Шесть с половиной ударов в минуту

Ярость не утихла, но сделалась… другой. Словно поменяла цвет и вкус. Я отпустила старейшину, и юноша панически заёрзал на полу, вбирая в лёгкие как можно больше воздуха. Не надо его убивать. Ещё и потому, что мне потом придётся за километры обходить его буйную «мамочку». Однако в первую очередь меня остановило не чувство самосохранения, а ясное понимание, от кого тянулась эта цепочка. Спрашивать нужно с заказчика. Ох, а вопросы у меня были…

– Прославился тем, что устранил некогда великого иллюзиониста. Многие ли знают, что им была доживавшая свои года старушка?
– я нахмурилась и махнула рукой. Вряд ли из-за звона в ушах Гаррел меня слышал.

А может, она желала умереть и попросила сына о помощи? Или Глядящий в Душу получил приказ от Шести и передал его исполнителю? Следовало выяснить подробности у светловолосого Спустившегося, прежде чем устраивать расправу. Меня коснулось утешительное довольство тем, что благоразумие и осторожность не были подавлены ненавистью.

Я отвернулась от старейшины и ушла из церкви.

Проклятье. Больно признавать, но с моей воспитательницей, приютившей меня в сложный период жизни старушкой я больше не увижусь.

========== Глава 38.1 Учёный, затейница и флегматик ==========

Идея утроить их силу казалась ему разумной, но избыточной, так как сейчас вокруг на много километров не нашлось бы достойных противников. Однако, как старший брат, он обязан поддерживать порядок в их группе.

Мысль, что они могли бы не понимать друг друга, смешила абсурдностью и лиловыми красками расцветала в воображении. Однако сама реальность на верхней половине мира со скрежетом переваривала их присутствие и будто стремилась вытеснить обратно. Его веселило её брюзжание.

Предложение задержаться гвоздём в беззащитной поверхности задевало её самолюбие. Ведь, не придумай они сами этих ограничений в угоду непонятным абсолютам, она бы пробралась во внутренности и сточила стенки до состояния песка.

– Если вы не возражаете, я пойду первым.

– Если я не возражаю, ты не идёшь первым.

– Если я возражаю, мы никуда не идём.

Братья синхронно повернулись к Хатпрос, подавшей голос спустя почти десять минут молчания, что для неё было зигзагом в кубе. Она уже который день пребывала в мрачном расположении духа и почти со злобой реагировала на всё, что напрямую или косвенно имело к ней отношение.

Цеткрохъев вздохнул. Ему было интересно проводить время с двумя «Х», но это не означало, что они не сводили его с ума. Старший брат согнулся в полупоклоне и помог Королеве подняться на выступ, бывший недавно отвесной стеной. Она кокетливо подмигнула ему и обнажила белоснежные зубы.

– Ты такой милый, когда не сидишь со своими бумажками, - промурлыкала Хатпрос.

– И под «милым» она имеет в виду, что ты чуть меньше, чем полный зануда, - прибавил Хат’ндо. Его фиолетовая шляпа имела странную форму тупоугольного треугольника. Младший брат тоже не излучал радость, и Цеткрохъев, к сожалению, знал о причинах его недовольства.

– Забудь о каменных деревьях. Мы знали, что объединение всех частей артефакта приведёт к омертвению природы. А сейчас мне нужна ваша помощь. Сосредоточьтесь, пожалуйста, - попросил однорогий.

Пёстрая троица стояла посреди обломков на пятачке, что когда-то представлял собой двор. Порванный и подпаленный флаг, будто скрученный болезнью зверь, дёргался на ветру, придавленный обвалившейся стеной. На нём уже почти невозможно было различить герб объединённых орденов. Их резиденция менее чем за час была стёрта с лица земли бессмертными. А поскольку знаменитая крепость, полная святош Ролуангэ, стояла в центре крупного города, троица для верности разрушила и его. Дым, пепел и грязь вихрились по разорванным артериям разваленного поселения. Сейчас город являлся иллюстрацией разорительных и опустошительных набегов армии на мирных жителей, вот только армии никакой и не было.

Бессмертные не охотились за сбегавшими жителями, и большинству людей удалось уйти. Азартная игра случая: кому повезло выбраться из-под обломков или вовсе не попасть под них, а кому суждено быть расплющенными или сгоревшими заживо, решала госпожа Удача. Единственными лишёнными её внимания являлись служители. Их бессмертные отлавливали с завидным рвением.

Раздробленные камни торчали сколотыми зубами, а оплавленные напоминали поражённые язвами тела. К ним примешивались продавленные мраморные головы и конечности детей, танцевавших в составе скульптуры фонтана, что некогда украшал двор резиденции. Нетронутым остался небольшой корпус, в котором за защитными заклятьями спрятались выжившие представители четырёх орденов: Сафрота, Берджи, Нульи, Тоттри. Бессмертным эти наименования ни о чём не говорили, поскольку в Lux Veritatis вечными считались лишь три главных столпа, а остальные - придатки, которых с каждым столетием всё больше. Отношение к ним всех бессмертных идеально выражалось через вопрос Хатпрос: «Это их имена, или они уже мертвы?».

Вместе с шестью другими орденами, разбитыми к этому моменту королями Спустившихся, Сафрота, Берджи, Нульи и Тоттри составляли десятку сильнейших религиозных объединений на Ролуангэ. Им не повезло, что они застолбили землю не на том же материке, что и Lux Veritatis, и не могут похвастаться духовным единством, что многие десятилетия спасало их соседей. Хат’ндо даже пожалел, что святоши, не ждавшие на своих землях демонов, погибали так быстро. Ему становилось скучно. Прошлый город с пригревшимися под ярким солнцем Ролуангэ орденами они снесли почти играючи. Младший брат пританцовывал во время битвы с отчаянными служителями, но на том его запал и иссяк. Тем более что Хат’ндо видел в этом планомерном очищении материка попытку хоть что-то сделать, пока самое важное и нужное протекало в другой части света.

Цеткрохъев направился к уцелевшему корпусу, хрустя серыми камешками под ступнями. Его высоченная фигура, содержащая в себе множество чёрных оттенков, от глаз и до костюма, должно быть, вселяла ужас в спрятавшихся церковников. Хатпрос криво усмехнулась своим представлениям и посмотрела на хмурого брата.

– Приободрись, - она подёргала Хат’ндо за нос.
– Мы почти навели порядок на этом клочке земли.

– Артефакта тут нет. В чём смысл устанавливать на Ролуангэ своё господство, если главная беда произойдёт в другом месте?

Хат’ндо, конечно, понимал, в какой злой шутке участвовал, и тайно одобрял карательные походы по материку. Они ослабят Lux Veritatis тем, что откусят от них нехилый кусок. Пусть ордена на других землях и считались слабыми звеньями, они всё же являлись продолжениями Головы и могли содействовать её устойчивости. И всё же младший брат из честолюбия или симпатии к лучшим ролям стремился быть там, где развивались самые интригующие события. Или ещё не развивались, но должны начаться рано или поздно. А его отправляли в запас, и шутка получалась уже не настолько весёлой.

– Откуда такая уверенность?
– вскинула брови Хатпрос.

– Я видел каменные деревья в воспоминаниях нашей племянницы. А она никогда не покидала Хатостро, - Король заставлял себя следить за действиями старшего брата, но мысли невольно перескакивали на другую тему.

Цеткрохъев встал под башенкой, сцепив руки за спиной, и вздёрнул подбородок. Уцелевший корпус вплотную прилегал к неразрушенной стене. Смежным с ним постройкам уже не так повезло, и бывший двор полукругом отгораживали от города развалины. Камень сверках серыми гранями в лучах светила, что большую часть суток царствовало на небе в этих краях.