Сквозь тьму

Это казалось логичным. И он не был похож на глупого Альмонио, поднимающего шум из-за чего-то, чего он не мог изменить. Но он также не мог принять это как должное, как это сделал Орасте.

Ну и что же мне тогда делать? Подумал он. Единственное, что принесло хоть какую-то пользу, - это вообще не думать об этом. Это было нелегко, не тогда, когда он был в разгаре сбора каунианцев, чтобы отправить их на запад.

И сержант Пезаро ничуть не облегчил задачу, рявкнув: “Давай, мы получили свою норму. Давай отведем этих ублюдков на склад каравана.Чем скорее мы избавимся от них, тем скорее нам не придется больше беспокоиться о них ”.

По дороге на склад жители Фортвежья смотрели на колонну несчастных каунианцев. Некоторые из них вообще ничего не выражали. Может быть, они, как и Бембо, пытались не думать о том, что случится с блондинками. Однако многие из них прекрасно знали, что они думают. Некоторые насмехались на своем родном языке. Другие, более грубые или просто более эрудированные, выбрали классический каунианский.

Бембо кое-что понял. Это было примерно то, что сказали бы альгарвейцы в тех же обстоятельствах.

Большинство каунианцев просто брели, волоча ноги. Несколько человек выкрикивали вызывающие проклятия в адрес людей, которые были их соседями. Бембо предположил, что он должен восхищать их дух. Восхищаться этим или нет, однако, он не думал, что это принесет им хоть немного пользы.

Теперь, когда Сидрок немного повидал военную службу, все происходящее казалось ему гораздо менее понятным, чем когда он присоединился к бригаде Плегмунда. Вместе с двумя отделениями своих товарищей он брел по пыльной дороге, которая вела от одного жалкого подобия деревни к следующему. Он зевнул, желая заснуть на ходу.

Сержант Верферт заметил зевок. Насколько мог судить Сидрок, сержант Верферт видел все. Он не выглядел так, как будто у него были глаза на затылке, но это было единственное объяснение, которое имело смысл для Сидрока.Верферт сказал: “Держи ухо востро, малыш. Никогда не можешь сказать, что тебя может ждать ”.

“Есть, сержант”, - покорно ответил Сидрок. Были времена, когда обычный солдат мог дерзить сержанту, но это было не похоже на один из них.

И, как бы неохотно он ни признавался в этом даже самому себе, он знал, что Верферт был прав. Разбойники в этих краях были подлыми демонами. Больше всего им нравилось красться по лесу, но они выходили и подстерегали солдат на открытой местности. Большинство маршей были ничем иным, как долгой, утомительной скукой. Ужас поразил тех, кого не было, и никто не знал, когда он может вспыхнуть.

Пара ункерлантцев - грелзеры, как предположил Сидрок, они были в этой части королевства - стояли на прополке в поле у обочины дороги. Они выпрямились и на мгновение бросились на солдат из бригады Плегмунда.“Сукины дети”, - пробормотал Сидрок. “Как только мы пройдем мимо, они найдут какой-нибудь способ сообщить бандитам”.

“Может быть, и нет”, - сказал Верферт, и Сидрок удивленно посмотрел на него: молоко человеческой доброты в сержанте давно свернулось. После пары шагов Верферт продолжил: “Может быть, они сами бандиты. В таком случае им не нужно никому сообщать”.

“О”. Сидрок протащился пару шагов, пока пережевывал это. “Ага. Как нам что-нибудь с этим сделать? Если мы не можем отличить разбойников от крестьян, которые могут быть на нашей стороне, это усложняет ситуацию ”.

В пожатии плеч Верферта не было ни экстравагантности, ни веселья в альгарвейском стиле; все, что это говорило о том, что он либо не знал, либо ему было все равно, либо и то, и другое вместе. “По-моему, это выглядит так, - сказал он, - что мы относимся к ним всем как к врагам. Если мы иногда ошибаемся, ну и что? Если мы относимся к ним как к своим приятелям, а они вонзают нам нож в спину, тогда у нас настоящие проблемы ”.

Снова Сидрок продолжал маршировать, пока думал. “Имеет смысл”, - сказал он наконец. “Они никогда не полюбят нас, большинство из них. В конце концов, они иностранцы”.

Верферт рассмеялся. “Что касается их, то мы пришельцы. Но да, примерно в этом все дело. Если мы заставим их бояться нас, они будут делать то, что им говорят, и это все, на что кто-либо может надеяться ”.

Щебетали птицы. Некоторые песни отличались от тех, которые Сидрок слышал на Фортвеге. Он знал это много, хотя ему было бы трудно сказать что-то еще. За исключением самых очевидных, таких как вороны, он не знал, какие птицы на какие крики откликаются. Где-то вдалеке залаяла собака, потом другая. Это что-то значило для него, хотя не имело бы значения до того, как он приехал в Грелз. “Похоже, впереди деревня”, - заметил он.

“Да”. Верферт кивнул. “Где-то за той группой деревьев должен быть один”. Его глаза сузились. “Интересно, ждет ли нас сюрприз у разбойников на тех деревьях. Что-то вроде того, что они попытались бы сделать”.

“Ты хочешь пойти туда и попытаться выманить их оттуда?” Скрытая задача. Несколько недель назад в его голосе звучало бы нетерпение. Теперь он надеялся, что Верферт скажет ему "нет".

И Верферт действительно покачал головой. “Невозможно угадать, сколько из этих жукеров может скрываться там. Нет, что мы сделаем, так это развернемся широко по полям - мы не будем оставаться на дороге и давать им чистый, легкий огонь по нам. Есть способы напрашиваться на неприятности, понимаешь, что я имею в виду?”

Прежде чем Сидрок смог ответить, темная туча закрыла солнце. С запада наплывало еще больше. “Похоже на дождь”, - сказал он. Это вызвало в нем другую мысль: “Интересно, какие грибы принес бы сюда хороший проливной дождь”.

“Если вы не знаете, что это такое, не ешьте их”, - посоветовал Верферт. “Ты смотри - какой-нибудь проклятый болван попытается сделать то, чего он никогда раньше не видел, и это убьет его. Глупый ублюдок тоже получит по заслугам, спроси меня”.

В Фортвеге люди каждый год умирали от употребления грибов, которых у них не должно было быть. Позиция Сидрока была во многом похожа на позицию Верферта: если они были настолько глупы, чтобы сделать это, то они сами напросились. Но в Фортвеге предполагалось, что каждый знает, что хорошо, а что нет. Как ты мог сделать это здесь?Сидрок решил, что может рискнуть раз или два. Если ункерлантцы не смогли убить его палками, то, скорее всего, они не смогли бы убить его и грибами.

Большие, жирные капли дождя начали падать примерно в то время, когда солдаты из бригады Плегмунда съехали с дороги в поля. Сидрок вытащил из рюкзака дождевик с капюшоном и набросил его. Земля под его ногами быстро превратилась в грязь. Ему не нравилось хлюпать по ней. Но капли дождя также означали, что лучи не будут разноситься так далеко, что затруднило бы любую атаку из леса. Немного отдай, немного получи, подумал он.

Никакие орды ункерлантцев с криками “Урра!” не вырвались из-за деревьев. Никакие зловещие убийцы-ункерлантцы также не крались за Сидроком и его товарищами. Он не мог доказать, что в лесу скрывался хоть один иррегулярный. Тем не менее, он был доволен, что Верферт обошел это стороной.

Когда он вернулся на дорогу, которая превратилась в грязь, еще более липкую, чем на полях, он смог разглядеть впереди деревню Ункерлантер. “Это дружественная деревня?” спросил он. Несколько мест в Грелзе были явно лояльны королю Раниеро. Предполагалось, что даже альгарвейцы оставят их в покое, хотя альгарвейцы, насколько мог судить Сидрок, делали почти все, что им заблагорассудится.