Следователи

Первый подъезд. Первый этаж. Квартира номер один. Дверь, обитая дерматином. Пластмассовые планки крест-накрест. Медные заклепки. Желтая кнопка звонка.

Гарусов коротко нажимает. Слышатся шаги, и вход в квартиру открыт.

— Анна Алексеевна? Здравствуйте, — Сергей широко улыбается старушке. — Я из прокуратуры...

— Заходите, заходите.

Следователь шагает в проем. Небольшой коридор. Прямо — комната. Дверь приоткрыта. Отсюда только что вышла хозяйка. Две кровати. Ее и дочери. Налево вторая комната («Локунева?»). Направо — кухня.

— Приходил же только что один. Сказывал, что из милиции... И полчаса не прошло. Товарищ, поди, твой? Про арбуз спрашивал. И чё вы друг за дружкой ходите?

— Да вот так получилось... Разошлись. Ищу я его. Устал. Попить-то не найдется?

— Как не найдется, — и они проходят на кухню. — Чё это ты? С похмелья? Глаза-то красные... Или ночью плохо спишь?

— Дочь-то еще трудится?

— Тянет. До пенсии два годочка осталось.

— И внук на работе?

— Где же еще? На заводе...

— Арбузы-то спелые попались?

— Хороший принесла, сладкий.

— В субботу?

— В субботу.

— Один арбуз?

— Один.

— Один?

— Один. Мне же тяжело тащить-то...

— А когда в магазине были?

— Так я уж все рассказала твоему товарищу. Его ко мне Филиппова направила, в очереди виделись. Он все про тех, с кем стояла, расспрашивал. Особенно кто позади...

— Когда в магазине были? После перерыва?

— Где-то так. В половине четвертого домой пришла.

— Внук что делал?

— Коля? Как раз из кино пришел. Обедал с матерью. После обеда арбуз и умяли. Потом Коля в баню засобирался.

— А вечером? Часов в восемь-девять? Коля на улице гулял? Суббота же...

— Дома сидел. Если и выходил, то ненадолго. Мы с дочкой отдыхали. Не видели. Да дома он сидел.

— У вас в семье у каждого свои ключи?

— Да.

— Внук мог выйти из квартиры так, чтобы вы этого не заметили?

— Мы в восемь часов ушли отдыхать. К себе в комнату. Коля у себя сидел. Если он уходил, то ненадолго. Кино по телевизору шло, Коля заглядывал к нам, звал смотреть. Мать-то уж дремала, а я пошла, посидела, но быстро сморило меня, старую. Что-то непонятное казали, и я ушла.

— Во сколько вас внук к телевизору позвал?

— В половине десятого. А что случилось-то? Что случилось? Тот про арбузы, а вы про телевизор. Что случилось?

— Да так, ничего. Пойду дальше искать... его. Спасибо за водичку.

Попцов и Боков стояли возле «Москвича», курили. Увидев выскочившего на улицу следователя, лишь удивленно переглянулись.

— Извините. Еще три минуты. Извините, — и Гарусов побежал к телефонной будке, той самой, откуда была вызвана «скорая помощь» для Ирины.

— Борис? Слава богу. Боря, он должен был выбросить нож где-то в радиусе максимум двести метров. Пошли побольше ребят. Осмотрите дом 23а. Угловой. В каждом подъезде, вниз по лестнице, есть вход в подвал. Там клетушки, где жители дома хранят, видимо, старое барахло, картофель. Затем чердак. Хотя вряд ли... Но проверить надо. Канаву вдоль обочины. Ящик для мусора. Двор. Вдали забор, за которым стройка. Металлический гараж.

— Кто он?

— Локунев Николай Юрьевич. Тридцать лет. Работает на ремзаводе. Я еду на завод.

— Задание понял.

Попцов и Боков уже находились в «Москвиче». Тихо разговаривали и... улыбались. «Помирились», — отметил следователь, садясь в машину.

— Нужна ваша помощь. Согласны?

— Согласны, — миролюбиво протянул инженер, а второй торопливо кивнул.

Возраст Николая Локунева сразу трудно определить. Настолько бесцветная личность. Можно дать и двадцать пять, и под сорок. Редкие волосы, прикрывающие лысину. Темный костюм. Импортный, поношенный. Ростом невысок — приблизительно сто шестьдесят два.

Он сидел, сжавшись, как воробей в сильный мороз, весь в своих мыслях. Казалось, лишь старательно делает вид, что вникает в разложенные бумаги. Когда в комнату вошел следователь, Локунев нервно вскинул голову, но взгляд его мгновенно потух, и он, успокоенный, склонился над столом.

Боков посадил Сергея Гарусова за пустым столом (одна из сотрудниц в декретном отпуске) лицом к Локуневу. На следователя никто из восьми находившихся в бюро комплектации не обратил внимания. Лишь сидевший у окна за двухтумбовым большим столом Горбушин взглянул на Сергея поверх очков: «Не из Ярославля?» Перед этим следователь с час просидел в отделе кадров и у Рычкова, начальника отдела комплектации, а сейчас незаметно наблюдал за Локуневым.

После школы — Кировский пединститут, физический факультет. Поступал — лишь бы куда приткнуться. Учился Локунев средне, только бы не ругали. Замкнутый, скромный. После учебы — Кильмезский район, село. Год протянул. Не видя особого усердия, его легко отпустили. Перебрался в Халтуринский район. На один месяц! Уже 30 сентября уволен с должности учителя физики Соловецкой школы. Вернулся в Киров, четыре с половиной месяца отдыхал дома.

Скрыв существование диплома об окончании вуза, определился учеником слесаря на приборостроительный завод. Через месяц и тринадцать дней уволен в связи с призывом в Советскую Армию. После службы — удачный взлет. Старший инженер в Центре стандартизации и метрологии. И здесь год. Качеств, необходимых инженеру, не проявил. За ним требовался постоянный контроль. Порученную работу не всегда доводил до конца. Поощрений и взысканий не имел. 3 мая уволен по собственному желанию. Два года назад, опять скрыв диплом, пришел в отдел кадров ремзавода. Взяли слесарем, но спустя год, учитывая нехватку кадров, перевели инженером в отдел кооперативных поставок. К возложенным на него обязанностям относится без должной инициативы и желания. Зарекомендовал себя плохим инженером: не хочет анализировать и работать на перспективу. Вопросы комплектации, экономические и правовые, познает и применяет на деле с трудом. Общественной работой не занимается, замкнут. Первого августа переведен на должность техника.

— Может, просто характер такой? Ну нет у человека способностей? — вспомнил Гарусов свой вопрос Рычкову, начальнику отдела.

— Не характер, а холодный расчет. Единственная его цель — чтобы только не работать. Нет способностей? Капля камень точит. Научиться всему можно.

— Почему ж не выгоните? По собственному желанию?

— Людей не хватает. Мужики на вес золота. В командировки надо ездить. А женщины... Сами знаете. К семье тянутся, к постоянству. Да и на нашем предприятии женщины повышенной декретоспособности. Не хватает людей. Вот и держим.

— Да... Женщин на заводе много. Локуневу уже тридцать, а не женатый...

— Кто ж за него пойдет? Даже разведенные отказываются, сразу раскусывают, что этот мужик и дома работать не будет. Ему бы только поесть, поспать да в кино сходить. Как слизень по жизни ползет. Ей богу, похож, не раз в голову приходило почему-то.

В дверь без конца входят и выходят. Постоянно раздаются звонки. После одного из звонков женщина, работавшая на счетной машинке и одновременно хватавшаяся за телефонную трубку, громко объявила: «Есть здесь Гарусов?» Когда же протягивала Сергею трубку, спросила: «Вы не из Ярославля?»