Словесное древо

потрудиться и спасти мои любимые вещи, которых не надеюсь больше видеть и

ласкать! Крепко надеюсь на милостыню. Написал поэму - называется «Кремль», но нет

202

бумаги переписать. Как с поэмой поступить — посоветуй! Жизнью и смертью обязан

твоему милосердию. Потерпи. Вероятно, я зимы не переживу в здешних условиях.

Прошу о письме. О новостях, об отношении ко мне. «Кремль» я писал сердечной

кровью. Вышло изумительное и потрясающее произведение. Где живете летом?

Райское место — этот городок Горбатов на р. Оке, весь в вишнях и фруктах. Жители

только садами и промышляют. У меня много нужды — всего не перескажешь —

получу ответ на это, напишу большое письмо. Но сгораю предчувствием твоего

письма. Прощайте. Простите!

202. С. А. ТОЛСТОЙ-ЕСЕНИНОЙ

17 июня 1934 г. Колпашево

Дорогая Софья Андреевна! Ради моей судьбы художника и человека помогите мне

чем можете. Поговорите с богатыми писателями и с моими почитателями -ведь их у

меня еще недавно было немало. Я погибну в Нарыме без милостыни со стороны, без

одежды, без пищи и без копейки. Поговорите с В. Ивановым, Леоновым! Нельзя ли

написать Шолохову и Пантелеймону Романову, Смирнову-Сокольскому. Если будет

исходить просьба от Вас — они помогут. Если пять человек дадут по жалких 20 руб. в

месяц, то я останусь жив. Сходите к Антонине Васильевне Неждановой, Б<ольшой>

Кисловский пер<еулок>, дом 4. Поговорите с ней обо мне - и о том, чтобы она

поговорила с Горьким - об облегчении моего положения. Скажите А<нтонине>

В<асильевне>, что Горькому будет приятно видеть ее — не забудьте. Они давно знако-

мы — еще по Италии, когда Алексей Макс<имович> был там в изгнании. Объясните

Неждановой просьбу: убавить срок ссылки (дано пять лет по 58-10 статье за поэму

«Погорельщина» и агитацию ею).

Дать минус шесть или даже двенадцать без прикрепления к месту ссылки. Оставить

мне мою писательскую пенсию, просить ГПУ передать мои рукописи в архив

Оргкомитета писателей. Если раздобудете денег, то пришлите их телеграфом, —

письма и посылки идут месяц и больше. Обрадовали бы, если бы соорудили посылочку

— чаю, сахару, сухарей из белого хлеба, компоту от цинги, — простите, но я так

тоскую по всему этому! Здоровье мое сильно пошатнулось.
– Теперь бы Вы меня и не

узнали бы — такой я стал. Сообщите - можно ли Вам послать доверенность на всё мое

имущество, что на квартире на Гранатном, № 12. Сообщите телеграммой о Вашем

согласии. Поговорите с С. Клычковым об этом же — быть может, ему удобней и квар-

тира у него свободна в доме писателей. Помогите, родимая, простираюсь к Вам

сердцем своим, целую Ваши ноги и плачу кровавыми слезами. Милосердие и русская

поэзия будут Вам благодарны. Адрес: поселок Колпашев Томского округа, Сев<еро>-

Запад<ной> Сибири, до востребования Николаю Ал. Клюеву.

Нельзя ли о переводе меня в лучшие климатические условия поговорить в

Оргкомитете писателей — на том основании, что я по тяжелой болезни сердца и

общего ревматизма — погибну в Нарыме!!

203. Н. С. ГОЛОВАНОВУ

18 июня 1934 г. Колпашево

Дорогой Н. С!

Ради моей судьбы как художника, так и человека, помогите мне милостыней, ибо

только на помощь сердец, чувствующих трагедию русской музы, всё мое упование.

Все свои самые прекрасные и заветные вещи я предоставляю на Вашу оценку и

усмотрение. Помогите! Телеграфом, т. к. почта сюда ходит очень долго. Прошу о

пищевой посылке. Умоляю о помощи великую Нежданову. Целую ноги Ваши и плачу

кровавыми слезами! Выслан я за стихи. Больше за мной ничего не водится. Адрес:

поселок Колпашево Нарымского округа Север<о>-Запад<ной> Сибири.

Н. Клюев.

203

204. Л. Э. КРАВЧЕНКО

27 июня 1934 г. Колпашево

Получил перевод по телеграфу 27-го июня. Всем сердцем Ваш. Жду письма, адрес

— до востребования, Федору Васильевичу Иванову. Для перевода и посылок адрес

остается прежний, т. е. с моей фамилией, именем и отчеством. Прошу усердно

написать письмо. Я посылал их несколько.

205. А. Н. ЯР-КРАВЧЕНКО

Вторая половина июня 1934 г. Колпашево

Дорогое дитятко, я послал тебе две телеграммы и большое спешное письмо и

доверенность - просил известить о получении телеграфом, но нет и нет от тебя

весточки! Ну, здравствуй! Целую тебя крепко и заочно в сердце твое, такое уже

мужественное, прекрасное и простое! Прошу тебя известить телеграфом, где ты

будешь проводить летний отдых, лучше бы всего в Сочи в санатории писателей — по-

принимал бы мацесты, укрепил бы сердце и нервы. Теперь там самое бархатное солнце

и виноград. Простираюсь памятью к хрустальным берегам югочерноморья... Где ты,

сказка моя? Я живу днем. Когда наступает ночь, с ужасом думаю, что проснусь к новым

страданиям. Конечно, достаточно мне услышать звук твоего голоса, чтоб я проснулся и

пришел в себя, а так я разрушаюсь невероятно быстро, а главное, не могу

гармонизировать себя, собрать в кучу. Знаю, что многие миллионы двуногих существ

всю жизнь пребывают в таком именно состоянии и что оно весьма помогает тому,

чтобы слиться с человеческим стадом, но я знаю, что тогда нужно сказать прости себе

как художнику, а это равносильно для меня самоубийству.

Дорогое дитя мое! Я бы не хотел и для меня очень тяжело описывать тебе свои

нужды, ведь нище<та> скучная вещь, и пронзать твое сердце видениями и жалами

горя, будней, голода и холода — самое вредное дело. Припомни нашу совместную

жизнь, когда всё мое напряжение было устремлено на то, чтобы украсить, насколько