Соболиная вершина

— А если я не хочу забывать?

Её взгляд резко метнулся к моему.

Наконец-то. Теперь я привлёк её внимание.

Хотя она и без того полностью занимала моё.

— Давай просто полетаем сегодня, — было слишком рано говорить о чем-то еще. — Думаешь, ты сможешь?

— Да, — она опустила взгляд на колени. И чуть-чуть, совсем чуть-чуть, отодвинулась от двери.

Я сбросил скорость и свернул на дорогу, ведущую к аэродрому. Грузовик подпрыгивал на неровностях асфальта. Ангары с белыми жестяными стенами и серебристыми металлическими крышами отражали яркое утреннее солнце. Вдоль взлётной полосы стояло десять зданий. Мой ангар был самым новым.

Родители уже передали нам часть наследства. Они всегда говорили, что глупо ждать своей смерти, чтобы поделиться. Они хотели видеть, как мы используем эти деньги и осуществляем свои мечты.

Все остальные вложили их в бизнес или высшее образование. После окончания колледжа я потратил свою часть на покупку самолёта и строительство ангара.

В эти дни чувство вины неразрывно связывало меня с ангаром и самолётом. Неужели я зря потратил деньги родителей? Может, стоило вложить их во что-нибудь другое?

Полеты были дорогим хобби, особенно когда колеса самолета не отрывались от земли.

По крайней мере, его стоимость выросла.

Я припарковался у ангара, вышел из грузовика и дождался, пока Вера присоединится ко мне. Затем я провёл её к двери, набрал код на сенсорной панели замка и вошёл внутрь. Датчики движения включили свет, который заиграл бликами на корпусе королевского синего и серебристого Cirrus SR22 Turbo.

— Вера, познакомься: Четыре Ноль Шесть Дельта Виски.

— Ух ты, — прошептала она.

Самолёт был не слишком большим. В зависимости от ограничений по весу, он вмещал четырёх пассажиров, а салон внутри был не больше, чем у компактного автомобиля. Но этот самолёт пролетел со мной тысячи миль.

Именно на этом самолёте я летел в ту ночь, когда мне позвонили по поводу Алейны. По поводу Мэдисон. Именно этим самолётом я привёз дочь из больницы на Аляске домой.

Пристёгнутая в автокресле рядом со мной, Алли спала весь путь, просыпаясь только во время остановок, чтобы заправить самолёт, покормить её из бутылочки и сменить подгузник.

Лишь однажды давление в ушах вызвало у неё дискомфорт, но я старался лететь на минимальной высоте, чтобы избавить её от боли. Задним числом могу сказать, что она была отличной пассажиркой. Лучше большинства взрослых.

Но тот полёт был самым изматывающим и пугающим в моей жизни. После этого мне понадобились месяцы, чтобы снова приехать на аэродром. И больше я ни разу не брал Алли с собой в полёты. Даже к ангару её не привозил.

— Здесь мило, — сказала Вера.

— Можешь взять воду из холодильника, — я указал на небольшую кухню.

Рядом с ней находилась зона отдыха с двумя кожаными диванами и журнальным столиком. В дальнем углу располагался мой кабинет. Рядом — ванная комната. Наряду с полками для хранения вещей, здесь были подсобное помещение и шкаф для чистящих средств.

Это был самый красивый ангар в округе, но последние два года им почти не пользовались. Вчера, перед тем как летать, я провёл здесь три часа, убирая пыль, которая скапливалась месяцами. Всё это время меня преследовало чувство вины.

— Проведу быструю предполётную проверку, — сказал я Вере, кивая в сторону диванов. — Дай мне минут пятнадцать, и будем готовиться к полёту.

— Хорошо, — она надвинула солнцезащитные очки на волосы и оторвала взгляд от самолета, чтобы встретиться с моим. Щёки её порозовели, оттенком почти совпадая с цветом её губ.

У Веры всегда были розовые щёки. Я думал, это естественный румянец. Но, может, всё это время это было из-за меня.

Чёрт.

Это было красиво. Она была красивой.

В моих жилах закипела кровь и устремилась прямо вниз. Чёрт. Что-то новенькое. И, честно говоря, не совсем нежелательное.

Я влип, да? По самые уши.

Соберись, Матео. Сегодня у нас полёт. Не было времени думать о розовых губах и щеках Веры или о том, как джинсы подчёркивают её стройные ноги.

Она прошла к дивану и села на мягкую кожу. А я направился к самолёту, дождавшись, пока окажусь с другой стороны, чтобы поправить себя внизу.

Я поднялся на крыло и распахнул дверь. На своём месте я включил аккумуляторы, запустив экраны, и начал проверку: от крыльев до стабилизатора, от топлива и масла до винта. Когда всё оказалось в порядке, я нажал кнопку подъёмной двери, чтобы впустить в ангар воздух и солнечный свет.

Вера поднялась с дивана, поигрывая прядью волос, то убирая её за ухо, то выпуская. Я использовал буксировочный тягач, чтобы выкатить самолёт на рулёжную дорожку. Когда он занял нужную позицию, я махнул ей рукой.

— Готова?

Она кивнула, подойдя к своей стороне самолёта.

— Поднимайся, — я указал на подножку, затем похлопал по крылу и потянул за ручку двери.

— Хорошо, — её голос дрожал, пока она поднималась мимо меня.

Аромат её волос коснулся моего носа. Сладкий, но лёгкий, напоминая цветы и свежие яблоки. Я наклонился ближе, вдыхая его.

Я совсем забыл, как сильно мне нравились её духи. Пока мы танцевали на свадьбе Вэнса и Лайлы, я несколько раз глубоко вдыхал этот аромат, удивляясь, как мог провести столько времени рядом с Верой и не заметить, как она прекрасно пахнет.

А что, если бы Вэнс тогда не прервал нас? Что, если бы у меня было больше времени утонуть в золотистых и коричных искорках её шоколадных глаз?

Что, если бы я увёл её в сторону и поцеловал?

Вэнс бы надрал мне задницу. Следующей в очереди, наверное, была бы Лайла.

Мама, может, и была понимающей в эти выходные, но тогда она бы выдала мне такой выговор, какого я не слышал в жизни.

Тогда Вера ещё недолго жила в своем лофте. Она провела на ранчо всего несколько месяцев и меньше года — в Куинси. Тогда она была более тихой. Всё ещё искала свою опору.

Если бы я тогда поцеловал Веру, моя семья бы просто взорвалась.

Может быть, я и не замечал, что Вера питает ко мне чувства, потому что не мог себе этого позволить. Тогда — точно нет.