Соболиная вершина

Глухой звук вывел меня из этого состояния.

Взгляд Матео резко метнулся к Али, которая упала со своего дракона. Он поднялся, собираясь броситься ей на помощь, но она просто встала, не отрывая глаз от телевизора, схватилась за ручку игрушки и снова забралась на неё. Он выдохнул и опустился обратно на стул.

Я воспользовалась этой паузой, чтобы сдвинуть свой стул на несколько сантиметров в сторону. Может, с таким расстоянием я смогу снова включить мозг, и Матео не подумает, что я полная дура. Может, слова вроде «тяга» перестанут заставлять меня потеть.

Но как только он сел и снова сосредоточился, он тоже передвинул свой стул. Его крепкое бедро прижалось к моему. Тепло вернулось.

Желание свернулось клубком низко в животе. Мозг снова отключился.

Я едва не застонала.

Следующий час был невыносимым. После того как я трижды подряд ответила неправильно, он достал маленькую модель самолёта с книжной полки в гостиной. Он старался объяснить движение самолёта, но разобраться в элеронах, стабилизаторе, углах атаки и срыве потока — который, оказывается, никак не связан с двигателем, — оказалось невозможным. Я не могла сосредоточиться.

— Прости, — я потёрла виски. — Обещаю, я не совсем беспомощная. Просто день был долгим, а этот материал — сложный.

— Ты справишься.

Я обмякла на стуле, и моя нога скользнула по ноге Матео. Я уже привыкла к его близости. Но когда джинсовая ткань наших брюк зашуршала, осознание снова нахлынуло.

Он был так, так близко. Почему он был так близко?

Я подняла взгляд на его лицо, ожидая увидеть профиль. Но он смотрел прямо на меня, его глаза были прикованы к моим губам. Он выглядел так, будто хотел меня поцеловать.

Сердце подскочило к горлу.

Хотел ли он меня поцеловать? Хотела ли я, чтобы он меня поцеловал?

Да. Несмотря на то, как я опозорилась в баре «У Вилли», несмотря на обещание отпустить Матео Идена, где-то глубоко в сердце я хотела, чтобы он меня поцеловал.

Есть вещи, которые невозможно удержать взаперти.

Он наклонился ближе. Голубой цвет его глаз потемнел. Его язык быстро облизнул нижнюю губу, и внизу живота зародилось пульсирующее ощущение.

Мой пульс участился, стуча в ушах.

Матео поднял руку, кончиками пальцев слегка коснувшись моих волос у виска. Его веки чуть прикрылись, дыхание мягко коснулось моей щеки.

Я не двигалась. Не дышала. Казалось, стоит мне моргнуть, и я проснусь одна в своем лофте, а этот вечер окажется лишь сном.

— Папа, мококо, — жалобно произнесла Алли, стоя рядом с Матео.

Мы тут же отпрянули друг от друга.

Он вскочил со стула и поднял Алли на руки.

Она тёрла уставшие глаза кулачками, пока он нёс её на кухню.

— Мне пора, — я запихнула книгу в рюкзак и с силой застегнула молнию. Потом резко поднялась, готовая сбежать.

Мне нужен был воздух. Нужно было пространство. Нужно было выбраться из этого дома, чтобы обдумать всё. Боже, что вообще происходит?

Он почти поцеловал меня. Он действительно собирался меня поцеловать, да?

— Прости, — Матео открыл холодильник и достал детскую поильную чашку с молоком.

Как только она взяла её в руки, Алли поднесла чашку ко рту и, прислонившись к его плечу, жадно запила молоко.

— Мне лучше её уложить, — сказал он. — Хочешь подождать? Это не займёт много времени.

— Всё нормально, — я закинула рюкзак на плечо. — Я и так устала. Мы можем продолжить в пятницу.

— Хочешь полетать на выходных?

— Я работаю.

— Хорошо. Тогда на следующей неделе?

Боже, то, как он это сказал, звучало как приглашение на свидание. Не то чтобы меня часто приглашали на свидания. Но обещание, прозвучавшее в его тоне, заставило меня вздрогнуть.

— Конечно.

Обычно я целовала Алли в щёку перед уходом, но сейчас я была так сбита с толку из-за Матео, что не могла позволить себе приблизиться к нему. На этом этапе даже дружеское объятие окончательно лишило бы меня рассудка.

— Спокойной ночи.

— Вера, — остановил он меня, как только я открыла дверь.

Ночной воздух должен был охладить моё лицо, но взгляд Матео был настолько пронзительным, что пот выступил на висках.

— Да?

— Я вижу тебя.

Моё сердце замерло, а рука соскользнула с дверной ручки.

Это сон. Это просто сон. Всё в этом вечере было таким… необычным. Это точно сон.

— Не всегда, — сказала я.

Он сократил расстояние между нами, всё ещё держая Алли на руках, прижавшуюся к его широкой груди.

— Всегда.

Матео свободной рукой распахнул дверь шире. Затем заправил прядь моих волос за ухо. И через мгновение снова её выпустил.

Когда я подняла взгляд на него, я утонула в сапфирово-голубых глазах. На этой земле не было человека с глазами, как у Матео Идена. Ни у его родителей. Ни у его братьев и сестёр. Даже у его дочери.

— Я вижу тебя, Вера.

Эмоции распирали мою грудь так сильно, что я не могла дышать. Как долго я этого ждала? Мечтала об этом? Годы. Я должна была знать, что сказать и что делать. Вместо этого я развернулась к двери.

И скрылась в чёрной ночи.

17. МАТЕО

Вера сморщила нос, входя в дом.

— Знаю, — поднял я руку. — Это ужасно.

Каждое окно в доме было распахнуто, как и дверь. По дому гулял ветерок, но едкий запах ужина — напрочь сгоревшего — всё ещё висел в воздухе.

— Что ты пытался приготовить? — Вера поставила свой рюкзак на столешницу, а затем подошла к раковине, заглядывая через моё плечо на сковороду, замоченную в пене.

— Гриль-сэндвич с ветчиной и сыром.

— О, — она сжала губы, пытаясь сдержать улыбку. — Ты сжёг гриль-сэндвич с ветчиной и сыром?

— Кажется, это новый рекорд, — ответил я, вспоминая, как однажды превратил куриные наггетсы в хоккейные шайбы, потому что разогревал их в микроволновке три минуты вместо тридцати секунд.