Соболиная вершина

— Что случилось?

— Одна сторона вышла идеальной, — ответил я, что делало всё это ещё более болезненным. Она была хрустящей и золотисто-коричневой. — Я перевернул его, но Алли срочно надо было поменять подгузник. Поэтому я выключил конфорку, чтобы позаботиться о ней. Подумал, что пока мы в её комнате, сэндвич дойдёт. Выхожу, а конфорка на полную мощность.

Покойся с миром, маленький сэндвич.

— О, — из её губ вырвался смешок. Она прикрыла рот рукой, пытаясь его сдержать, но это было бесполезно. Она разразилась истерическим смехом, так сильно смеялась, что даже хрюкнула.

Этот хрюкающий, такой милый звук, сделал мою кулинарную неудачу оправданной.

— Я не очень хорошо готовлю, — признался я.

— Это я слышала, — ответила она. — Твоя мама сказала, что ей больше не нужно беспокоиться об Элоизе, потому что Джаспер готовит. Но она упоминала, и не раз, что если бы не бутерброды с арахисовым маслом и сухие завтраки, Алли могла бы умереть с голоду.

— Спасибо, мама, — пробормотал я. — Это было жестоко.

— Но разве она не права? — Вера выгнула бровь и посмотрела на стульчик Алли, где моя дочь ложкой ела хлопья, а молоко стекало у неё по подбородку.

— Справедливое замечание. Ты голодна? Я могу приготовить тебе хлопья. И бросаю тебе вызов: найди кого-то, кто лучше меня соблюдает соотношение хлопьев и молока.

— Спасибо, я не голодна, — рассмеялась Вера, её глаза искрились.

Черт, она была потрясающей. Я наклонился ближе, словно её смех притягивал меня. Мой взгляд опустился на её идеальные губы, и, хотя я говорил себе не лезть и сосредоточиться на учебе, я хотел поцеловать её.

Я хотел тот самый поцелуй, который чуть не случился в прошлую пятницу.

Улыбка Веры дрогнула, и она опустила подбородок, словно знала, о чём я думаю, и мысленно выставила мне стоп-сигнал. Она прочистила горло и обошла меня, стараясь держаться на расстоянии, прежде чем присоединилась к Алли за обеденным столом.

Мы не общались с прошлого раза. Я несколько раз бывал у родителей, но машины Веры не было на её привычном месте у амбара.

Я скучал по ней. Прошла всего неделя, но, стоило ей появиться, напряжение начало покидать мои плечи.

Особенно учитывая, что я боялся, что она вообще не придёт.

После недели размышлений о нашем первом занятии я мог признать, что, возможно, был слишком настойчив. Но, в своё оправдание, держать дистанцию от Веры становилось почти невозможно. Слишком много лет я оставался на своей стороне черты.

Тот поцелуй, который она подарила мне «У Вилли», оказался не просто открытием. Это было разрешение.

Черта исчезла.

Здесь определённо было что-то, что стоило изучить, и я не собирался упускать этот шанс.

— Как прошла неделя? — спросил я, неся её рюкзак и присаживаясь за стол.

— Хорошо. Работала. Много готовилась к предстоящим тестам. А у тебя?

— Занятно. Большую часть недели помогал Гриффину перестраивать загоны у него дома. У Алли был приём у врача с Талией. Вчера пару часов летал.

— Ты летал?

— Да.

— Я рада, — на её лице появилась гордость. Она должна была гордиться. Я полетел для себя, но сделал это благодаря ей.

— Готова? — я похлопал по её рюкзаку.

Вера остановилась за стулом во главе стола. Это было одно из двух мест, где я не мог сесть рядом с ней.

Ну, это меня явно не устраивало. Мне нравилось сидеть настолько близко, чтобы наши бедра соприкасались. Я хотел, чтобы пряди её шелковистого хвоста время от времени касались моей руки. Я гораздо больше предпочитал вдыхать её сладкий аромат, чем запах моего сгоревшего ужина.

Она выдвинула стул и села, придвинув к себе рюкзак.

Пока она расстёгивала молнию, я подтащил свой стул. И сел прямо рядом с ней.

— Что ты... — она подняла глаза к потолку, словно молча молилась о терпении. — Матео.

— Так удобнее.

— Учиться удобнее, если ты сидишь прямо на мне? — она бросила взгляд вниз, на наши колени, которые едва не касались друг друга.

— Я не люблю читать вверх ногами.

— Тебе вообще ничего читать не нужно. Ты и так всё знаешь.

— Мне нравится следить за материалом.

Её ноздри раздулись.

— Ты всегда был таким упрямым? Или я просто не замечала этого?

— Ты не замечала.

— Ладно, — она с раздражением открыла книгу, закатив глаза.

Где бы она ни прятала эту язвительность последние пару лет, я был рад видеть, как она расцветает.

Прошло меньше пяти минут, прежде чем наши колени соприкоснулись. Каждый раз, когда они соприкасались, она отстранялась. Затем, спустя несколько минут, она расслаблялась и теряла бдительность. Мы снова соприкасались. Этот танец повторялся снова и снова.

— Всеее! — заявила Алли, доев свои хлопья, и подняла руки.

— Молодец, Росток, — я дал Вере передышку и поднял Алли из её стульчика, быстро вытер лицо, а затем убрал беспорядок с подноса. Потом включил ей диснеевский мультфильм и отпустил играть в гостиной, а сам вернулся к своему стулу.

В тот момент, когда я сел, спина Веры напряглась. Она выглядела так же напряжённо, как дерево под её задом.

— Вера, расслабься.

— Не могу, — она фыркнула. — Ты меня теснишь. Я не могу сосредоточиться, когда ты так близко.

Я придвинулся ещё ближе.

— Матео, — она толкнула меня локтем и спрятала лицо в ладонях. — Ты меня сбиваешь с толку.

— В вопросах обледенения карбюратора? — поддразнил я.

Она убрала руки и тяжело вздохнула.

— Матео.

— Ты запуталась, — я начал поправлять прядь её волос, то заправляя её за ухо, то снова выпуская. — Мне казалось, я предельно ясно всё дал понять.

— Для меня — нет.

Иногда я забывал, что она так долго жила вдали от мира. Что она пропустила последний год в школе и студенческие годы — те годы, когда я столько же времени уделял изучению женщин, сколько сельскому хозяйству или пилотированию. То, что для меня было очевидным, возможно, нужно было повторить, подчеркнуть несколько раз, чтобы она это по-настоящему поняла.

— Это свидание, — заявил я.

— Но мы учимся.

— Это учебное свидание. И скоро я хочу пригласить тебя на ужин. И в кино. И на кофе. Я хочу встречаться с тобой, Вера. Хочу проводить с тобой время.