Соболиная вершина

Это стало катализатором. Или, может, время просто вышло, и неважно, были бы мы тогда у озера, у бассейна или посреди центра Куинси, где не было ни капли воды, — это все равно был бы момент, когда я сломалась.

К счастью, рядом были люди, которые меня любили.

В первую ночь после переезда на ранчо атмосфера была неловкой. Все старались двигаться вперед, улыбаться мне как можно ярче, но я была слишком разбита и опустошена, чтобы это оценить. Поэтому просто сидела в кресле с Алли на руках, пока она не заснула. Потом мы ушли в палатку.

Но на следующее утро, после ночи в объятиях Матео в нашем спальном мешке, я выбралась наружу раньше него.

Энн уже не спала — она сидела с чашкой кофе в руках. Увидев меня, она притянула меня к себе и поцеловала в макушку. Сказала, что любит меня. И обняла крепко-крепко.

Это были материнские объятия.

Своих я лишилась. Поэтому теперь я берегла объятия Матео для себя.

С началом нового дня кемпинг стал настоящим удовольствием. Мы играли в корнхол и подковы. Ходили в поход с детьми и позволяли Алли собирать полевые цветы. Мы смеялись у костра и рассказывали друг другу истории часами напролет.

А потом вернулись домой. Вернулись к обычной жизни.

К новой обычной жизни.

Груз на моем сердце стал легче. Он не исчез, но теперь его часть нес на себе Матео.

Я должна была спать спокойно, должна была отдохнуть. Но что-то продолжало беспокоить меня. Что-то недосказанное. И только этим утром, пока я наблюдала, как спит Матео, я наконец поняла, что должна сделать.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем он зашевелился. Его глаза медленно открылись, и, когда он встретился со мной взглядом, на его лице появилась ленивая улыбка. Рука, что лежала на мне, притянула меня ближе, и наши тела слились воедино.

— Доброе утро, Персик, — пробормотал он, уткнувшись носом в мои волосы. Его рука скользнула вниз по моему боку, а затем подняла мою ногу, перекинув её через свою, так что мы запутались в простынях.

Я прижалась к его груди, вдыхая пряный запах его кожи.

— Матео?

Он ответил глухим «ммм».

— Мне нужно кое-что сделать сегодня.

Он отстранился и взглянул на меня сверху вниз:

— Что именно?

Я глубоко вдохнула, собираясь с духом, потому что ему это точно не понравится.

— Подняться на Соболиную вершину.

Он заморгал, удивленный, а затем его челюсть сжалась.

— Нет.

— Подожди, — я обхватила его шею, когда он попытался встать. — Пожалуйста, выслушай меня.

— Вера, — прорычал он, но все же остановился.

— Мы с папой никогда об этом не говорили. Я не могла. Но сейчас... есть вещи, которые я хочу ему сказать. Вещи, которые нужно сказать. Но я не могу его найти. Не знаю, увижу ли я его снова. Но должна попытаться. Последний раз.

Глаза Матео смягчились, и он тяжело вздохнул: — Он не хочет, чтобы его нашли.

— Возможно. Но если я сдамся сейчас, я всегда буду жалеть об этом, — этот поход был нужен мне больше для того, чтобы отпустить боль.

— Он винит себя, — добавила я, глядя на Матео. — Когда я подслушивала разговор папы с Вэнсом и Лайлой, он винил себя за то, что не заметил, как она катится вниз, снова начала употреблять и пить. Думаю, часть меня тоже винила его. Не знаю.

Должен ли он был заметить? Я не меньше его несла вину за то, что не рассказала ему о её пьянстве. А он — за то, что любил её так слепо.

— Это не его вина, — прошептала я. — И не моя тоже.

— Нет, не твоя, — Матео провёл рукой по моему лицу, убирая волосы с виска.

— Знаю, что это не моя вина, но чувство вины останется. Я всегда буду хотеть, чтобы всё закончилось по-другому. Разговор с тобой помог. А у него ведь никого нет.

— Мы искали его, сколько могли.

— Мы не ездили к тому озеру.

Матео приподнялся на локте: — Думаешь, он там?

— Может быть? Не знаю. Но за все те годы, что мы прятались в горах, он ни разу не брал меня к озеру. Я даже не замечала этого. Если вспомнить… он избегал их. Как будто знал, что это может меня сломать.

— Хм, — пробормотал он, падая обратно на подушку и глядя в потолок, пока тёр подбородок.

Мне не нужно было разрешение Матео. Но я любила его достаточно, чтобы позволить ему участвовать в моём решении.

— А если его там не будет? — спросил он.

— Значит, всё, — ради своего сердца и ради спокойствия Матео это нужно было закончить.

Он нахмурился, сдёрнул с себя простыни, поднялся с кровати и взял телефон с прикроватной тумбы. Провёл пальцем по экрану и приложил трубку к уху: — Мам, не могла бы ты сегодня присмотреть за Алли?

Я не просила его ехать со мной. Но знала, что он всё равно поедет.

Когда он взглянул на меня, я села и одними губами сказала: — Я люблю тебя.

Он подмигнул мне, а потом стал одеваться, чтобы мы успели выехать пораньше.

***

Я быстро продвигалась по десятимильной тропе к Соболиной вершине, а Матео держался прямо за мной. Сегодня мы придерживались маршрута, и, поскольку не приходилось пробираться сквозь заросли и петлять между деревьями, до озера мы доберёмся быстро.

Мои мышцы уже разогрелись, и с каждым вдохом чистого воздуха, который я втягивала в лёгкие, я чувствовала себя всё более умиротворённой в своём решении.

Сегодня был последний день, когда я поднималась на Соболиную вершину. Найдём мы отца или нет, я больше сюда не вернусь.

Мы с Матео найдём другие места для прогулок. Будем исследовать горы вокруг нашего домика или открывать для себя уголки на ранчо. Но с Соболиной вершиной я прощаюсь навсегда. Я не вернусь и в то место, где мы с отцом жили.

Пришло время двигаться дальше. Вместе с Матео и Алли.

— Вера?

Я обернулась и увидела его совсем рядом.

— Что?

— Какими они были? Твои сёстры?

— Хэдли и Элси, — до сих пор было непривычно произносить их имена. Это всё ещё причиняло боль. Но я больше не хотела их скрывать. Особенно от Матео.

— Они были очень красивыми. Их волосы были чуть темнее моих, но глаза у нас были одинаковые. Они были так похожи, что их трудно было различить, если только не знать их. Они часто разыгрывали людей просто ради смеха. Когда Вэнс стал напарником отца и начал приходить к нам на ужин, они несколько месяцев его обманывали, пока он не понял, кто из них Хэдли, а кто Элси.