Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения

Забывают

Забывают, забывают — Будто сваи забивают, Чтобы строить новый дом. О великом и о малом, О любви, что миновала, О тебе, о добром малом, Забывают день за днем. Забывают неумело Скрип уключин ночью белой, Вместе встреченный рассвет. За делами, за вещами Забывают, не прощая, Все обиды прошлых лет. Забывают торопливо, Будто прыгают с обрыва Иль накладывают жгут... Забывают, забывают — Будто клады зарывают, Забывают — как сгорают, Забывают — будто жгут. Забывают кротко, нежно, Обстоятельно, прилежно, Без надсады и тоски. Год за годом забывают — Тихо-тихо обрывают У ромашки лепестки. Не печалься, друг сердечный:  Цепь забвенья — бесконечна, Ты не первое звено. Ты ведь тоже забываешь, Забываешь, забываешь — Будто якорь опускаешь На таинственное дно.

Первая потеря

У Каннельярви, за болотом, Где прочного укрытья нет, Застигнутые артналетом, Мы оба бросились в кювет. А в спину ветер бьет горячий, Удар — разрыв, удар — разрыв...  Здесь были шансы на удачу Одни и те же у двоих. Но мы судьбы не разделили, Хоть вместе по дороге шли, — И был один я в целом мире, Когда я поднялся с земли.

1975

В поселке Н.

А старухе лет немало, Не сердитесь на нее. Говорят, что в детство впала. Впала. Только не в свое. На исходе дней пустынных Ей судьбой возвращены Два ее родные сына, Не пришедшие с войны. Каждый вечер возле дома В неухоженном саду Беготня и смех знакомый Ей слышны сквозь глухоту. Не пехотными бойцами Сыновья вернулись к ней — Босоногими юнцами, Школьниками давних дней. Часто, стоя на пороге Или глядя из окна, Голосом притворно-строгим Окликает их она. Ведь они здесь где-то рядом Прячутся, озорники, — Всем печалям и преградам, Всем разлукам вопреки.

Возле Останкина

Весь день провел у друга — и теперь, В гостиницу шагая из больницы, Следы грядущих и былых потерь У встречных всех я уловил на лицах. Печаль располагает к доброте. Еще вчера я был и горд, и жаден, Но помыслы мои уже не те, Вся жизнь моя повечерела за день. Пора подумать о добре и зле, О всех делах всемирных и домашних... Смеркается. Маячит телебашня, Как стетоскоп, приставленный к Земле.

Гном

В прозрачной прорези окна Всю ночь трудился он — Вот паутина сплетена, Легла на небосклон. Не муху и не мотылька Подстерегал паук — Он заарканил облака, И лес, и дальний луг. Могущественный серый гном, Он был ничтожно мал, Но все, что было за окном, Он в сеть свою поймал, — Уловлен солнечный восход И катер на реке, И реактивный самолет Повис, как в гамаке. Я понял суть его игры, К черновику приник... О, мне бы сеть на все миры Набросить хоть на миг! ...Беззлобную набросить сеть На все, что за окном, Чтоб все вплотную рассмотреть — И отпустить потом.

Многообразие

Не восхваляй природу вслух: Она для всех одна, И все же каждому из двух По-разному видна. Пусть этот мир тебе знаком До самых дальних вех, — Тебе врученный целиком, Он разделен на всех. И даже самый верный друг, Шагающий с тобой, Совсем иначе видит луг, И море, и прибой. Он смотрит на кремнистый мыс, На пенную кайму, Во всем улавливая смысл, Понятный лишь ему. Вам как бы две Земли даны И каждому — Луна, Вам две Вселенные видны Из одного окна.

Вечерняя тишина

У лесной тропинки велосипед Положил я на серый мох. На миг онемел весь белый свет — Иль это я оглох? Закат сквозь сосны — будто во сне, Будто в дальнем детстве моем, — И душа распрямляется в тишине, Как трава, примятая днем.

Встреча

Говорят, что плохая примета Самого себя видеть во сне. Прошлой ночью за час до рассвета На дороге я встретился мне. Был загадочен и непонятен Деловитый и строгий старик. На вопрос мой: «Куда ты, приятель?» — Промолчал одинокий двойник. Он шагал к рубежу небосвода, Где осенняя гасла звезда, — И жалел я того пешехода, Как никто не жалел никогда.

Подражание восточному

Врачуй меня болью, печалью лечи, Надрывною песней во мраке звучи, Казни меня прошлым, ушедшим томи, Последний покой навсегда отними. Но знай: когда в раны влагаешь персты — И руки, и сердце должны быть чисты.

Личная вечность

Ты думал о вечности? Ты в ней живешь, Ты ешь ее хлеб и вино ее пьешь, На вечные звезды ты ночью глядишь И сам из бессмертных частиц состоишь. Пусть жизнь человека не очень длинна, Но каждому личная вечность дана, И пусть предстоящее скрыто во мгле — Ты вечен, пока ты живешь на Земле.

Дорожное наблюдение

Универмаг — и рядом древний храм, Нисколько не мешающий торговле. Как взлеты и паденья диаграмм — Над площадью готические кровли. Из темной ниши сквозь летящий снег Святой глядит на землю без укора — И небо, словно магазинный чек, Наколото на острый шпиль собора.

1976

Случайность

Тебе идет седьмой десяток лет, А чем ты тех, кто раньше умер, лучше? Поскольку бога не было и нет, За все благодари ничтожный случай. В сложнейшей иерархии причин, Несущих нам спасенья и кончины, Порой главнейший обретают чин Не очень-то большие величины. Гляди, гляди в минувшее, старик! Твое везенье, может быть, таится В пушинке тополиной, что на миг У снайпера повисла на реснице. И, может быть, давно б тебя земля Взяла, избавив от соблазнов поздних, Но старшина, блокадный хлеб деля, На целый грамм в твою ошибся пользу. Живи — и помни средь земных забот, Что для других все кончилось иначе, — И их невольно оскорбляет тот, Кто видит смысл в своей слепой удаче.

«На миг оглянуться...»

* * *

На миг оглянуться — А что там у нас за спиной? Там ласточки вьются Над старой кирпичной стеной, Там детские ссоры, Счастливейших дней череда, Там ясные взоры, — Никто нас не пустит туда. На миг только глянем — Какие мы были в былом? Там утречком ранним Идем по тропинке вдвоем. Мы оба прекрасны (При взгляде из нынешних лет) — И оба не властны Вернуться туда, где нас нет. На миг оглянуться — Траншея, болотистый луг. «Оставь затянуться!» — Твердит умирающий друг. Он там, в сорок первом, Он молод на веки веков, Он в гости, наверно, Не ждет никаких стариков. В минувшее горе Нам тоже вернуться нельзя — В другое, в другое, В другое уводит стезя.