Спасите, мафия!

— Не скажите, — тяжко вздохнула я, закрывая глаза и прислушиваясь к гулкому сердцебиению у себя над ухом. — Мне нравится помогать другим. Правда нравится. Это не только из-за внушенных мне вещей. Просто когда удается помочь кому-то чего-то достичь и видишь улыбку на его губах, это лучшая награда, а на душе так тепло вдруг становится… Это ни с чем не сравнить.

— Но тебя ведь легко обмануть. Уверен, тебя не раз предавали, — процедил Хибари-сан несколько раздраженно.

— О да, — грустно усмехнулась я. — Подставить меня считает своим святым долгом каждый второй, способный на это. И я постоянно бьюсь лбом о те же грабли. Но… По сути ведь я мало кому верю на все сто, и жду подвоха практически ото всех. Так что мне, конечно, больно, когда меня подставляют, но не смертельно, потому что я к этому готова.

Я почувствовала, что Хибари-сан вдруг напрягся, а затем он ни с того ни с сего едва слышно прошептал:

— Травоядное… Я не предаю.

— Я знаю, — улыбнулась я и осторожно поправила завернувшийся уголок ворота его пиджака. Стало вдруг тепло и очень спокойно на душе… — По сути, я сейчас всего троим людям верю, как себе: Маше, Лене и Вам. Не знаю почему. Я просто чувствую, что Вы не способны на низость. А своей интуиции я привыкла доверять.

Он не ответил, и повисла тишина, но не напряженная, а уютная и спокойная. Я смотрела вперед, на горизонт, и размышляла о том, что, возможно, он не такой уж одинокий волк, и ему тоже нужен кто-то рядом, но, в силу своего неверия в людей и нежелания быть обманутым, он отпугивал от себя всех и вся, не подпускал никого близко и в результате сам поверил, что ему никто не нужен. Но если бы это было правдой, он бы не сказал мне тех слов. Не сказал, что он не предаст. Потому что, хоть это и очень самонадеянно, думаю, он уже подпустил меня чуть ближе, чем других. И я не подведу его. Я сделаю всё, чтобы он понял, что не все люди предают и причиняют боль. Потому что он хороший человек и заслужил, чтобы кто-то подарил ему веру и надежду на лучшее, которую у него когда-то отобрали…

====== 36) Доярка, ее подопытные кролики и закулисные игрища ======

«Трудности порождают в человеке способности, необходимые для их преодоления». (Уэнделл Филлипс)

POV Кати.

Доехали до фермы мы с Хибари-саном в абсолютной тишине, и, добравшись до конюшен, я с толикой разочарования лишилась теплой подпорки для спины в виде молчаливого спутника. Я спрыгнула на землю следом за ним, и ни с того ни с сего вопросила, неожиданно для главы всея мафиозных спецслужб, да и для самой себя, если честно, тоже:

— Хибари-сан, а Вы когда-нибудь парное молоко пили?

— Нет, — холодно бросил он, мгновенно хмурясь и поправляя пиджак, мною, наглой, помятый. Галстук у него, кстати, тоже сбился в сторону, и я, узрев такое хамское нарушение дисциплины, забыв об осторожности, кинулась изничтожать оное, аки врага народа номер раз.

— А хотите попробовать? — с улыбкой вопросила я и осторожно поправила узел галстука комитетчика. Поймав его возмущенный взгляд, я спрятала руки за спину и, растерянно улыбнувшись, выдала: — Ой…

— Ты очень наглое травоядное, — выделив интонационно степень моей наглости почему-то беззлобно усмехнулся он и, самолично поправив свой галстук (а то как же! Вдруг травоядное накосячило?), заявил: — И когда ты мне его собираешься выдать?

— Кого? — растерялась я.

— Молоко! — посмотрев на меня, как на полную идиотку, пояснил он.

— Ааа, — рассмеялась я. — Ну, как только подою коров, так и «выдам».

— Уточняю, — с мученическим видом снова одернув пиджак, заявил комитетчик. — Когда ты собираешься доить коров?

— Как только расседлаю Торнадо, — пожала плечами я.

— Тогда почему ты всё еще здесь? — вскинул бровь Хибари-сан, и я, на секунду растерявшись, ломанулась в конюшню с улыбкой от уха до уха. Как человеку для счастья мало надо! Всего-то втюхать хоть кому-то из городских парного молочка…

Расседлав Торра, я вылетела на улицу и бегом бросилась в коровник. Так как время было неурочное, Рёхея еще не наблюдалось, зато наблюдался мой подопытный, который стоял у входа, сложив руки на груди, и пристально разглядывал коров. Я вихрем промчала мимо него и, тиснув ведро, поскакала к колонке. Вернувшись, я подрулила к Зорьке и, как обычно начав болтать с коровой обо всякой ерунде, приступила к обработке вымени и массажу. О да, чтобы подоить корову, вымя надо сначала помассировать, так что именно этим я и занялась. Хибари-сан прошлепал в коровник и, остановившись у морды с любопытством его разглядывавшей Зорьки, вопросил:

— Травоядное, тебе ведь помогает боксёр?

— Ага, он их кормит и поит, — пояснила я с улыбкой, не отрываясь от процесса мучения коровы, ну, или помощи — тут уж как посмотреть.

— И когда он придет?

— Не волнуйтесь, я успею Зорьку до этого момента подоить, — хмыкнула я. — Так что не пересечетесь. Я сегодня несколько раньше пришла, чем обычно. Ну, разве что у него форс-мажор случится, и он тоже примчит раньше срока.

Наш гордый птиц хмыкнул и с интересом воззрился на мои руки, а я, наконец, приступила к дойке.

— Хибари-сан, а Вы когда-нибудь видели, как коров доят? — вопросила я с любопытством.

— Я жил в городе, — тоном лектора, три часа пытающегося у сына ректора зачет принять, заявил он. — Вот и скажи, видел ли я это?

— Ну, мало ли, — протянула я. — Вдруг Вы в деревне бывали?

— И ты считаешь, что тогда мой ответ на вопрос, пробовал ли я парное молоко, был бы «нет»? — продолжал мучиться «лектор».

— Ну, мало ли, — снова протянула я. — Может, Вам не предлагали попробовать?

Почему-то мысль о том, что Хибари-сан, как Дино со товарищи, мог испугаться выпить парного молока, мне в голову даже не пришла. С его любовью к животным это было бы просто нонсенсом.

— А можно позвать смотреть за дойкой и не предложить попробовать результат своих стараний? — хмыкнул господин Штирлиц. — Ты доярка, вот и скажи, разве вы не пытаетесь всех напоить молоком?

— Тоже верно, — сдалась я и рассмеялась. — Ну, не дружу я с логикой, что поделать? Она у меня в вечном запое.

— Ты же не пьешь, — фыркнул мой командир ехидно.

— Я нет, но она, предательница, в вечном подпитии, да еще и другие мои качества споить пытается, — заговорщическим шепотом пояснила я и краем глаза углядела, что Хибари-сан усмехается совсем не злобно, а очень даже по-доброму. Как Хибёрду, к примеру. Ого, ничего себе прогресс всего за два дня общения…

Я закончила мучения Зорьки, перетащила ведро к бидонам, натянула на два из них марлю и осторожно перелила молоко. Скинув марлю в ведро для мусора, я налила в чашку, обычно припрятанную в небольшом шкафу у окна, молока и протянула гладившему Зорьку подопытному. Тот тиснул у меня кружечку и, втянув носом аромат молока, загадочным тоном изрек:

— Даже пахнет по-другому.

— Сравнили, тоже мне! — праведно возмутилась я, упирая руки в боки. — Да покупное молоко, разбавленное, натуральному в подметки не годится, а охлажденное с парным сравнивать — это как… Ну… Вот как Хибёрда с попугаем! Нонсенс!

— А чем тебе попугаи не угодили? — с усмешкой вопросил Хибари-сан и присуседился к парному молоку.

— Ну… В большинстве случаев они просто повторяют выученные слова, — призадумалась я. — А Хибёрд, хоть и выучил песню у Вас, всё же не просто так ничего не значащие слова по одному говорит, а целую песню поет. К тому же, попугаи — это попугаи. Сидят в клетках и всё, хоть и умные птицы, с этим я не спорю. А Хибёрд помогал Вам, передавая информацию, подавал сигнал «SOS», камешки вон кидал… Он гораздо умнее среднестатистических попугаев и канареек, хотя я не говорю, что он умнее абсолютно всех их представителей.