Спасите, мафия!

— Не думаю, что он «псих», — так же тихо ответила я. — Скорее, просто очень эксцентричная личность.

— Да пофиг, — прошептала моя сестра, не любившая психологию и психиатрию. — Главное, хоть у него и искажены понятия морали и совести, с вопросами чести он явно в ладах.

— Это да, — усмехнулась я и всё так же шепотом спросила: — А что с Гокудерой?

— Да ничего, — печально вздохнула Маня. — Подошел, вопросил таким тоном, словно я на город водородную бомбу скинула, как понимать произошедшую сцену. Я возмутилась и спросила: «А что, преступники не люди? Сам мафия!» Он конкретизировал, спросив, была ли я воровкой, и я ему частично о том времени рассказала. Ну, про то, как попала к Маэстро, как он меня учил, что мы вынуждены были расстаться и о том, что незадолго до того, как он отправил меня домой, я пошла с ним на встречу блатных, куда одновременно с нами приехал вор в законе, и когда один… — Маня замялась, подбирая цензурное и не жаргонное слово, а затем, поморщившись, сказала: — предатель, примкнувший к беспредельщикам, специально заявившийся туда в то же время, достал пистолет, чтобы того законника застрелить на подходе к блат-хате, я была к этой падали ближе всех и, мгновенно среагировав, попыталась вырвать у него оружие, в результате чего получила огнестрельное ранение в живот. Еще рассказала, что именно это и позволило мне «выйти из игры» и «уйти на покой», но больше я ему ничего не рассказала, ни про родителей, ни про то, почему Маэстро меня домой отправил и что с ним стало. А Гокудера меня нагло так вопросил: «Ты его любила, Маэстро этого?» Я на него наорала и сказала, что это не его дело, а он вместо того, чтоб наорать на меня в ответ, тихо так спросил: «Просто скажи: да или нет?» Ну, я и сказала, что да, но это уже в прошлом, а он развернулся и ушел. Фиг его знает, что это вообще было!

— А может, он ревнует? — пробормотала я, косясь на сестру.

— Да ладно! — завопила она, и я тут же на нее зашипела не хуже нашего Змеиного Принца. Маня же, взяв себя в руки, снова зашептала: — Он же женоненавистник, как его может женщина заинтересовать?

— Но он ведь не гей, — фыркнула я. — Да и потом, он явно тебя считает другом, скажешь нет?

— Скажу «да», — усмехнулась явно довольная Мариша.

— Ну вот, — кивнула я, продолжая топать в ногу с сестрой по пыльной проселочной дороге. — А от дружбы до любви шаг может быть сделан в легкую. Так что, может, стоит ему всё же пояснить, что ты уже оставила ту историю в прошлом?

— Фиг ему, — поморщилась моя старшая сестрица, уставившись на свои туфли. — Не хочу ворошить прошлое — это больно. И рассказывать ту историю тоже не хочу.

— Ясно, — тяжко вздохнула я. — Тогда хоть не начинай его сторониться из-за его поведения…

— Ладно, ладно, мамочка, не буду, — поморщилась Мария, а я вздрогнула от подобного обращения, и она, растерянно на меня посмотрев, шепотом затараторила: — Прости, я не нарочно, я просто…

— Всё нормально, — улыбнулась я, перебив сестру. — Проехали.

— Ладно, — тяжко вздохнула она, и оставшуюся дорогу мы молчали. На душе снова начали скрести кошки, а настроение безуспешно пыталось спасти само себя от пессимизма, тоски и вопроса: «Как жить дальше?»

====== 50) И в минусе можно найти плюс. Главное для этого терпением и лупой запастись ======

Комментарий к 50) И в минусе можно найти плюс. Главное для этого терпением и лупой запастись В преддверии тапка под названием «ООС», скажу пару слов. Не забываем, что мафия на 5 лет старше, и росли они в мире, не подчиненном Джессо. А также не забываем, что любая личность склонна к развитию и изменению, особенно в нестандартных ситуациях. И еще хотелось бы заметить, что «абсолютных» одиночек всё же не существует (расстройства личности не учитываю), и к любому человеку можно найти подход, ведь мы смотрим на героев как на людей, а не как на «движущиеся картинки без способности к развитию, психология которых отличается от психологии людей», не так ли? Искренняя ненавязчивая забота и принятие человека со всеми его тараканами в голове вряд ли оставит равнодушными даже одиночек. Особенно если учесть, что наши герои находятся в крайне нестандартной для них ситуации, и давление привычной обстановки исчезло. Короче говоря, Автор работал с характерами аниме-персонажей как с характерами реальных людей, учитывая психологические аспекты, так что, прежде чем сказать, что поведение их несколько странное, приглядитесь, так ли это, учитывая, что описывается не Намимори времен канона. Всем спасибо, приятного чтения!

«Больше всего оживляет беседы не ум, а взаимное доверие». (Франсуа де Ларошфуко)

До дома тети Клавы мы добрели без происшествий, что удивительно, учитывая их обилие в первой половине дня. Зарулив на участок, мы потопали к конягам, и Маша возопила на всю округу:

— Тёть Клав, мы явились, выходи встречать, я тебя обнимать буду!

— Иду-иду! — донеслось из открытого настежь окна, и вскоре зеленый деревянный домик выдал улице свою пленницу — весь день солившую огурцы тетушку в синем с крупными алыми розами платье до середины икры и белом переднике. На голове ее как обычно красовался пучок, а на щеке примостился белый лейкопластырь.

— Производственная травма? — деловито осведомилась Маня, подруливая к тетушке и начиная лобзать ее, как у нас принято, «аж три раза в щечки».

— А то! — усмехнулась тетя Клава, завершив ритуал. — Меня кот наш, Тишка, оцарапал, когда я его от кадки с огурцами оттаскивала. Он же их страсть как любит — огурчики свеженькие! Вот меня и расцарапали в процессе спасения овощей.

— Жестоко он, — протянула Маня, топая к лошадям.

— И не говори, — рассмеялась тетя Клава, подходя ко мне и повторяя процедуру обцеловывания «почти племяшки». Мы же ей и правда как родные…

— А ты ему бы кинула на пол кусочек огурца, он бы сам от бочки отстал, — предложила я.

— Э, нет, — рассмеялась женщина. — Тишка у нас максималист и ради одного кусочка целую бочку не оставит!

— Ку-фу-фу, какая верная позиция, — влез в разговор Ананас и, подрулив к нам, чмафнул ручку зардевшейся мадам, продолжавшей умиляться на его прямо-таки прущие из ушей манеры, когда их требовала ситуация или его укуренная в хлам логика. — От жизни надо брать всё самое лучшее и, желательно, побольше.

— А ты уже взял это самое «лучшее»? — покосившись почему-то на меня, вопросила у хитрой Феюшки-полицейской тетя Клава. Не к добру это, надо линять…

— Стараюсь, — усмехнулся Мукуро и ни с того ни с сего закинул на меня свою ласту, в наглую приобняв меня за плечи. А не охамел ли он, позвольте спросить?! О нас и так вся деревня сплетничала, так он еще масла в огонь подливает!

— Ты что творишь, потомок Борджии?! — возмутилась я, пытаясь вырваться, а он, вздрогнув, вдруг притянул меня к себе и прошептал на ухо:

— А ты настолько против? Тебе так противно? Так неприятно? Ну, если это так, то, может, перешагнешь через себя, чтобы сказать мне «спасибо» за то, что я не погрузил в иллюзию того паренька на рынке, а?

— Я из благодарности такого не сделаю, дебил! — возопила я и оттолкнула его. — И вообще, я ж тебе до фонаря, так чего ты лапы распускаешь? И если бы тебе реально хотелось меня обнять, ты бы ни в жизнь не сказал: «Сделай это в качестве благодарности»! Зачем издеваться-то?!

Ананас на меня недоуменно воззрился и, ухватив меня за правое запястье, спросил:

— А с чего ты взяла, что я издеваюсь?

— Дурак ты, — устало сказала я. — Просто дурак… Ты слишком гордый, чтобы выманивать такое в качестве благодарности, если тебе это и впрямь нужно. Это я точно знаю.

— Отойди от нее, — раздался знакомый голос справа от меня, и Мукуро, бросив на комитетчика раздраженный взгляд, вдруг рванул меня на себя и, крепко обняв, протянул:

— А вот и принц на белом ёжике! Пришел спасти свою принцессу? Сначала у Бэла диадему отбери, а то твой статус не ясен!

— Камикорос, — процедил Хибари-сан, завел руки за спину, материализовал тонфа и тут же встал в боевую стойку. Вот блин!

— Оя, оя! Будешь драться с безоружным противником своими железками? Как низко, — протянул иллюзионист, ехидно ухмыляясь и не обращая внимания на мои попытки выбраться из его захвата.

— Ты? И без оружия? — усмехнулся комитетчик, снова заводя руки за спину. — Это невозможно. Но я уберу тонфа, раз ты без трезубца.

— Ку-фу-фу, какое благородство! — язвительно бросил вечный провокатор и, отпустив меня, отскочил назад.