Спасители. Книга первая. Хрустальный куб

– А мы отправляемся к самому царю Дандору!

Лиафар от неожиданности обжёг горло, резко глотнув чая с ромашкой, и слегка закашлялся. Радовало только, что Агат сходу не раскрыл их конечной цели.

– Что, правда? – Алера с любопытством воззрилась на друзей.

– Да… – замялся Лиафар. Ему не хотелось вдаваться в подробности, поэтому он ограничился коротким объяснением, раскрывающим лишь часть похода. – Нам нужно отвезти бочки с вином… К слову, мы бы хотели спросить, не одолжите ли вы нам свою телегу?

– Конечно-конечно.

– Так за этим прилетал на корабле тот старик?
–  с откровенным разочарованием в голосе спросил Танир, поочерёдно глядя на приятелей.

–  И всего-то?

– Ну, допустим, это не всё, - самодовольно произнёс Агат, но встретившись с Лиафаром взглядом, поспешно добавил: - И вообще, это он не к нам с тобой прилетал! А если бы он хотел сообщить тебе, зачем отправил Лиафара к царю Дандору, то так бы и сделал… И никакой он не старик!

Танир недовольно хмыкнул и хотел было сказать что-то ещё, но хозяйка дома прервала назревавшую перепалку.

– Помню тот день, когда я впервые увидела дворец царя Дандора. Мне было тогда лет десять, и правил Золотореченском в то время отец нашего государя - Гвидон Белогородский. Мы ездили на ярмарку. – Судя по улыбке, Алера с искренним удовольствием погрузилась в детские воспоминания.
–  Папа купил столько всего диковинного! Подарил мне замечательное зеркало и бусы… А потом мы отправились к белокаменным стенам дворца, чтобы увидеть, где живёт царская семья. Такой красоты я в жизни не видела! Вы тоже, несомненно, будете в восхищении! – с улыбкой добавила она.

Танир был разочарован, не получив подробностей интересовавшей его истории, но не стал возвращаться к теме, и просто выразил своё отношение к предприятию друзей, даже не скрывая зависти:

– Везунчики!

– Не то слово! – сказал в ответ Лиафар, а про себя подумал: «Знай Танир о цели нашего путешествия, он бы нам не позавидовал».

***

После трапезы трое островитян помогли хозяйке убрать со стола, натаскали воды и дров, после чего уселись на скамью перед печью и заговорили о царской семье. В народе ходили слухи, что дочь царя Дандора очень хороша собой. Присоединившаяся к беседе Алера подтвердила слухи, так как видела её однажды на большом празднике урожая год назад. Также она поделилась другими россказнями, повествующими о толпах заморских принцев, прибывающих ежедневно в царский дворец с роскошными подарками и просящих руки царевны. Юноши размечтались, что и сами были бы не прочь посвататься, будь они знатного рода и обладая несметными богатствами.

– Не нужно много золота, чтобы быть счастливым, - мудро рассудила Алера, одарив юношей снисходительной улыбкой, но они упрямо продолжали мечтать о несбыточном.

За окном почернело, а дождь всё не прекращался. Друзья расстелили в большой комнате на полу, прогретом печным огнём, полушерстяные стёганые подстилки. Алера также подсказала, где взять тёплые мягкие одеяла, а затем погасила лампадку и отправилась к себе на второй этаж. Островитяне устроились на своих спальных местах и слушали, как бушует за окном стихия.

Лиафар долго пытался заснуть, вновь и вновь погружаясь в собственные переживания. Не спал он и тогда, когда комнату уже наполнили сопение Танира и храп Агата. Он вновь думал о свалившейся на него миссии, о доме… Он конечно, часто мечтал о путешествиях, но дальше Павловска никуда не заходил. А маячившие на горизонте восемнадцатые по счёту именины, судя по всему, собирались застать его в пути.

В мыслях вдруг снова возникли пугающие образы: безликий враг, рогатые тени, тёмный лес… А что, если он окажется ко всему этому не готов? Что, если скрытые в нём силы так и не проявятся, и он провалит миссию, а то и поплатится жизнью за свою легковерность? Может, произошла ошибка? Может, в пророчестве говорилось совсем не о нём? Или он просто чего-то о себе не знает?.. Ответов не было, как не было и уверенности в себе. Впрочем, именно поверить в себя и предлагал мудрец, убеждая в наличии у Лиафара скрытых способностей.

Вскоре усталость всё же победила, и он, наконец, забылся сном. Однако долго проспать ему не довелось.

К полуночи дождь прекратился. Над Павловском проплывали обнищавшие влагой тучи.

Сквозь сон Лиафар вдруг услышал голоса – кто-то звал его по имени, а затем и вовсе толкнул в плечо. Лиафар с полураскрытыми глазами поднялся с подушки. В свете огня из печи он заметил две фигуры, пересёкшие комнату от окна к выходу.

– Лиафар, кто-то забрался в сарай! – крикнул Агат уже у дверей и выбежал из дома. За ним последовал Танир.

Со второго этажа спустилась Алера в халате со слегка всклокоченными волосами.

– Что случилось? – спросила она, замерев на последней ступени.
–  Я слышала какой-то шум…

– Кажется, кто-то забрался в сарай, – ответил Лиафар, на бегу натягивая штаны.

Он выбежал в сени, встав в проходе распахнутой двери, и увидел, как Агат и Танир бегут вслед за телегой, уже выехавшей на пристань. Он также разглядел силуэт седока, хлеставшего запряжённую лошадь, и очертания бочек в телеге.

– Вот гад! – не удержался от восклицания Лиафар и босиком бросился на размытую дождём дорогу.

Не пробежав и десятка метров, он поскользнулся и упал в грязную лужу. Тряхнув головой и попытавшись стереть глину с лица, он вновь посмотрел на удаляющуюся телегу и понял, что вора уже не догнать. О том же, видимо, подумали и Агат с Таниром, остановившиеся в полусогнутом состоянии.

Так быть не должно! Где справедливость?! Лиафар вдруг ощутил одновременно и злость, и непонятно откуда взявшийся прилив сил. Он в миг оказался на ногах, а затем стрелой помчался к пристани, больше всего на свете желая настигнуть уменьшающийся силуэт телеги с седоком.

С каждым шагом он ускорял бег, едва касаясь земли. Глина под ногами уже не была для него помехой, а выбежав на дощатую пристань, он и вовсе перестал чувствовать свои стопы. В какой-то миг перед глазами вспыхнуло побережье «Островка», усеянное обломками и ветвями поваленных деревьев. Сейчас он испытывал схожие ощущения, как десять лет назад, когда оббегал всю деревню в поисках родителей.

Лиафар сам не заметил, как скоро пробежал мимо державшихся за бока друзей. Он не отвлекался от цели и поэтому не заметил их округлившихся глаз.

Была глубокая ночь. Ставни выходивших на пустынную пристань домов были затворены. Старый сторож, да редкие вахтёры на кораблях тоже дремали на посту, но пробуждались от пронзавшего тишину шума. Среди кораблей, к слову, выделялось одно судно со спущенными белоснежными парусами, корпус которого имел форму вытянутого орла. Но и это осталось без внимания Лиафара, спешившего за угонщиком.

Развив невероятную для себя (да и для любого другого человека) скорость, он в мгновение ока нагнал телегу. Запряжённая в неё лошадь, уже не ощущая на себе нещадные удары хлыстом, замедляла бег. Вор, решивший, судя по всему, что никто за ним уже не гонится, в ухмылке обернулся. Его давно небритое лицо с морщинистой кожей под сальными волосами, облепившими лоб, окаменело при виде юнца, догоняющего телегу с нечеловеческой скоростью.