Спасти СССР. Реализация
Шрифт:
Пока она не заметила, что кандидат медицинских наук нарочно выискивает возможности лишний раз увидеться с нею. Ну, хотя бы пройти мимо в коридоре… А уж как он сиял тогда, на выезде, оказавшись с нею в одной карете «скорой помощи»!
В тот самый день они чудом спасли раненого деда, прошедшего всю войну, от Москвы до Берлина, и угодившего под машину на старости лет.
Выйдя из операционной, Илья даже осунулся, сник, умаявшись от исключительного напряжения. Именно тогда Софи впервые пожалела этого большого, неуверенного в себе мальчишку в белом халате, краплёным чужой кровью.
Она ни слова не сказала Ганшину, не улыбнулась даже. Просто оказалась рядом, замешкавшись на минутку, а он робко вымолвил:
«Не уходите, пожалуйста…»
«Что? — не поняла Софи, вздергивая бровки. — Почему?»
«Потому что я люблю вас! —
Илья говорил и говорил, взглядывая с пугливым обожанием, а Софи слушала и слушала, краснея от удовольствия и поражаясь самой себе. Неужели в ее душе еще осталось местечко для амурных бдений? И тяжкая опаска обмануться тает, как утрешний туман на солнце?
А вдруг та самая заря настаёт? Любая девушка ожидает её, да не каждую согреют зоревые лучи…
Ёлгина, готовая стать Ганшиной, с приятностью потянулась, будто и впрямь застигнутая рассветом. Улыбнулась ласково, вспоминая, как завидовала «Мелкой». Тома любит своего Андрюшу самозабвенно, со всем пылом расцветающей юности. Она подчиняется ему с восторгом, и Софи с тоскливым замиранием следила, как «Буратина» сдерживает слова и руки, боясь ступить за край. Ведь для него, для него одного у Томы нет запретов и сняты все табу…
«Андрей — большой молодец…» — уважительно подумала Ёлгина.
Его тянуло к ней, это чувствовалось, буквально витало в воздухе, и были, были моменты, когда Андрюшка, явив расхлябанность души, свойственную всем половозрелым особям мужеска полу, легко мог переступить через стыд, а она бы ему не отказала… Но Дюша удержался на краю.
И теперь ее житейские горизонты ясны, не замутненные полуправдой, и она, как Тома, ждет будущее с восторженным, плохо сдерживаемым ликованием и счастливым трепетом.
«И с чистого листа…»
Глава 19
Четверг, 22 февраля. Позднее утро
Москва, Фрунзенская набережная
Право, стоило походить в школу заново, чтобы понять, насколько мало, незаслуженно мало ценили мы своих учителей. Насколько плохо знали их! Конечно, что взять с детей, чье «молочное» разумение неуклюже, мысли заимствованы, а опыта — ноль целых ноль-ноль…
Лишь оборотившись химерическим существом, этаким гибридом взрослого циника и отрока-максималиста, я прочувствовал весь тот объем доброты и заботы, который достался каждому из нас — Дюше Соколову, Ясе, Паштету, Томе, Кузе…
И можно упрямо твердить, будто семена честности, ответственности или житейской отваги взошли сами по себе, выросли в дитячьих душах, удобренные мамиными слезами.
Однако, чем старше я становился, тем сильнее цепляла «ностальжи» по школьным временам, и тем яснее представали смутные образы «классной» или директрисы.
А ныне я четко ощущаю, как за меня радуется Тыблоко! Да, она и прикрикнуть может, и выругать, но в ее глазах, даже мечущих перуны, нет ни злобы, ни остервенения, ни самого страшного — безразличия.
Так и вчера было. Отпросился я у Татьяны Анатольевны на пару деньков, а она проворчала только: «Как управишься, так и вернешься. С наступающим!»
Я усмехнулся, шагая гулким коридором Министерства обороны и памятью возвращаясь к давешним мыслям. Да… Завтра двадцать третье. Девчонки в классе будут поздравлять «защитников» и… Хм. А ведь тем мальчишам, что «служили» в поисковом отряде, достанутся самые теплые взгляды — огонь минувшей войны как будто обжёг наших Кибальчишей, закалил юные натуры. Даже в излишне мягком Армене окрепла цельность, а Сёма утратил изрядную долю ёдкого неверия.
В громадном здании Минобороны тоже чувствуется одушевление. Офицеры прямят спины, расправляют плечи и втягивают животы, а женщины, послушные армейскому дресс-коду, дарят им улыбки. Никаких стенгазет с кривоватыми, но яркими красными звездами или прочих атрибутов Дня Советской армии и Военно-морского флота нет и в помине — присутствие-то
режимное, но в самом воздухе носится нечто духоподъемное и жизнеутверждающее.Я постучался в кабинет Королёва, и просунулся внутрь.
— Можно?
— О-о! Кто к нам пришел! — Профессор явно обрадовался гостю. В безукоризненно белом халате, накинутом на строгую черную тройку, он вышел из-за стола, и пожал мне руку. — Здравствуйте, здравствуйте, Андрей! Наслышан о ваших успехах! Чаем напоить?
— Без пирога не интересно! — отшутился я.
— Тогда сразу к делу, коллега?
— За работу, Лев Николаевич!
Профессор звонко ударил в ладоши.
— Ну, Михаил Иваныч [4] был краток: «Советским рубежам угрожают „Першинги“, и ваша задача, товарищи, дать симметричный ответ…» Нет, стоп. Лучше по порядку. К-хм! — Прочистив горло, он заходил по кабинету, проговаривая лекторским тоном: — Еще четыре года назад США развернули в Европе сто восемьдесят «Першингов-1», баллистических ракет малой дальности мобильного базирования. — Сложив руки за спиной, Королёв стремительно вышагивал от окна к двери и обратно, а, когда резко разворачивался, полы не застегнутого халата взвивались куцыми крылышками. — Подлетное время до Москвы — семь минут… Для чего предназначены «Першинги»? «Першинги» предназначены для хирургически точных, «обезглавливающих» ударов по важнейшим объектам военной инфраструктуры СССР: штабам, бункерам, защищенным командным пунктам, узлам связи итак далее. При этом ракеты могут оснащаться ядерными боеголовками, способными проникать достаточно глубоко под землю и уже там взрываться… Earth Penetrator Warhead, — щегольнул он пентагоновским термином, и выговор был весьма неплох — Эльвира оценила бы на «четыре с плюсом». — Аналогом «Першингов» у нас являются ракеты’Ока'… Правда, они еще не развернуты, испытываются только. Тогда в чём, спрашивается, состоит наш симметричный ответ? — Тут профессор гордо улыбнулся. — А состоит он в существенной модернизации ПРО, прикрывающей Москву, где как раз и концентрируются приоритетные цели для возможного удара НАТО. Шесть лет назад на боевое дежурство приняли противоракетную систему А-35’Алдан'. Изначально ее стрельбовые комплексы — «Енисей» и’Тобол' — были способны выпустить шестьдесят четыре противоракеты в залпе… Да, наша А-35 стала первой в мире системой стратегической противоракетной обороны, поступившей на вооружение! Однако в её основе лежали технологические решения, разработанные в начале шестидесятых годов, и ко времени развертывания система уже не удовлетворяла требованиям времени. Поэтому как раз сейчас ведутся работы как по замещению устаревших ракетных комплексов на более новые, так и по дополнительному развертыванию ультрасовременных зенитных С-300. В качестве иллюстрации: С-300 может автоматически вести до ста целей, причем «вести» — означает, что в любой момент имеются готовые, рассчитанные полетные задания для противоракет…
4
Генерал-майор М. И. Ненашев в Министерстве обороны СССР отвечал за ПВО и ПРО.
Я слушал Королёва, кивал в нужных местах, поддакивал, лишь бы польстить этому талантливому «айтишнику», который оживил, «вразумил» систему, прикрывшую столицу СССР с воздуха.
А настроение мое падало в минус.
Чисто математических проблем «в рамках задач обеспечения ПВО» не имелось. Вся проблема — в «железе»!
Причем, если для «Бурана» делали наш, советский суперкомпьютер, то в ПВО работали достаточно примитивные вычислительные комплексы. И моя задача выглядела им под стать: «необходимо и достаточно» из палитры математических методов подобрать те, что заставят работать ЭВМ с шильдиками «Сделано в СССР» быстрее и точнее…
«А толку?»
Там же, позже
Я сел за стол, разложил таблицы и сделал вид, что глубоко задумался. На душе было муторно.
Да сделаю я вам, сделаю алгоритмы, а толку-то? Конструкторы — гении! Их задумка, с небольшими модернизациями, и через
сорок лет будет в строю. Причем, не абы как, а в фундаменте уже российского ПРО. Все их будущие премии — заслужены. И с математикой в тот раз справились, и сейчас вот я ускорю события на этом участке. Подсмотрю — и ускорю. А толку-то?