Старшина Гор

Через пять минут я наблюдал, как уже почти все твари поднялись и формировали, готовили или готовились. Все это в тишине.

– Ник! – подошел я к аналитику. – Что это было? Анализ, рекомендации…

– Нет данных, Гор новая тварь или новое что, не знаю.

– Неприятно, – высказался Санд.

– Да уж, – согласился Ник, – своих тоже всех положил.

Поднялись хорошо выглядящие Дед с Элифом.

– Принимай пополнение, Санд, временное, – выделил я последнее слово.

– Понял. Так, на усиление второй и третьей позиции. – Санд увел Деда с Элифом.

– Так, Ник, что думаешь?

– Вяло все, местные вялые и твари вялые, машинерия хорошая, ракеты, есть винтовки с зарядами. Я бы вторую категорию нашествию присвоил, но присутствие неизвестных тварей и их способностей, плюс не пойми, чего ждать – третья категория. Предположу, часа четыре еще приступ будет, к ночи откатятся, завтра – основной напор, к вечеру все закончится.

– Третья, – произнес я неуверенно, – в первый год? Минимум пятая, на нее и рассчитывай, нет, на восьмую рассчитывай. Третья, третья, – повторил, вслушиваясь в звучание. – Хорошо бы, если бы третья.

Ник кивнул. Вернулся Санд, кивнул, что все сделано. Я кивнул. Все покивали, я пошел на второй уровень.

Две площадки для боя – по два бойца. Мало, конечно, но пока пойдет. Лом контролирует подступы к башне.

– Лом! Что думаешь?

– Если нас не зацепит – хорошо, если зацепит – плохо, даже полной десяткой не удержим.

Я кивнул, соглашаясь.

– Да, если поток пойдет через нас, сразу отступай, оружие, кроме копий, на третий уровень поднимай.

Лом удивленно посмотрел, но кивнул.

Хорошо, всех проверил, успокоил, осталось самому успокоиться. Самое лучшее, конечно, сейчас пойти в кладовку, посидеть, в огонь посмотреть, просто прислушиваясь к выстрелам, чтобы понимать или думать, что понимаешь.

В кладовке все спали, хорошо. Хорошо спали, выздоравливающим сном. Щелчки выстрелов перемешивались с осечками – один к одному примерно. Хорошие заряды. Судя по всему, на другой башне дела шустрее идут. Подкинул дров в костер кладовки, вышел, подкинул дров на площадке. Выглянул на поле.

– Вот оно, – сказал Ник, указывая на поле.

– Что? – спросил Санд. Не понял ни я, ни Санд.

– Фактор везения, удачи.

– А, ты все еще считаешь удачу одной из характеристик? – скептически поинтересовался я.

– Смотри сам, Гор! Они как будто огибают нас.

– У нас в отряде все с максимальной удачей, но выжило сколько?

– Это не показатель.

– А что показатель? Я про то и говорю, удачу не измерить.

– Ну, выбывшие у меня – с удачей на троечку, у остальных – четыре-пять, – сказал Санд.

– Ник! А у тех бойцов, что ты привел, у них с удачей что?

– Закрытая информация, – ответил Ник, – сам понимаешь, кто они. Зато есть версия, почему они здесь.

– Типа здесь безопаснее? – ухмыльнулся я.

– Только версия, не противоречащая моей теории. – Ник резко поднял руку. – Внимание, сектор три, ориентир шесть, тварь!

Я отошел, слух уже адаптировался к шуму битвы, но резкий звук выстрелов оглушил.

– Ник, Санд! Всем затычки в уши, восстановить, – скомандовал я и сам скатал себе новые.

Ник хотел возразить, но посмотрел на меня и полез в карман за своими, не знаю, насколько он верит в удачу, но в мои решения – больше, даже если они ухудшают управляемость боем.

Кладовка, в принципе, глушит звук, так что пускай так, а вот к Лому надо спуститься.

– Блин, блин, блин блинский, тварь, синяя гончая.

Как, откуда? Ладно, парни грамотно держали ее, не давая подойти, но вторая площадка пустая и вход на лестницу свободен, без охраны.

– Удача, говоришь? – Я метнулся наверх, схватил Деда и еще одного стрелка – и вниз бегом.

Тренога, винтовка, заряд, выстрел – осечка. Дед, ругаясь, стал перезаряжать. Девушка-стрелок, широко расставив ноги, прижала приклад к плечу.

Тварь игралась, не видя в нас для себя угрозы, подтрунивала над нами, недовольно урчала, получая укол, отбивала лапой — и все это с такой ленцой и нерасторопностью. Стрелков с интересом рассматривала, на осечки фыркала, типа иного она, тварь, и не ожидала.

Но все же сражаться, имея стены, защиту и пики, не то чтобы легче, удавалось просто сдерживать одну тварь.

Дед перезарядился. Пу-умф – звук выстрела отразился от стен тысячекратным эхом, я думаю, это нас спасло. Выстрел оторвал твари лапу – обида, гнев, ярость явственно читались на ее морде. Но оглушенная звуком тварь ошарашенно застыла на месте.

Сейчас бы второй в неподвижную мишень, но стрелок застыла, исполняя инструкцию работы в паре – один стреляет, другой держит на мушке и стреляет только в случае прорыва на позицию. Так-то все верно, вообще все, за небольшим исключением: Дед явно не успевал перезарядиться, ясность к твари возвращалась быстрее.

Кричать, командовать нет ни смысла, ни времени. Только один звук в голове – вопрос «зачем?». С топором я проскальзываю между копейщиками и бью обухом твари по голове. Бить острием бессмысленно, это я уже в прошлый раз понял. Тварь медленно поворачивает голову в мою сторону – найти повод и причину всей своей боли. Удар – молот Лома влетел в голову твари с другой стороны.

Глаза твари туманятся непониманием, она приседает на задних лапах, чтобы видеть нас обоих. Поднять топор для нового удара не могу – трещит кольчуга под когтями твари – меня откидывает назад, зато Лом уловил момент, новый удар и треск – треск осечки.

Удача, говоришь? Грудь горит, мышцы отбиты, кто-то за шкирку втаскивает меня внутрь строя копейщиков. Их осталось двое. Копьями упираясь в тварь, они мешают ей, копья трещат, гнутся. Маут. Это Маут меня затащил, забрал мой топор и сейчас проходит сбоку.

Осечка. Мир сужается до одного мига и одного взгляда. Там, где четверо удерживали одну играющую тварь, двое держали одну разгневанную, насаживая на пики, загоняя их внутрь тела. Пики гнутся, трещат, ломаются. Пасть, полная клыков.

Пу-у-умш – звук заполняет пространство, но тварь последним рывком исчезает.