Свадебное проклятье

[2] Чжо Вэнцзюнь.

Глава 8. Цветок зла

Перед визитом Отца мама всегда тщательно его мыла, причесывала, наряжала в лучшую одежду. Выталкивала вперед из-за своей юбки, где он пытался спрятаться от большого, громкого и недоброго мужчины: тот приходил так редко, что мальчик каждый раз успевал отвыкнуть. Его трепали по голове как смешного приблудного щенка, спрашивали о чем-нибудь: он или молчал или отвечал невпопад, неизменно теряясь от непривычного обращения и от нервозности мамы, которая передавалась и ему. Тогда гость хмурился, выговаривал, что его сына неправильно воспитывают, и быстро терял к нему интерес. Зато в такие дни они ели много и вкусно: мама готовила, не жалея времени и дорогих продуктов.

Поначалу Отец приходил часто, оставался на ночь, потом все реже и реже. А когда наконец появлялся, родители постоянно ссорились: мальчик даже мечтал, чтобы мужчина пропал вовсе, и просто они спокойно жили с мамой. Правда, она теперь часто плакала, и целыми днями в ожидании смотрела в окно, забывая его накормить или отвести в школу. Твердила, что без Отца они пропадут, но папа все равно их любит, а не приходит, потому что много работает, да еще одна балованная богатая девка положила на него глаз, но он с ней только из-за денег, а, забрав их, конечно, вернется, потому что очень их любит… Эти бесконечные повторения походили на заклинания, которые напевал дедушка шаман в маминой деревне. Они гостили там несколько лет назад, но мальчику все запомнилось и очень понравилось, ведь его родственники так не походят на других, обычных и скучных!

В конце концов Отец пришел. Но ненадолго.

Мама вылетела навстречу — улыбающаяся, раскрасневшаяся, помолодевшая, прямо школьница. Даже кинулась ему на шею. Отец расцепил ее руки и сказал скучно, что им надо поговорить. Двое заперлись в комнате, а мальчик слонялся у двери, мечтая, чтобы мама на радостях приготовила еду. Или Отец отдал гостинцы, которые обычно приносит. Вот только — специально смотрел! — руки у него сегодня были пустыми.

Родители поначалу разговаривали тихо, потом мама вскрикнула: раз, еще, потом стала беспрерывно кричать и ругаться, так что Отца даже не было слышно. Потом и тот начал рявкать, совсем как псы на соседской собачьей ферме: раздраженно, злобно и страшно. Забившийся на всякий случай в шкаф мальчик услышал: «ну я тебе всё сказал!» и увидел, как из широко распахнувшейся двери вышел рассерженный отец, а причитавшая «не уходи!» мама вцепилась в его ногу и волочилась по полу следом. У порога Отец стряхнул ее брезгливо, как прилипшую к подошве коровью лепешку, и велел:

— Уезжай завтра же в свою деревню! Чтобы ни тебя, ни твоего щенка-нюню я здесь больше не видел! А не то… ты меня знаешь!

От следующего сильного хлопанья входная дверь затрещала и даже, кажется, перекосилась. Мальчик подождал еще — не вернется ли злой Отец, вылез из своего укрытия. Потоптавшись, осторожно присел на корточки рядом с все еще лежащей на полу и громко рыдающей мамой.

…Ему удалось обрюхатить ту девку, и ее богатый папаша разрешил им пожениться. При условии, что прокравшийся в почтенную семью безродный наглец сразу же расстанется со своей давней любовницей, и его выродок, конечно же, никогда не переступит порог их дома. Отец согласился и сегодня принес деньги, чтобы они насовсем уехали из Сейко.

— А ведь та богатейка вообще ни на что не годная! — жаловалась мать. — Только и знает, что сорить деньгами да парням головы дурить! Даже сыном не понесла, девку выродила! Ах, если б не проклятая девчонка, папа, конечно, ее бросил! Он же всегда хотел добыть побольше денег и нас к себе забрать! Он же так любит своего единственного сыночка!

Мальчик не был уверен, что его любят — ведь Отец всегда был им недоволен — но соглашался; главное, чтобы мама наконец перестала плакать и стонать. Она и перестала, успокоилась. Но успокоилась как-то… нехорошо. Потому что после долгого сидения в запертой комнате вдруг красиво оделась, ярко накрасила губы, собрала рассыпанные на полу деньги и сообщила, что идет искать папу. А мальчик пусть сидит дома, никому не открывает и ждет их возвращения.

Он и ждал. Ждал несколько дней — целую вечность. Подъел до крошки и пылинки все запасы в доме, иногда отварив, а то и прямо сырые. Один раз его накормила старуха-соседка, в другой он достал выброшенную еду из мусора: та немного воняла, но зато набила живот досыта и даже не отравила.

Наконец мама вернулась, но так, что мальчик сразу понял: Отец больше никогда не придет. Ввалилась в дверь, словно ее ноги выключились, едва перешагнув порог дома. Устала, ведь Сейко такой большой, а она обошла его весь, наверное. Искала Отца и не нашла. Контора, в которой он раньше ссуживал людям деньги, закрыта, старые дружки-знакомые как сквозь землю провалились (может, их тоже в какую деревню сослали, подумал мальчик и был не так уж не прав: старине Чо не нужны были свидетели нежелательного прошлого нежеланного зятя). В богатых районах, где несколько дней бродила мама, вообще никто не знал ни про какого Артура Мейли; всюду гнали, пугали полицией и даже травили собаками.

Мальчик помог ей дойти до постели, принес влажное полотенце, чтобы она вытерла грязное и какое-то… старое лицо, потом занял у той же доброй соседки и сварил рис — целую кастрюлю! Жалко, что мама вообще не ела. Она лежала целыми днями, почти не реагируя на зов, и только твердила, что во всем виновато проклятое отродье, из-за нее папе пришлось жениться на богатейке, которую он просто хотел обобрать и бросить. Будь этот демонов ребенок проклят, чтоб ее перекосило, чтобы ни минутки счастлива не была, чтобы у нее никогда не было мужа, как не вышла замуж она сама! Украла нашего папку, так будь она проклята, проклята, проклята!

Мама повесилась через неделю.

Мальчик даже не знал, когда. Он вышел поиграть на улицу — в школу он теперь не ходил, а, вернувшись после заката, долго не заглядывал в комнату. Там плохо пахло, мама вообще перестала обращать на него внимание и только затихающим голосом непрестанно бормотала проклятья маленькому исчадию ада: богатейская девчонка представлялась мальчику жуткой ведьмой, которая своими длинными зубами и когтями поймала Отца и никак не отпускает.

К ночи в очередной раз разогрев тарелку риса, мальчик открыл дверь и увидел висящую на балке маму.

…Очнулся он сидящим под ее ногами и размышляющим, как такая слабая от голода и долгого лежания она вообще смогла туда залезть! Потом стал думать, как ее снять и снимать ли вообще: он слишком маленький, веревку перерезать не дотянется, а если все-таки получится, не сможет маму удержать, тогда она к тому же сильно ударится о пол, больно ведь будет!

Решив, что все придумает завтра или просто спросит кого-нибудь из взрослых, мальчик, подталкивая перед собой тарелку, тихонько, на коленях, выбрался из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь. Здесь он съел рис и, свернувшись клубком, уснул на полу.

Назавтра опять поел и уснул.

И на следующий день.

Спящего мертвым сном мальчика и мертвую женщину обнаружила все та же забеспокоившаяся соседка.

…Когда мальчика отвезли в мамину деревню, он серьезно рассказал деду, что виной всему случившемуся проклятая богатейская девчонка.

…То есть виноваты вовсе не трое, даже четверо, если считать дедушку Чо, взрослых, не сумевших вовремя разобраться между собой, а только что появившийся на свет ребенок, и знать еще не знающий ни о каких разборках, ни о жизни вообще?!

Я.

С дедом ему повезло. Дед-шаман сказал, у мальчика способности. У матери не было, у других детей тоже, а вот у него есть. Сильные. Очень сильные. И учил его несколько лет.