Священная земля

На арамейском Соклей спросил иудеев, говорят ли они по-гречески. Все они покачали головами. По тому, как двое из них оглядывались назад и вперед, когда он разговаривал с охранником, он подозревал, что они поняли больше, чем показывали. “Почему они разделяют эту обязанность с вами?” - спросил он эллинов.

“Потому что они делили ее с персами”, - ответил один из них.

“Такова сделка, которую мы заключили здесь - что бы ни было у иудеев при персах, у них все еще есть при нас. Они говорят, что Александр прошел здесь и сам это устроил ”.

“Чушь собачья”, - сказал другой эллин. “Как будто Александр мог забрести в глушь по пути в Египет. Упущенный шанс! Но мы улыбаемся и подыгрываем. Это избавляет от проблем, понимаешь, о чем я? Пока мы не связываемся с их богом, все в порядке. Ты знаешь об этом? Ты можешь очень быстро попасть в кучу неприятностей, если не будешь внимателен к их богу ”.

“О, да”, - сказал Соклей. “Я действительно знаю об этом. В любом случае, я и мои люди неплохо справились, приехав сюда из Сидона”.

“Тогда ладно”, - сказал охранник. Он и его друзья отошли в сторону. “Добро пожаловать в Иерусалим”.

Такая, какая она есть, подумал Соклей. Но он оставил эту мысль при себе, не зная, подхватили ли Иудеи с эллинами кого-нибудь из греков. Он был совершенно готов оскорбить Иудею в целом и Иерусалим в частности, но его не заботило делать это там, где местные могли бы понять. Это был плохой бизнес.

Что он действительно сказал, так это “Спасибо”. Через мгновение он добавил: “Где находится рыночная площадь в городе, и можете ли вы порекомендовать гостиницу недалеко от нее?”

“Это недалеко от храма, в северной части города”, - ответил охранник. “Вы знаете о храме?”

“Немного”. Соклей опустил голову. “Мы пытались разглядеть это, когда подъезжали к городу. Я бы хотел осмотреть это место, когда у меня будет такая возможность ”.

“Ты можешь это сделать”. Говоривший охранник покачал головой. “Беру свои слова обратно - ты можешь сделать кое-что из этого. Но только внешние части открыты для людей, которые не являются Иудаями. Что бы вы ни делали, не пытайтесь идти туда, куда вам не следует. Во-первых, варвары могут убить вас. Во-вторых, если они этого не сделают, то это сделаем мы . Совать свой нос туда, где ей не место, неизбежно приведет к бунту, а иудеи и без того достаточно взволнованы ”.

“Хорошо”. Соклей скрыл свое разочарование; он с нетерпением ждал возможности сунуть свой нос везде, где только можно. “А как насчет гостиницы?” он спросил снова.

“Спроси этих парней”. Эллин указал на иудейских охранников. “Вы можете издавать те же забавные звуки, что и они, и они знают это жалкое место лучше, чем мы”.

“Хорошая идея”. Соклей перешел на арамейский: “Мои хозяева, вы можете сказать мне, где найти гостиницу рядом с рыночной площадью?“

Это само по себе чуть не вызвало бунт. У каждого юдайца, похоже, был двоюродный брат или шурин, который держал гостиницу. Каждый из них хвалил заведение своего родственника и презирал всех остальных. Их рычание становилось громче с каждой минутой. Они начали потрясать кулаками и размахивать оружием.

Затем один из них сказал: “У моего шурина в гостинице уже остановился иониец”.

“Как зовут твоего шурина? Как я могу найти его гостиницу?” Спросил Соклей. Шанс поговорить на его родном языке с кем-то еще в гостинице показался ему слишком хорошим, чтобы упустить его.

“Он Итран, сын Ахбора”, - ответил стражник. “Его гостиница находится на улице Ткачей, рядом с улицей Медников”.

“Я благодарю тебя”, - сказал Соклей и дал ему оболос.

Один из эллинов сказал: “Ты заплатил ему слишком много. В здешних краях губернаторы чеканят эти маленькие серебряные монеты, такие маленькие, что их требуется десять или двенадцать, чтобы сделать драхму. Большую часть времени они даже не утруждают себя пересчетом - они просто взвешивают их. Один из них был бы почти правильным ”.

Пожав плечами, Соклей сказал: “Я не собираюсь беспокоиться об оболосе”. У него было несколько таких крошечных серебряных монет, но он не знал, будет ли считаться оскорблением такой маленький подарок иудейской гвардии. Он помахал матросам. “Вперед”, - сказал он им и пришпорил своего мула. Они въехали в Иерусалим.

В некотором смысле это место больше походило на полис, чем Сидон. В отличие от финикийцев, иудеи не строили так высоко, чтобы казалось, что они задевают небо. Их дома, магазины и другие здания имели всего один или два этажа, как у эллинов. С другой стороны, Иерусалим разительно отличался от любого эллинского города. Соклей сам этого не заметил; Аристид заметил. После того, как родосцы прошли примерно половину пути до гостиницы Ифрана - по крайней мере, так думал Соклей, - остроглазый моряк спросил: “Где все статуи?”

“Клянусь собакой!” Соклей воскликнул в удивлении. “Ты прав, Аристидас. Я нигде не видел ни одного - ни герма, ни вырезанного лица”.

Даже в самом захудалом, беднейшем полисе перед домами были бы гермы - резные колонны с лицом и гениталиями Гермеса - на удачу. Там тоже были бы изображения богов и персонажей из мифов и легенд, а в наши дни, возможно, и выдающихся граждан. Сидон был похож. Статуи были другого стиля и посвящены другим богам и другим легендам, но они были там. В Иудайе, хотя…

Медленно Соклей сказал: “Я не думаю, что мы видели хоть одну статую с тех пор, как приехали в эту страну. Кто-нибудь из вас, мальчики, помнит хоть одну?”

После некоторого раздумья трое моряков покачали головами. Мосхион сказал: “Интересно, почему это так. По-моему, довольно странно. Конечно, все на этой загрязненной земле довольно странно, спросите вы меня ”.

Он использовал такие комментарии, чтобы не дать волю своему любопытству. Соклей хотел, чтобы его любопытство было свободным. Когда пухлый, преуспевающего вида иудаянин подошел к нему по улице, он заговорил по-арамейски: “Прости меня, мой господин, но может ли твой покорный раб задать вопрос, не оскорбляя?”

“Ты иностранец. Твое нахождение здесь оскорбляет. Я не желаю с тобой разговаривать”, - ответил иудаиец и протиснулся мимо него.

“Ну, к черту тебя, друг”, - пробормотал Соклей. Он и матросы направились к гостинице. Через пару кварталов он спросил другого мужчину, может ли тот спросить.

Этот парень тоже посмотрел на него так, как будто ему не очень рады в Иерусалиме, но сказал: “Спрашивай. Если мне не нравится вопрос, я не буду на него отвечать”.