Таможня дает добро

— Из Лисса идёт, с грузом. — определила Дзирта.– В Покет и Каперну такие крупные суда заглядывают редко, а те, что следуют из Зурбагана или Гель-Гью обычно проходят мористее острова Рено и архипелаг обычно с зюйда и подходят к Аламбо с зюйда.

Роман нахмурился, вспоминая карту — её он по вечерам изучал в своей каюте. Не так, впрочем, долго как мог бы, не будь рядом капитанской каюты Дзирты, в которой его — их двоих, если уж на то пошло! — ждало куда более увлекательное и приятное занятие.

— А может, он из Гертона? Это ведь тоже на севере, ещё дальше Лисса?

— Это вряд ли. — Дзирта покачала головой. Под конец гражданской войны — дело было давно, почти сто назад, — остатки побеждённых, отступили к морю, в Гертон — и прежде чем эвакуироваться на кораблях на острова, спалили город дотла. Их потомки и по сей день держат Аламбо в своих руках — а память у гертонцев долгая.

— Это во время этой войны какой-то генерал напал на Зурбаган? Помнится, у Грина был рассказ как раз про это…

Девушка кивнула.

— Знаю, читала, ещё у вас, на Земле, когда прохлаждалась на Бесовом носу. В Зурбагане эта история давным-давно стала легендой. Даже памятник охотнику Астароту[1] собирались поставить — только муниципалитет никак не наскребёт на это денег. Мятежники тогда не смогли захватить город, так что у зурбаганцев к Аламбо претензий нет –торгуют, заходят по разным надобностям, скажем, с развлекательными целями…

Роман нашёл взглядом «Латр», стоящий на рейде в окружении других судов. На фоне парусников и рыбачьих шхун, выкрашенных в яркие цвета, чёрный корпус таможенного крейсера выделялся, как грязное пятно на пёстрой скатерти.

— Но твой «Латр» — не торговое судно и не прогулочная яхта, а военный корабль!

Она пожала плечами.

— Мы относимся к таможенному ведомству, а не к флоту. А по договору Маячного Союза в который, в числе прочих городов входит и Аламбо, его корабли имеют право посещать любой порт и проверять соблюдение транзитных и прочих правил, относящихся к перевозкам через Фарватеры. Вот я и воспользовалась этим, чтобы посетить город… и ты, кстати, тоже, господин таможенный маршал!

Роман кивнул. Узнав, что Дзирта намерена отправиться отправляется в поход с заходом в разные порты, напросился к ней на «Латр». «Я ведь у вас недавно, — сказал он девушке, — и до сих пор, кроме Зурбагана ничего толком не видел. Вот ты мне всё и покажешь….»

— А этот — тоже ваш?

Роман показал на корабль, явно военный, приткнувшийся к стене бастиона в дальнем конце бухты.

— Это «Суан», миноносец местной береговой охраны. — ответила Дзирта. — Видишь, вымпел не зурбаганский?

Роман прищурился. Действительно, вместо флага с серебряной маячной башни с кормового флагштока свисало красно-зелёное полотнище.

Роман прищурился. Действительно, вместо флага с серебряной маячной башни на кормовом флагштоке монитора болталось красно-зелёное полотнище.

— Он тут вроде украшения. — продолжала Дзирта. — Я сколько раз бывала в Аламбо, но ни разу не видела, чтобы «Суан» дал ход или хотя бы отошёл от стенки — стоит на одном и том же месте с холодными котлами…

— А как ты определяла, холодные они, или нет? Но борт поднималась?

— Зачем? — девушка пожала плечами. — И так ясно, дыма же над трубой нет. Да и народу на палубе почти не видно. Но сегодня, пожалуй, загляну — визит вежливости, иначе никак.

Роман оценивающе оглядел парадный мундир собеседницы.

— Это ты по этому случаю побрякушку нацепила?

Дзирта посмотрела на него, высокомерно вздёрнув подбородок.

— Побольше уважения к почётному знаку таможенного ведомства Зурбагана! Полученному, между прочим, за бой с «Серой чайкой» и поимку работорговцев.

— Так ведь «Латр» наоборот, подбили! — удивился Роман. — А всю работу сделали артиллеристы «Квадранта»!

— Вот вечно ты так! — Дзирта обиженно фыркнула. — К твоему сведению, «Квадрант» частное судно, а мой «Латр» — таможенный крейсер, он официально представлял там Зурбаган. А значит и заслуга наша — и то, что мои люди получили призовые из денег за проданный пароход — это только справедливо!

— Ну, как скажешь… — Роман не стал спорить. — И когда ты собираешься на этот… «Суан»?

— Вот прямо сейчас и пойдём. — девушка взяла его за руку. — Ты ведь не оставишь меня одну, да ещё и в таком обществе?

— Полагаешь, моряки в Аламбо все дурно воспитаны?- Роман иронически ухмыльнулся. — Впрочем, твоя правда — с таким темпераментом за тобой глаз да глаз, сама кому угодно голову вскружишь…

— Фу, дурак!… — Дзирта шлёпнула его ладошкой по плечу. — Очень они мне нужны, одно слово, что офицеры… Скажи, чтобы подали экипаж, и поедем. А то до застрянем на этом корыте до темноты — а у меня на сегодняшний вечер другие планы! У них тут замечательный парк с тропическими растениями — прогуляемся там, поужинаем в хорошем ресторане, а потом…

И многообещающе улыбнулась, проведя кончиком розового язычка по губам.

* * *

Это началось ещё в госпитале, куда Дзирту переправили с острова Валуэр. Роман был тогда занят отчётом о деле «Серой чайки», улаживая заодно иные, сугубо таможенные дела — но неизменно находил время для посещения болящей. Визиты раз от раза становились продолжительнее, и каждый раз молодой человек являлся с букетом и коробкой сладостей из лучшей Зурбаганской кондитерской, до которой девушка оказалась большой охотницей. Когда врачи позволили пациентке прогулки, Роман сопровождал её — благо, в разбитом при госпитале парке было достаточно укромных уголков, где можно было не опасаться нескромных взглядов.

Эта идиллия (о которой вскоре шептался весь госпиталь) наверняка продолжилась бы до самой выписки Дзирты — но тут вмешались обстоятельства, не зависящие от её непосредственных участников. Комиссия Лоцманской Гильдии удосужилась, наконец, рассмотреть обвинение, выдвинутое против смотрителе ньюфаундлендского маяка, и на следующее утро курьер доставил на дом Роману (он обитал тогда на Смородиновом, под крылышком матушки Спуль) бумагу, предписывающую таможенному маршалу Рамону Меркадеру принять все необходимые меры для того, чтобы покарать отступника. А пока он отсутствовал — выполнение гильдейского распоряжения потребовала визита на Землю, — Дзирта успела не только выписаться из госпиталя и вернуться на службу, но и привести обратно в Зурбаган отремонтированный «Латр» вместе с командой. За что и получила «побрякушку» — так неуважительно Роман отозвался о «Маячной Звезде», вручённой ей лично дядюшкой-адмиралом, поверившим, наконец, что племянница взялась за ум.

Встреча после разлуки (продолжавшейся, к слову, почти месяц) была бурной и закономерно закончилась в постели. Ни Роман, ни его пассия и раньше-то не слишком сдерживали свой темперамент, тем более, что упомянутый выше парк при госпитале давал в этом плане массу возможностей — но на этот раз они заперлись в спальне на трое суток, выходя лишь по сугубо гигиеническим надобностям. А когда, наконец, вышли — то отправились прямиком на «Латр» и вышли на нём в море, держа курс на Гель-Гью. Команда, включая и офицеров, отнеслась к этому «свадебному путешествию» (безусловно, нарушающему все и всяческие правила и уставы) с пониманием; в результате за полторы недели таможенный крейсер кроме Гель-Гью посетил Дагон, Лисс, и наконец Гертон, где поучаствовал в «празднике моряков», устраиваемый в честь появления на рейде фрегата «Минерва». Событие это, спасшее от гибели остатки населения, случилось ещё во времена во время гражданской войны, и с тех пор ежегодно шумно отмечалось горожанами.