Танцоры в конце времени

– Благодарю вас, дорогой Герцог. Но, разумеется, оно не мое.

– Как бы там ни было, именно вы открыли его, и мне хотелось бы посетить его снова. Все места похожи на это?

– О нет, здесь гораздо разнообразнее.

Джерек говорил несколько неопределенно, его взгляд не отрывался от мистера и миссис Ундервуд.

Миссис Ундервуд, все еще плача, держала руку мужа и подпевала ему:

Прикрой мою беззащитную голову

Тенью своего крыла…

Ее дискант был совершенным дополнением к его тенору. Джерек почувствовал себя странно тронутым. Он нахмурился.

– Здесь есть листья, лошади и канализационные фермы.

– Как же они выращивают канализационные отходы?

– Это слишком сложно объяснять.

Джерек не хотел признавать свое невежество, особенно перед старым соперником.

– Может быть, если у тебя найдется время, ты возьмешь меня для краткого осмотра основных достопримечательностей?
– неуверенно предложил Герцог Королев.

Он говорил самым просительным тоном, и Джерек понял, что наконец-то Герцог Королев признал его вкус более изысканным, а потому снисходительно улыбнулся Герцогу.

– Конечно, - сказал он, - когда у меня будет время.

Мистер Гаррис уронил голову на скатерть и громко захрапел.

Джерек сделал пару шагов к миссис Ундервуд, но потом передумал, сам не понимая, почему колеблется. Епископ Касл поднял голову.

– Присоединяйся к нам, бойкий Джерек. В конце концов, ты наш хозяин!

– Не совсем, - возразил Джерек, но присел рядом с донной Изабеллой.

Латов загнали в дальний угол зала, но они продолжали оказывать стойкое сопротивление. Ни один из полицейских, участвующих в потасовке, не избежал по меньшей мере укуса руки или пинка по ноге.

Джерек обнаружил, что совсем не обращает внимания на беседу за столом, удивляясь, почему миссис Ундервуд плачет так обильно, когда поет, в то время как лицо мистера Ундервуда, напротив, исполнено радости.

Донна Изабелла подвинулась ближе к Джереку, и он уловил смешанный запах фиалок и египетских сигарет. Епископ Касл целовал ее руку, ногти на которой по цвету напоминали платье.

Жужжание над головой снова стало громче, и Браннарт Морфейл, опять животом вниз, подплыл к ним.

– Возвращайтесь, пока можете, в собственное время!
– призвал он.
– Вы останетесь здесь навсегда! Покинуты! Вы слышите?! Вы слыши-и-и-те?!

И исчез. Что касается Джерека, то он был рад, что Морфейла больше не слышно.

Донна Изабелла повернула голову и сверкнула в сторону Джерека яркой улыбкой, вызванной, очевидно, чем-то сказанным Епископом Каслом, но адресованной Джереку.

– Любовь, любовь, моя любовь, - объявила она, - но никогда не совершайте ошибку, полюбив определенную личность. Абстракция предполагает все удовольствия и не влечет никакой боли. Быть чьей-то любовью гораздо предпочтительнее, чем любить кого - то.

Джерек улыбнулся.

– Вы говорите так же, как Лорд Джеггед. Но, боюсь, я уже попал в ловушку.

– Кроме того, - сказал Епископ Касл, настойчиво удерживая руку донны, - кто скажет, что слаще - меланхолия или безумный экстаз?

Оба они посмотрели на Епископа в некотором удивлении.

– У меня есть свои предпочтения, - сказала донна.
– Я знаю.
– Она полностью вернула внимание Джереку, говоря чуть хрипловатым голосом: - …Но… вы… намного моложе, чем я.

– Разве?
– заинтересовался Джерек. Он уже понял, что, хотя и не по собственному выбору, эти люди имели исключительно короткую продолжительность жизни.
– Ну что ж, тогда вам, должно быть, по меньшей мере лет пятьсот.

Глаза донны Изабеллы сверкнули, губы сжались. Она хотела что-то сказать, но передумала и, повернувшись к нему спиной, хрипло засмеялась в ответ на что-то, произнесенное Епископом Каслом.

Джерек заметил у дальней стены зала расплывчатую фигуру, которую не смог узнать. Фигура, одетая в какие-то доспехи, озиралась вокруг в полном недоумении.

Лорд Джеггед тоже заметил ее и, сдвинув красивые брови, задумчиво пыхнул сигаретой.

Фигура исчезла почти немедленно.

– Кто это был, Джеггед?
– спросил Джерек.

– Воин из периода за шесть или семь столетий до этого, - ответил мистер Джексон.
– Я не мог ошибиться! И - смотрите!

Маленький ребенок, контуры тела которого слегка мерцали, изумленно озирался неподалеку от них, но спустя всего лишь несколько секунд исчез.

– Семнадцатый век, - определил Джеггед.
– Я начинаю всерьез воспринимать предупреждения Браннарта Морфейла. Всей ткани Времени грозит опасность полного смешения. Нужно было быть более осторожным. А, ладно…

– Вы, кажется, встревожены, Джеггед?

– У меня есть причина, - ответил Лорд Джеггед.
– Ты лучше немедленно забери миссис Ундервуд.

– В данную минуту она поет с мистером Ундервудом.

– Вижу.

С улицы раздалась трель свистка, и в ресторан ворвался отряд полицейских с дубинками наготове. Их начальник отсалютовал инспектору Спрингеру:

– Сержант Шервуд, сэр!

– Почти вовремя, сержант.
– Инспектор Спрингер поправил пальто и водрузил помятую шляпу на голову.
– Мы расчищаем берлогу иностранных анархистов, как вы видите. Фургон прибыл?

– Фургонов достаточно для всей этой шайки, инспектор.
– Сержант Шервуд бросил презрительный взгляд на разношерстную компанию.
– Я всегда знал: все, что говорят про это место, - правда.

– И даже хуже. Взгляните на них.
– Инспектор Спрингер показал на Латов, которые, отказавшись наконец от борьбы, мрачно засели в углу, зализывая раны.
– Никогда не подумаешь, что они - наши сородичи, верно?

– Безобразные клиенты, ваша правда, сэр. Разумеется, не англичане?

– Не-а! Литовцы. Типичные восточноевропейские смутьяны. Они там таких выращивают.

– Что? Специально?

– Что-то, связанное с диетой, - объяснил инспектор Спрингер, - творог и тому подобное.

– Ойе! Вот уж не взялся бы за вашу работу, инспектор, даже за миллион!

– Она бывает противной, - согласился инспектор Спрингер.
– Ладно, давайте собирать их.

– Гм… крашеных женщин тоже?

– Конечно, сержант. Всех до единого. Мы рассортируем их в Скотланд-Ярде.

Мистер Джексон слышал этот разговор и повернулся к Джереку, пожимая плечами.

– Боюсь, мы ничего теперь не сможем поделать, - сказал он философски.
– Нас всех повезут в тюрьму.