Танцоры в конце времени

– Молчать, ты!
– рявкнул инспектор Спрингер и, удовлетворенный, сказал полицейскому: - Благодарю вас, констебль.

– Спасибо, сэр.

Констебль покинул камеру.

Инспектор Спрингер подошел к мистеру Ундервуду.

– Чувствуете себя лучше, а?

– Немного, - осторожно согласился мистер Ундервуд.
– Я надеюсь… я имею в виду, что вы не думаете, что я…

– Полагаю, вы ошиблись, вот и все. Знай я вас раньше… э… при других обстоятельствах, я сказал бы, что сегодня… э… вы были немного перенапряжены… не совсем в себе… хм.
– Он продолжил почти добродушно: - Из-за вашей сбежавшей миссис, и все такое. Кроме того, я благодарен вам, мистер Ундервуд. Вы невольно помогли мне разоблачить злодейскую банду. Мы знали о заговоре с целью убийства Ее Величества, но улик было довольно мало. Теперь же у нас есть над чем поработать, видите?

– Вы имеете в виду… эти люди?.. Амелия, ты знала?..

– Гарольд!
– Она умоляюще взглянула на Джерека.
– Мы рассказали тебе правду. Я уверена, что никто из присутствующих здесь ничего не знает о таком ужасном заговоре. Они все из будущего!

Снова инспектор Спрингер покачал головой.

– Будет трудно, - сказал он сержанту Шервуду, - отсортировать психов от сознательных преступников.

Железная Орхидея зевнула.

– Должна сказать, мой дорогой, - пробормотала она Джереку, - что наряду с интересными моментами в Эпохе Рассвета у тебя есть и скучные…

– Такие здесь нечасто.
– Тон Джерека был извиняющимся.

– Следовательно, сэр, - продолжал инспектор Спрингер мистеру Ундервуду, - вы можете идти.
– Конечно, вы понадобитесь нам как свидетель, но не думаю, что необходимо задерживать вас дольше.

– И моя жена?

– Боюсь, она должна остаться.

Выходя вслед за сержантом Шервудом из камеры, мистер Ундервуд сказал:

– Прощай, моя дорогая.

– Прощай, Гарольд.
– Теперь она не казалась слишком расстроенной.

Герцог Королев снял свою роскошную охотничью шляпу и стал стряхивать пыль с плюмажа.

– Что это за вещество?
– спросил он мистера Джексона.

– Пыль, - сказал Джексон.
– Мусор.

– Как интересно! Как вы делаете его?

– В Эпохе Рассвета есть много способов его производства, - сообщил ему мистер Джексон.

– Ты должен показать мне какой-нибудь, Джерек.
– Герцог Королев снова надел шляпу, а затем прошептал с любопытством: - И чего мы сейчас ждем?

– Я не совсем понимаю, - ответил Джерек, - но следует этим наслаждаться. Мне лично нравится здесь все.

– И нам тоже, о изгоняющий скуку!
– Герцог Королев благосклонно посмотрел на инспектора Спрингера.
– Мне особенно нравятся твои характеры, Джерек. Они абсолютно правдоподобны.

Сержант Шервуд вернулся с величественным человеком средних лет, в черном сюртуке и высокой черной шляпе. Узнав его, инспектор Спрингер отдал честь.

– Они все здесь, сэр. Хочу отметить, что потребовалось немало труда, чтобы поймать их, но они пойманы!

Величественный мужчина кивнул и, вздохнув, окинул холодным взглядом Латов и Джерека. Он не позволил никакому выражению появиться на своем лице, когда осматривал Железную Орхидею, Герцога Королев, Епископа Касла, миледи Шарлотину, донну Изабеллу и миссис Ундервуд. Только внимательнее вглядевшись в лицо мистера Джексона, он выдохнул еле слышно:

– О небеса!

– Добрый вечер, Мунрой, или уже утро?
– Джеггед, казалось, забавлялся.
– Как поживает министр?

– Это вы, Джаггер?

– Боюсь, что да, сэр.

– Но как?..

– Спросите инспектора, мой дорогой приятель.

– Инспектора?

– Ваш друг, сэр?

– Вы не узнали лорда Чарльза Джаггера?

– Но… - начал инспектор Спрингер.

– Я говорил вам, кто это!
– воскликнул Джерек, обращаясь к миссис Ундервуд, но та жестом приказала ему замолчать.

– Вы объясняли что-нибудь инспектору, Джаггер?

– Не его вина, но он был так убежден, что все мы замешаны в этом деле, что не было смысла разубеждать его. Я подумал, что лучше подождать с объяснением.

Мунрой мрачно улыбнулся.

– И поднять меня с постели.

– Здесь есть литовцы, сэр, - сказал нетерпеливо инспектор Спрингер, - по крайней мере, мы поймали их.

Мунрой с достоинством повернулся и сурово посмотрел на латов.

– А, да. Это не ваши друзья, Джаггер?

– Совсем нет. Насчет них инспектор Спрингер проделал хорошую работу. Все остальные - мои гости. Мы обедали в кафе “Ройяль”. Как вы знаете, я интересуюсь искусством…

– Конечно. Тут больше не о чем говорить.

– Итак, вы даже не чертов анархист?
– жалобно произнес инспектор Спрингер, сумрачно глядя на Джерека.
– Всего-навсего псих с хорошими связями.
– И он глухо вздохнул.

– Инспектор… - величественно пожурил его джентльмен.

– Простите, сэр!

– Феркит!
– сказал капитан Мабберс из своего угла, обращаясь, казалось, к Мунрою.
– Глу, мибикс?

– Гм, - сказал Мунрой.

Латы тяжело восприняли заключение. Они сидели маленькой печальной группкой на полу камеры, ковыряя в огромных носах и почесывая странной формы головы.

– У вас есть какие-нибудь причины подозревать лорда Джаггера и его друзей, инспектор?
– сухо спросил Мунрой.

– Нет, сэр, кроме… Нет, даже эти зеленые и голубые женщины, сэр… - Инспектор Спрингер покорился неизбежности.
– Нет, сэр.

– Им предъявлено обвинение?

– Нет еще… э, нет, сэр.

– Они могут идти?

– Да, сэр.

– Ну вот, Джаггер. А эти, - сказал Мунрой, махнув тростью в сторону неутешных инопланетян, - могут подождать до утра. Надеюсь, у вас найдется для меня масса улик, инспектор.

– О да, сэр, - сказал инспектор Спрингер, ни во взгляде, ни в голосе которого не чувствовалось предвкушения приятного будущего. Беспомощно уставившись на Латов, он выдавил: - Для начала, они явно иностранцы, сэр.

Когда все вышли на широкий бульвар Уайтхолла, друг лорда Джаггера Мунрой приподнял шляпу, обращаясь к леди:

– Примите мои поздравления по поводу ваших костюмов. Получился бы чудесный бал-маскарад, если бы все костюмы были такими прекрасными. Встретимся в клубе, Джаггер?

– Возможно, завтра, - сказал Джаггер.

Мунрой величественно удалился по направлению к Уайтхоллу.

Утренний свет коснулся крыш высоких зданий.

– О, смотрите!
– воскликнула миледи Шарлотина.
– Это старомодный рассвет! Настоящий!

Герцог Королев хлопнул Джерека по плечу.

– Прекрасно!

Джерек все же понимал: уважение Герцога досталось ему несколько дешево, учитывая, что он совсем ничего не сделал, чтобы вызвать восход солнца, но не смог отказать себе в удовольствии ощутить отождествление с чудесами мира девятнадцатого столетия, поэтому скромно покачал головой и позволил Герцогу продолжать расточать похвалы.