Телохранитель Генсека. Том 3

— Адреналина ей не хватает, Леонид Ильич. Характер такой. И тут вы правы — крутилась бы на трапеции под куполом цирка, может была бы счастливее.

— Теперь-то поздно что-то менять, — Брежнев недовольно покачал головой, печально вздохнул. — Но со спиртным вопрос надо решать сейчас. Если еще не поздно. Сегодня Байбаков привезет свою целительницу, ты сразу ее ко мне веди. И пригласи Галину, пусть приедет.

— Может быть не стоит так торопиться? Кто знает, вдруг снова как с Вангой получится? — я попытался предостеречь Леонида Ильича, но он отмахнулся:

— Тут за любую соломинку готов вцепиться, когда на моих глазах любимая дочь тонет.

Дальше шли молча и я всю дорогу до дачи пытался вспомнить, кто же из экстрасенсов крутился возле Брежнева? Так и не пришел на ум никто, кроме Чумака и Кашпировского. Только оба они появились сильно позже, мелькали на экранах телевизоров уже в конце восьмидесятых. Сейчас Чумак пока что преспокойненько работает журналистом в агентстве «Новости», в спортивной редакции. А Кашпировский лечит больных в Винницкой психиатрической больнице. «Рассасывать» шрамы у граждан Советского Союза Анатолий Михайлович начнет еще не скоро.

О женщине, которая в шесть вечера появилась в Заречье, я совершенно забыл. А ведь ее имя тоже было на слуху и нередко появлялось в СМИ.

Глава 6

Вместе с Байбаковым из его служебного ЗИЛа вышла высокая, худощавая женщина. Она минуту постояла у открытой дверцы автомобиля, как-то по-хозяйски оглядывая все вокруг. Байбаков подал ей руку и она с благосклонностью царицы приняла ее.

Джуна… Вот о ком я совсем забыл!

Теперь вспомнил, что в Москве она действительно появилась с подачи Байбакова, но в восьмидесятом, уже после Олимпиады. Теперь же Джуна Давиташвили на три года опережала свой «карьерный план». Не знаю, было это как-то связано с моим вмешательством в историю или нет. Но сам я никаких связей тут не сумел проследить.

Определить на глаз точный возраст этой женщины было невозможно. Порой встречаются такие люди, будто застывшие на отметке «чуть-чуть за тридцать». Сколько лет ей в действительности, никто не знал. Одни говорил, что она родилась в сорок девятом году, другие — что в тридцать пятом.

В моей прежней «гуляевской» реальности Джуна сделала прекрасную карьеру (если деятельность экстрасенса можно назвать карьерой). О ней писали в газетах, она выступала по телевидению, была вхожей в дома известных людей. Со временем организовала собственную академию альтернативных учений и объявила себя деятелем магических наук. И деньги потекли рекой. От учеников отбоя не было, а обучение стоило дорого.

Если при Брежневе и Горбачеве она еще придерживалась каких-то рамок, то после прихода к власти Ельцина развернулась вовсю. Я вспомнил фотографии Джуны, увешанной «новоделами» — наградами вымышленных обществ и вновь организованных «дворянских» собраний. Помнил и ее фото в компании известных политиков и артистов. Но только сейчас задумался: а какую роль на самом деле сыграла эта женщина в судьбе нашей страны?

Жизнь медийной персоны не проста — это те самые медные трубы, в которых гибнут многие, с успехом прошедшие и огонь, и воду. В моей реальности она в конце концов объявила себя ассирийской царицей, но даже это дикое обстоятельство не уменьшило толпу поклонников ее таланта и страждущих исцеления.

Я отнесся к присутствию «целительницы» скептически. И не только я.

— Нам здесь еще Распутина в юбке не хватало, — проворчал Рябенко, когда Брежнев попросил пригласить Джуну в столовую. Сказал это тихо, но Леонид Ильич услышал.

— Зря ты так, Саша, зря. Есть что-то в ней… — задумчиво произнес он.

Я понимал, что смерть сразу двух соратников — Андропова и Щелокова — повлияли на Генсека очень плохо. Если раньше он о смерти задумывался, как о чем-то неизбежном, но далеком, то сейчас стал будто ждать ее. От этого и обострился нездоровый интерес ко всему сверхъестественному и потустороннему.

Следом за Байбаковым и Джуной в Заречье прибыла Галина Брежнева с мужем. Чурбанов что-то проворчал, но Галя отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

Дочка Брежнева вообще не церемонилась с Юрием, могла послать его принародно или нецензурно высказать всё, что она о нем думает. Порой прямо при при подчиненных Чурбанова. Пожалуй, только в присутствии отца она немного следила за языком.

Ужинали сегодня за большим столом, сервированным на семь персон. Кроме мясной нарезки и солянки, которую очень любил Чурбанов, также подали рыбу. Байбаков одобрительно хмыкнул, сразу потянувшись вилкой к семге — он слыл большим поклонником морепродуктов. Однако Джуна Давиташвили церемонно отказалась от предложенных блюд:

— Спасибо, но мне, пожалуйста, если можно, салат. Лучше из капусты. И стакан чистой воды.

— Так что ж вы, покушать не любите? — ухмыльнулась Галина, уплетавшая вкусности за обе щеки.

Джуна совершенно не смутилась, а даже наоборот — использовала насмешку себе на пользу:

— Энергия бывает разная. Первая — солнечная, мы получаем её напрямую, через кожу. Вторая — от земли, через растения. Потому растительная пища самая полезная. А энергия из мяса — это даже не третий тип, а лишь остаток: животные ведь тоже питаются растениями. Так что человек через мясо получает уже переработанную, тяжёлую энергию. Она не только слабее, но и не совсем чистая. Потому мясо загрязняет тело и дух.

Я не особо слушал эзотерические бредни очередной провидицы. Интересней было «покопаться» в ее мыслях. А думала она теперь о собравшихся за столом. Словно бы сканировала каждого, оценивала, как он реагирует на ее высказывания.

«Здесь ловить нечего, верный цепной пес Брежнева», — подумала она, зло зыркнув в мою сторону. О Рябенко тоже составила правильное мнение: «Если Брежнев решит прыгнуть в пропасть, этот прыгнет вместе с ним. А скорее всего, даже вместо него». А вот Галина Леонидовна вызвала у Джуны совершенно другую реакцию. «Дорогая ты моя, коровка ты моя дойная», — думала она, кротко улыбаясь дочери Брежнева.

А я даже не удивился ее цинизму. Типичная аферистка, которых через десять лет немало появилось в «той» реальности. Так что мнение мое об этой женщине после личного знакомства осталось таким же, как и было раньше.

Ближе к концу обеда Галина Леонидовна встала и, обогнув стол, подошла к отцу. Склонилась над ним, чмокнула в щеку.

— Можно я украду твою гостью? Боюсь, она заскучает в вашей стариковской компании.

И Галина, даже не сообразив, что поступает невежливо, увлекла Джуну к выходу из столовой.

От Гали, конечно, всякое можно ожидать, но даже для меня такое поведение стало неожиданностью. Впрочем, может и к лучшему, что Галя увела Джуну прочь, пока проходимка не успела обаять Генсека. А «битву экстрасенсов» я устраивать пока не собирался. Хватило уже, что Ванга после моего вмешательства рухнула без чувств.

Утром, после смены, я поехал в Кратово, но дома застал только тещу. Валентина Ивановна вывалила из шкафов все вещи и занималась упаковкой.

— Где Света и девочки? — поинтересовался я.