Тень Беркута

– С людьми, которые имеют такого могучего покровителя, лучше не связываться, – пробормотал мрачно Субудай-багатур. – Тебе известно, где земли этого народа?

– Знаю, – кивнул головой Газук. – Но вся суть в том, что Единый не помогает своим последователям при жизни. Он ни во что не вмешивается, а только обещает, устами своих проповедников – наградить за все сполна, после смерти. В созданном им же Раю. Поэтому те, кого убедило его учение, умирают без сопротивления, в ожидании вечного блаженства.

– И не боятся, что их обманывают?! – удивленно воскликнул Саин-хан.

– Те, кто искренне верует, не боятся...

– Вероятно, кто-то из тех, которые заслуживают их доверия, вернулись после смерти и подтвердили обещания Бога? – допустил аталык.

– Насколько мне известно – нет... – ответил Газук.

– Тогда я ничего не понимаю, – пожал плечами Одноглазый Барс. – Неужели еще бывают такие глупцы?

– Именно поэтому давние Боги и просмотрели Безымянного. Они и на мгновение не допускали, что кто-то клюнет на подобные обещания.

Саин-хан немного помолчал, что-то взвешивая в мыслях. А затем отозвался тихо:

– Нет, я предпочту умереть счастливым, чем надеяться на счастье потом... Боги любят шутить. Спохватишься, а изменить уже ничего нельзя...

– Хвала Сульде! Он не ошибся в тебе, о самый Отважный воин мира! – низко поклонился хану Газук. – Ведь я здесь именно по его воле. И рад, что мы сможем прийти к согласию.

– Договориться? – удивленно переспросил Саин-хан. – Бог Войны хочет от меня какой-то услуги?

– Еще бы, – вмешался, хитро прищурив единственный зрячий глаз, Субудай-багатур. – Вспомни, о Непобедимый, что сказал этот раб. Сила богов в количестве тех, кто верит в них! И именно здесь ты можешь оказать Сульде огромную помощь!

– Я не проповедник! – надменно распрямился юный джихангир. – Я – воин!

– Да, Мунке-Сал, и не какой-нибудь! – поторопился вступить в разговор колдун, предпочитая, чтобы Саин-хан узнал о соглашении именно от него, а не от своего аталыка, который похоже, уже обо всем догадался. – И именно поэтому ты, как никто другой, можешь сократить численность сторонников Единого. А давно известно, что порой меньше врагов лучше, чем – много друзей...

Джихангир пристально глянул на Газука и медленно кивнул головой. Такое он понимал.

– Правда, это мне подвластно да и не противоречит славе воина... Хотя, предпочитаю убивать тех, кто вздымает против меня оружие, нежели тех, кто отдается на милость победителя. Зачем портить собственное добро?

– Мудрые слова и достойные Повелителя мира, – опять поклонился Газук. – Рабов и не нужно убивать. Достаточно тех, которые погибнут в битве. Тем более, что когда твои воины узнают, кто поддерживает их в бою, то число сторонников Сульде вырастет и без проповедей...

– Следовательно, – опять вмешался аталык, – если мне не изменяет память, речь идет о соглашении... Саин-хан будет уничтожать сторонников Единого и туменами своих воинов будет увеличивать число тех, кто станет поклоняться прежним богам, это понятно. А что предлагает за это джихангиру монгольского войска всемогущий Сульде?

Субудай-багатур был воином, и поэтому все невероятное, волшебное, хотя и очевидное, вызывало у него подсознательное сопротивление. Он верил степям, резвому скакуну, острой крице в руке... Верил в победу и смеялся, когда видел ужас в расширенных зрачках врага. А все эти гадальщики, бессмертные колдуны, старые и новые боги, были ему непонятные и – подозрительные. И если бы не непреодолимая тяга его ученика к разным пророчествам, то Субудай-багатур уже давно приказал бы перетопить их всех одного за другим, а богатства, выманенные у других легковерных, – разделил бы между преданными воинами. Но Батый хотел их слушать, и приходилось с этим мириться.

Субудай-багатур украдкой поглядел на юного джихангира и тихонько вздохнул... Все же, внуку далеко было до деда.

– Скажу... – лицо колдуна остепенилось, взгляд сделался пустой и темный, будто вода в глубоком колодце. – Но сначала немного пророчества. Ведь вы именно для этого меня позвали.

Газук возвел руки вверх и промолвил уверенно и твердо:

– Могучий и непобедимый Саин-хан покорит все народы, на которых упадет взгляд его глаз. Его слава сравнится со славой Чингисхана, а имя – веками с ужасом и почетом будут вспоминать те, чьи родители погибнут под мечами монгольских воинов, а их невесты и сестры станут рожать черноволосых, скуластых и смуглых незаконнорожденных детей. Зачатых на утеху победителей.

– Значит, мне покорится весь мир? – едва сдерживая возбуждение, восхищенно произнес Саин-хан и бросил быстрый взгляд на своего учителя, будто приглашая его радоваться вместе. – И я смогу напоить своего скакуна водой из Последнего моря? Сумею исполнить мечту деда?

– Это так, Острие меча непобедимых воинов, – медленно ответил колдун. – Войско твое годами будет продвигаться на запад, и не найдется силы, которая сможет противостоять ему. Что же касается всего мира, то он слишком большой... Но конь твой из Последнего моря напьется.

– Эти слова приятно слышать, – отозвался после недолгой молчанки юный хан. – Ведь, – он немного замялся, – ты сумел убедить нас, что заслуживаешь доверия... Благодарю! Больше никакие сомнения не будут тревожить мою душу. И если имеешь еще что-то добавить, говори... Я слушаю.

Газук снова уважительно поклонился и, не подводя глаза, произнес:

– Я буду счастлив, если ты соизволишь принять один совет, повелитель...

– Совет? – немного удивился Саин-хан. – Я выслушаю его. И, обещаю, если он будет не хуже услышанного раньше – то обязательно воспользуюсь...

Газук перевел тяжелый взгляд на Юлдуз-хатун, и та невольно жалобно пискнула.

– Этот совет станет в то же время и благодарностью тебе, о самый Мудрый, – за обещанную помощь Богам.

Джихангир слегка поморщился, но должен был признать, что дар, преподнесенный Богами, не унизит даже чингисида.

– Волшебный Цветок уже рассказывал тебе, Повелитель, сон о белоснежном коне, который приснился Керинкей-Задан? – неожиданно спросил колдун.

Юлдуз-хатун еще раз изумленно ойкнула и заслонила себе рот хрупкой ладошкой. Газук и в самом деле был большим колдуном, если знал о том небольшом обмане.

– Вижу, что рассказывала... Это хорошо. Мне проще будет объяснить суть подарка... Такой конь есть в действительности, – продолжал дальше Газук. – Далеко отсюда, в Карпатских горах, стоит он в своем волшебном стойле под надзором когда-то могучей славянской богини – Морены. Оставленный там еще с тех пор, как в тех горах погиб предводитель гуннов Итиль-хан, о котором мы раньше вспоминали... Конь совсем застоялся, потому что вот уже несколько веков седло воина не касалось его спины...

– И все же я ничего раньше не слышал об этом славном хане... – перебил колдуна Батый. – И это мне не нравится!