Тимьян и розмарин

– Только не говори, что ангел забыл запечатать твои губы. Вот ведь он, след над верхней губой, – Лейфур улыбнулся, щелкнул ее по носу и провел пальцем по бороздке вниз к губам.

Рина, казалось, обиделась на шутку, она отстранилась от него, отвернувшись в другую сторону, и совсем по-детски начала накручивать травинки на указательный палец, связывая из них кольца. Мужчина хотел сжать ее плечо в жесте примирения, но она предостерегающе подняла ладонь.

– Я не верю в ангелов. Мир слишком жесток для их существования. Нет, я не помню ни своего рождения, ни последующих шестнадцати лет. Первое, что соизволила записать моя память – то, как я рисую граффити на стене какого-то офисного здания в Кардиффе. Я не запомнила даже сам рисунок, только ощущение, будто проснулась от тяжелого сна, когда мужчина в костюме строго и не особо вежливо, как для столь изысканно одетого человека, окликнул меня. Первым проснулся инстинкт бежать, скрыться в темноту лабиринтов подворотен, чтобы меня больше никто не нашел. Само осознание того, что я существую, время линейно, все имеет последствия, чуть не убило меня на месте. Представь себе, что ты проснулся после долгого-долгого сна и не понимаешь, что происходит вокруг. Представь, что этот сон снился тебе всю жизнь, а по пробуждении ты не помнишь ни единого образа. Так, будто ты пустой лист, tabula rasa.

Ее голос начал срываться то на шепот, то дрожать, словно она вот-вот расплачется. Воспоминания были до сих пор чересчур болезненны, отголоски былой паники все еще захлестывали ее во снах, а теперь и средь бела дня. Она обхватила себя руками, словно успокаивая, и упорно не хотела поворачиваться к Лейфуру лицом, хотя и не останавливала его, когда он гладил ее по плечам, спине, держал за руку.

– О, привет, красавчик, – Рина нарушила тишину. Рука Лейфура замерла у нее на плече. Девушка подалась вперед. – И что это ты мне принес, охотничек?

Только сейчас мужчина увидел вернувшегося пушистого монстра, который гордой поступью шел к манящей его хозяйке. В зубах у него маленький серенький комочек – мышь-полевка. Плут подошел к Ри и положил ей кровавое подношение к ногам. Лейфур был готов поклясться, что котяра поклонился и хищно улыбнулся прежде, чем переключить внимание на него. Он долго всматривался в мужчину, изучая каждую деталь, складывалось впечатление, что зверь не просто разглядывает его, но и пытается проникнуть в его помыслы, проверить своим кошачьим чутьем, насколько незнакомец безопасен для девушки.

Рина тоже наблюдала за ритуалом, но, в отличие от гостя, заинтересованно рассматривающего своего внезапного дуэлянта, девушка поглядывала на кота с опаской. Она вглядывалась в него, боясь, как бы шерсть на загривке не вздыбилась, а за беспокойно подрагивающим кончиком хвоста не сорвалась вся пушистая метелка. Плут уже проделывал нечто подобное с непрошеными посетителями. Если они ему не нравились, а случалось такое намного чаще, чем обратное, то кот сначала издавал предупреждающий рык, а потом бросался на жертву, словно на несчастную полевку, что лежала у ее ног. И мужчины побольше Лейфура улепетывали после первого же укуса одичавшего Плута.

Каково же было ее удивление, когда кот решил, что мужчина не просто проходит тест, но и улегся к нему на колени, и свернулся клубочком, предварительно боднув его в ладонь, чтобы осчастливленный раб не забывал почесывать за ушком. Вскоре плут начал издавать звуки старого холодильника с кухни в ее новом пристанище в лесах Ирландии, а Ри успокоилась настолько, что смогла продолжить рассказ:

– Как потом мне рассказывал мистер… – она запнулась. – Думаю, ты и так знаешь, кем оказался тот мужчина, который меня тогда заметил. А если нет, то будет лучше, если его имя останется тайной. Он испугался моего затравленного взгляда не меньше, чем я его угрожающего тона, потому сразу же попытался меня успокоить. А я, даже если и хотела бы, то не смогла бы сдвинуться с места – страх парализовал меня. Мистер N увидел рисунок, похоже, он был одним из тех, в которых вы видите смысл, разгадку. Лицо его изменилось и выглядело не лучше моего. Он был ошеломлен.

– Значит, мистер… N, – Лейфур решил не называть его, раз она не хочет, – не твой родной отец, как он говорил, а просто… Он же не сделал тебе ничего дурного? – мужчина, вспомнив о том, что рассказ ей по какой-то причине неприятен, высказал догадку вслух.

– Нет, что ты… хотя я бы тоже так подумала, если бы услышала подобную историю из чьих-либо уст, или если бы мне сейчас предложили то же, что и он тогда. N сказал, что я очень талантлива, и этот дар нельзя оставить без внимания, без огранки. Он назвал меня Регина, на что я сразу запротестовала, нет во мне ничего королевского, хоть как он ни продолжал настаивать, что я похожа на старых легендарных правительниц. Потому от имени осталась «Рина». А Уэллс, как несложно догадаться, от названия княжества. Он предложил мне учебу в одном из престижных университетов, уроки лучших художников. Тогда я не понимала, что это многого стоит, а он не понимал моего положения.

– Звучит невероятно, у тебя ведь две степени магистра, да и в интервью не скажешь, что ты невежественна хоть в чем-то.

Плут сделал вид, что потянулся, и неприятно впился охотничьим боковым когтем в ногу мужчине. Лейфур с удивлением посмотрел на кота, неужели тот подумал, что он обижает хозяйку, но тут же отбросил догадку.

– У меня были лучшие учителя, а я хватала знания на лету, будто путник, блуждавший по пустыне и отчаявшийся найти воду. Но даже они неспособны дать нечто, в чем я нуждалась больше знаний, то, что добывается синяками и ссадинами. Я была абсолютно не подготовлена к реальности, у меня не было ни капли опыта жизни среди людей, ни капли знания того, какими они могут быть. Потому каждый раз, когда я пыталась помочь такому же отчаявшемуся, как ты, попадалась на уловки, которые были призваны единственно вызвать у меня жалость.

Он только заикнулся, чтобы опровергнуть ее обвинения, как Плут предупреждающе зашипел.

– И все было бы ничего, если бы один из таких просителей вконец не потерял даже намек на человечность. Он был сыном главного конкурента моего N. Догадываешься, что его грызло? Отнюдь не любовь ко мне. Я чуть не уничтожила своего благоволителя.

– И он в порыве большой любви отправил тебя в изгнание?

– Я сама попросила. И очень надеюсь, что ты уважишь мою просьбу и отступишься.

– Извини, Рина, но я не могу. Надеюсь, вскоре ты поймешь почему.

– Что ж, я и не ожидала другого ответа, – она встала, показывая тем самым, что разговор окончен.

Комментарий к Who Are You?

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_WhoAreYou

========== Komm in Meinen Schlaf ==========

Subway to Sally – Komm in Meinen Schlaf*

– Мой правитель щедр и благороден, Рианнон. Он не оставит деву в беде, стоит тебе только попросить. Один взмах руки, взгляд из-под ресниц – вот и вся хитрость, а остальное я устрою.

– Что же ты, Ланцелот, сам не предложишь даме спасение в своих объятиях? – с насмешкой произнесла она. Его добрый и великодушный король послал купца, чтобы соблазнить ее более золотой и удобной клеткой еще дальше от дома среди чужих людей. – Или этот Пуйл первым посягнул на привлекательную добычу, а твой поцелуй был попыткой урвать кусочек у синьора, пока тот не видит?

– Отчего столько яда в словах юной девы?

– Оттого же, что и в твоих словах столько меда, скрывающего горечь обмана. Твои речи сладки, но как могу я верить тому, кто просит за другого? Как могу я согласиться на кота в мешке? Я знаю, что Гуал варвар, но я готова к этому. А кто же твой король? Трюкач? Нет, не бывать сему!

Рианнон вскочила на ноги и свистнула, зовя своего коня. Незадачливый Путешественник встрепенулся от сладкой дремы, после изнурительной погони да испитой воды веки сами собой отяжелели, и он даже не заметил, как закрыл глаза. Опрометчиво, если вспомнить, в какую передрягу встряла его всадница. Конь встряхнул с себя оковы сна и недовольно фыркнул, потрусив к девушке.

– Великая Королева! – окликнул ее Ланцелот. Она нехотя повернулась и остановилась потрясенная: рыцарь застыл пред ней коленопреклоненный. Путешественник тыкался мордой ей в спину и в нетерпении рыл копытом землю. – Я готов с мечом в руках защищать Вашу честь и добрую славу. Примите мой обет и заверения в искренности намерений. Вассал без земель и золота, гордый лишь своим именем и военной доблестью, не смеет и мечтать просить Вашей руки.