Духи над пустыней пролеталиВ сумерки, над каменистым логом.Скорбные слова его звучалиКак источник, позабытый богом.На песке, босой, с раскрытой грудью,Он сидел и говорил, тоскуя:«Предан я пустыне и безлюдью,Отрешен от всех, кого люблю я!»И сказали Духи: «НедостойноБыть пророку слабым и усталым».И пророк печально и спокойноОтвечал: «Я жаловался скалам».
старый пароходУ мола стал, вернувшись из Сиднея.Белеет мол, и, радостно синея,Безоблачный сияет небосвод.В тиши, в тепле, на солнце, в изумруднойСквозной воде, склонясь на левый борт,Гигант уснул. И спит пахучий порт,Спят грузчики. Белеет мол безлюдный.В воде прозрачной виден узкий киль,Весь в ракушках. Их слой зелено-ржавыйНарос давно… У Суматры, у Явы,В Великом океане… в зной и штиль.Мальчишка-негр в турецкой грязной фескеВисит в бадье, по борту, красит бак —И от воды на свежий красный лакЗеркальные восходят арабески.И лак блестит под черною рукой,Слепит глаза… И мальчик-обезьянаСквозь сон поет… Простой напев СуданаЗвучит в тиши всем чуждою тоской.
Люблю цветные стекла оконИ сумрак от столетних лип,Звенящей люстры серый коконИ половиц прогнивших скрип.Люблю неясный винный запахИз шифоньерок и от книгВ стеклянных невысоких шкапах,Где рядом Сю и Патерик.Люблю их синие странички,Их четкий шрифт, простой набор,И серебро икон в божничке,И в горке матовый фарфор,И вас, и вас, дагерротипы,Черты давно поблекших лиц,И сумрак от столетней липы,И скрип прогнивших половиц.
И скрип и визг над бухтой, наводненнойБуграми влаги пенисто-зеленой:Как в забытьи, шатаются над нейКресты нагих запутанных снастей,А чайки с криком падают меж ними,Сверкая в реях крыльями тугими,Иль белою яичной скорлупойСкользят в волне зелено-голубой.Еще бегут поспешно и высокоЛохмотья туч, но ветер от востокаУж дал горам лиловые цвета,Чеканит грани снежного хребтаНа синем небе, свежем и блестящем,И сыплет в море золотом кипящим.
Луна еще прозрачна и бледна,Чуть розовеет пепел небосклона,И золотится берег. Уж виднаТень кипариса у балкона.Пойдем к обрывам. Млеющей волнойВода переливается. И вскореИз края в край под золотой лунойЗатеплится и засияет море.Ночь будет ясная, веселая. Вдали,На рейде, две турецких бригантины.Вот поднимают парус. Вот зажглиСигналы — изумруды и рубины.Но ветра нет. И будут до зариОни дремать и медленно качаться,И будут в лунном свете фонариГлазами утомленными казаться.
Проснусь, проснусь — за окнами в садуВсе тот же снег, все тот же блеск полярный.А в зале сумрак. Слушаю и жду:И вот опять — таинственный, коварный,Чуть слышный треск… Конечно, пол иль мышь.Но как насторожишься, как следишьЗа кем-то, притаившимся у двериВ повисшей без движения портьере!Но он молчит, он замер. Тюль гардинСквозит в голубоватом лунном блескеДа чуть мерцают — искорками льдин —Под люстрою стеклянные подвески.
Ограда,
крест, зеленая могила,Роса, простор и тишина полей…— Благоухай, звенящее кадило,Дыханием рубиновых углей!Сегодня год. Последние напевы,Последний вздох, последний фимиам…— Цветите, зрейте, новые посевы,Для новых жатв! Придет черед и вам.
Девушки-русалочки,Нынче наш последний день!Свет за лесом занимается,Побледнели небеса,Собираются с дубинамиМужики из деревеньНа опушку, к морю сизомуХолодного овса…Мы из речки — на долину,Из долины — по отвесу,По березовому лесу —На равнину,На восток, на ранний свет,На серебряный рассвет,На овсы,Вдоль по жемчугуПо сизому росы!Девушки-русалочки,Звонко стало по лугам.Забелела речка в сумраке,В алеющем пару,Пнями пахнет лес березовыйПо откосам, берегам,—Густ и зелен он, кудрявый,Поутру…Поутру вода тепла,Холодна трава седая,Вся медовая, густая,Да идут на нас с дрекольем из села.Что ж! Мы стаей на откосы,На опушку — из берез,На бегу растреплем косы,Упадем с разбега в росыИ до слезЩекотать друг друга будем,Хохотать и, назло людям,Мять овес!Девушки-русалочки,Стойте, поглядите на рассвет:Бел-восток алеет, ширится,—Широко зарей в полях,Ни души-то нету, милые,Только ранний алый светДа холодный крупный жемчугНа стеблях…Мы, нагие,Всем чужие,На опушке, на поляне,Бледны, по пояс в пару,—Нам пора, сестрицы, к няне,Ко двору!Жарко в небе солнце божьеНа Петров играет день,До Ильи сулит бездождье,Пыль, сухмень —Будут знойные зарницыЗарить хлеб,Будет омут наш, сестрицы,Темен, слеп!
Похолодели лепесткиРаскрытых губ, по-детски влажных —И зал плывет, плывет в протяжныхНапевах счастья и тоски.Сиянье люстр и зыбь зеркалСлились в один мираж хрустальный —И веет, веет ветер бальныйТеплом душистых опахал.
Мимо острова в полночь фрегат проходил Слева месяц над морем светил,Справа остров темнел — пропадали вдали Дюны скудной родимой земли.Старый дом рыбака голубою стеной Там мерцал над кипящей волной.Но в заветном окне не видал я огня: Ты забыла, забыла меня!Мимо острова в полночь фрегат проходил: Поздний месяц над морем светил,Золотая текла по волнам полоса И как в сказке неслись паруса.Лебединою грудью белели они, И мерцали на мачтах огни.Но в светлице своей не зажгла я огня: Ты забудешь, забудешь меня!