Топ-модель

– Удачно?
– переспрашиваю.
– Особенно для Шопина?
– И не верю, что он отбирает квартиры у стариков.

– Есть за ним и такой грешок, - отвечает Женя и рассказывает банальную житейскую историю: папа подарил любимому отпрыску Аркаше роскошный "БМВ Х-5" стоимостью восемьдесят девять тысяч долларов. Подарил - и подарил. Вот только Аркадий был полуидиотом и не мог выучить правила движения. Впрочем, на педали нажимал и баранку крутил со слабоумным упоением. Правда, ездил только по прямой. Поворот налево-направо - уже проблема. И вот однажды Аркаша мчал по Ленинскому проспекту и вдруг: ба-а-ах! врезается в неосторожную "копейку". Наверное, о чем-то задумался, несмотря на общий тотальный маразм. Или губастенькая невеста, сидящая рядом, отвлекала водителя некими своими кокетливыми действиями.

Словом, впечаталась парочка в чужую пролетарскую машину, как бутерброд с маслом в пыльный асфальт. Личики разбили, а кричали так, будто пришел конец света. Кто виноват в таком безобразии? Конечно же, не Аркаша. А другой, который гонял на авто по доверенности боевого фронтовика. Выставили счет семье старика: пять тысяч долларов. За поврежденную фару. Есть такая свободная деньга у простого российского семейства? Нет, разумеется. А на нет - и суда нет. Ан нет! Это не наши проблемы, заявил г-н Шопин и направил своих боевых охранников выбивать бабки. Четверо громил явились поутру, захватили всю семью, стали угрожать, мол, о вас, козлах скудных, знаем все, даже где находится родная ваша внучка. Сам ветеран был в больнице и хорошо, что там находился, потому, что имел охотничье ружье. Короче говоря, поменяли его близкие трехкомнатную квартиру на двух, а разницу отдали за фару. Пять тысяч вечнозеленых, как и не было. Такая вот поучительная история о том, кто побеждает в нашем семижильном обществе.

– И это при том, что для этого деятеля, - заключила Евгения, - эти пять тысяч, что для нас пять "коп".

– Главное - принцип!
– заметил Виктор.
– Если есть возможность, отбери.

– Три оплеухи за "пять" - мало будет, - заметила я.

– Ничего, мы добавим, - пообещала Женя.

Мы выходим в ночь - с реки тянет влажной прохладой и тиной. Освещенный Кремль по-прежнему возвышается неприступной и красивой цитаделью. Я повествую Евгении о том, что г-н Шопин предлагал мне стать победительницей конкурса "Кремлевская красавица". Моя двоюродная сестра неожиданно хохочет:

– Ну Шурик зарвался совсем. У нас пока там одна красавица. Была и есть. Тягаться с ней и её спонсорами...

– Это не ко мне, - огрызаюсь, - это к одноглазому пирату.

Эти слова веселят моих спутников. Они начинают спорить о том, способен ли одноглазый противный "пират" победить других "пиратов" зарождающегося капитализма, сидящих, к примеру, на нефтяных и газовых вентилях.

И твердо решают - нет, не может, а, следовательно, пытается повесить на уши нашей Маши лапшу. Или развесистую клюкву.

Я не понимаю общей радости, однако находящийся у джипа Стахов встречает нас с довольным видом: акция удалась. И даже более того: выходка ветерана забила осиновый кол в тушку г-на Шопина.

– Это начало его конца, - говорит загадками Алекс и поздравляет меня с первым успехом.

– Какой успех?
– не понимаю я, недовольная, поскольку перспектива новой встречи с Шуриком меня не привлекает.

– Все будет хорошо, Маша, - успокаивает Стахов.
– Как в лучших домах Европы.

Сев в машину, слушаю байки о "замке" г-на Шопина, выстроенном в элитном подмосковном поселке "Сосны". Эту усадьбу знакомая нам личность успела возвести на народные деньги во времена истерического БХ - Большого Хапка. Этот дом - неприступная крепость, и проникнуть туда надо легитимно, чтобы не случилась великая кровавая сеча между спецслужбами и коммерческими структурами, защищающих своего "хозяина", как родного.

– Значит, не хотите собой жертвовать?
– вредничаю.

– В каком смысле?

– Меня кидаете на этого сквалыжного Шурика, точно на амбразуру.

После того, как все добродушно отсмеялись, ничуть не обидевшись, кстати, я задаю новый вопрос:

– И какая моя цель?

– Об этом поговорим позже, - отвечает Алекс.
– Но роль твоя, Маша, будет самая главная.

– Спасибо за доверие, - недовольно бурчу: неприятно, когда тобой пользуются, как одеждой.
– Однако пока я сама играю роль жертвы.

– Жертвы?
– удивляется Стахов.

Я напоминаю всем о том, что у меня тоже много проблем: 1. Сумасшедший маньяк., 2. Подозрительное приглашение от "Русское видео-М"., 3. Возможная охота за мной, как свидетельницей убийства фотографа Мансура., 4. Занятия в Центре моды.

– Разрешите не продолжать, - заканчиваю я.

– Все понятно, берем под свой контроль, - решительно говорит Алекс. Пункт первый, второй, третий наши; последний - Маши.

– Уже взяли под контроль, - отвечает Евгения.
– Все пункты, кроме последнего.

– Как это?
– возмущаюсь.
– Почему ничего не знаю?

– А зачем зря волновать, - пожимает плечами Женя.
– Занимайся собой и модой, а мы будем решать твоими проблемами.

Я нервничаю: мы так не договаривались. Привыкла решать свои проблемы сама. Есть вопросы, которые лучше решать вместе, резонно примечает сестра, тем более, если они касаются личной безопасности.

– Никто не угрожает, - горячусь, - кроме сумасшедшего. Это, правда, раздражает...

– Ладно, разберемся, - не выдерживает нашего препирательства Стахов. Будем решать неприятные проблемы по мере их поступления.

На этом наша поездка по ночной и засыпающей столице заканчивается: джип тормозит у нашего подъезда.

Первыми из него выбираются наши мужественные мужчины. Внимательно осматривают переулок, словно опасаясь засады, после из машины выходим и мы, девочки.

Я так устала, что меня уже ничего не пугает. Табун маньяков в подворотне - плевать! На криминальное "Русское видео-М" - плевать! На душегубов фотографа Мансура - тем более плевать! В конце концов у меня есть защитник по имени Алекс. Пусть и заступается за свою Мату Хари в моем лице.

Идем в подъезд, пропахший старой жизнью прошлыми победами, настоящими болезнями, серебристой пылью и черными котами. Напряженный гул работающего лифта - наш героический квартет приближается к шахте, где за металлической сеткой, выкрашенной в защитно - травяной цвет, нисходит с бетонных небес кабина.

Затем створки лифты открываются - внутри кабины моложавый и бодрый человек в спортивном костюме турецкого производства. В руках у "турка" мочалится болонка цвета нестиранной простыни.

За какой-то неуловимый для меня миг с уверенным любителем животных происходит удивительное превращение: он падает на колени и плачущим голосом умоляет:

– Не убивайте, Христа ради! Я все отдам! До копейки!

Я смотрю на своих спутников - в их руках по пистолету. По очень большому и выразительному. Такими пистолями можно убивать врагов, ударяя, как молотком, по их стриженным темечкам.

– Прости, мы не к тебе, - извиняется Стахов.

– Они со мной, - объясняет Евгения.
– Я - ваша соседка. А вас зовут Василий, а песика - Васек. Так?