Топ-модель

– А-а-а, - неожиданно протягивает руку ко мне.
– Все отсюда, извлекает из-под воротничка маленькую черную брошку.
– Жучок-паучок, объясняет.
– Думала: мы тебя запустим в этот вертеп, - указывает на Центр моды, - без прикрытия. Высокая, понимаешь, мода, - говорит саркастически. Пойми, девочка, есть лицевая сторона моды, а есть изнаночная...

– Да, понимаю я...

– Понимать мало.

– Прекрати, - зажигаюсь.
– Лучше объясни, что происходит?

Выясняется, "сережка" - это предмет из оперативно-следственного арсенала спецслужб, который выполняет роль "маячка", указывающего местонахождение объекта, за которым ведется наблюдение. В данном конкретном случае, он сыграл свою позитивную роль: мое перемещение по Центру было прослежено и теперь мы имеем запись разговора гг. Соловейчика и Попова. После моего убытия.

– Как интересно?
– радуюсь.
– Можно послушать.

– А зачем?

– Как это зачем? Я главная героиня и вообще... мы работаем вместе? Или уже не работаем?

– Не передергивай, Маруся.

– Мы в одной связке, - вредничаю, - боевой? Или не в одной?

– Ишь ты, шустрая девочка, - возмущенно сопит охотник на людей. Послушаешь, но только после, как мы запись переведем в цивилизованный формат.

– Как это?

– Господа хорошие употребляли много... э-э-э... грязных слов.

– Грязных слов?

– Нецензурных, - морщится Алекс.
– Я же говорю: высокая мода с низкими пороками.

– А что, есть пороки высокие?

– Не об этом речь, Маша.

– И что они говорили - про меня?

– Послушаешь - узнаешь.

– Представляю, что...
– вздыхаю.
– На самом деле, какая их цель?

– Самая банальная, - отвечает Алекс.
– Заработать бабок немерено. В том числе и на тебе.

– Это понятно, а что конкретно хотят?

– Об этом позже. Давай-ка поработаем с нашим "маньяком", - предлагает.
– То, что он имеет отношение к модельному бизнесу, это без всяких сомнений. Значит, надо перетряхнуть весь этот курятник.

– Саша, - укоризненно останавливаю.
– Это мой курятник тоже.

– Цыц, птенчик.

– А если действует его пособник? Наш "маньяк" не так прост. И даже знает, что я пытаюсь защититься.

– Есть правда, есть, - соглашается менхантер.
– Вот ещё геморрой, ой, прости, пожалуйста.

– Пожалуйста, - передергиваю плечами.
– Но самое главное вот что... и запинаюсь.

Почему? А вот как рассказать мужчине о моем "совершенстве", хотя он и знает о нем, подслушав мои телефонные переговоры с этим сатанинским "поклонником"?

– Ты о чем, Маша?

– Есть ключевая фраза, - мнусь.
– "Маньяк" проговорился. Он знает то, что не знает никто.

– Что-что?
– вытягивается лицом Стахов.
– Что он знает?

– Ну это самое...

– Маша, - не выдерживает мой собеседник.
– Мы говорим на великом и могучем языке, будь добра, найти слова, чтобы выразить мысль.

– А ты, прости, туповат, - хамлю, - как лопата.

– А ты намекни толком.

– Намекаю: я - девственница!

– М-да-а-а, - держится Алекс.
– И что?

– А то: "маньяк" знает об этом.

– И что?

– Нет, ты не лопата. Ты - совок.

– А зачем нам лопата и совок? Чтобы закопать маньяка, - и неожиданно обнимает меня за плечи.
– Ну понял-понял я.

– Что понял?

– Все!

– И что?

– Надо найти того, кто мог ему рассказать об этом факте из твоей жизни. Кто это может быть?

Я отвечаю на этот вопрос: мама или Танечка. Мама вне всяких подозрений, стало быть, осталась Танечка Морозова. С ней мы подружились, а потом поссорились. Сегодня Морозова на занятиях отсутствовала. По какой причине - не знаю. Надеюсь, ничего плохо не случилось?

Охотник на людей заметно настораживается и просит, чтобы я поподробнее рассказала об этой фигуре. Я вспоминаю, как мы познакомились с Танечкой во время первого топ-модельного тура, как подписали договора, как потом сидели на бульваре и лакали пиво, как Морозова шокировала меня признанием о своей "первой любви" близ мусоропровода, как приглашала посетить некий спортивный зал в Марьино, где она, кажется, и обитает.

– Из Саранска она?
– переспрашивает Алекс.
– Значит, столичного адреса в договоре быть не может.

– И я написала свой, дивноморский, - вспоминаю.
– Там графа: "постоянное место жительства". Правда, номер телефона оставила московский.

Поразмыслив, Стахов принимает решение: я - сижу, он - идет. Куда? В цитадель порока. Зачем? Проверить договор Морозовой, а вдруг там и адрес, и телефон. Шанс маленький но он есть.

– Я быстро, - убеждает.
– Одна нога там, другая здесь. Если что, указывает на бардачок, - там "Стечкин", стреляй без предупреждения.

– "Стечкин" - это пистолет?

– Пушка, - выбирается в жаркий день.
– Все будет хорошо, Маша, - и удаляется в сторону Центра мода энергичной и деловой походкой менеджера по холодильным установкам.

Еще пристрелит какого-нибудь зайченко или кроликова, грустно шучу, Бог мой, столько событий, что я не успеваю понять, в каком мире нахожусь.

Впрочем, сейчас мне хорошо и комфортно. Приятно сидеть в надежной машине и быть защищенной. Надо уметь себя защищать, вспоминаю слова двоюродной сестры и протягиваю руку к бардачку. Открываю его - ба! Пистолетище! Он массивен, как сейф. Ничего себе игрушка для взрослых людей. Беру в руку, с трудом ворочаю. С такой пушечкой никакой маньяк не страшен.

Вдруг чувствую за стеклом машины тень - такое впечатление, что человек глянул в авто и, перепугавшись красотки с убойной штучкой, кинулся вон. Я выворачиваю голову - и ничего подозрительного не замечаю: психопаты, конечно, на каждом шагу, но не до такой же степени, Маша.

Появление Стахова отвлекает меня от призраков. Охотник на реальных людей не потерял уверенности и хватки. Садится за руль, отрицательно качает головой: нет результата. Увидев пистолет в моих руках, спрашивает:

– Не стреляла?

– Пока ещё нет.

– Лучше не надо, - прячет "Стечкина" в бардачок.
– К плохому быстро привыкаешь.

– Как и к хорошему.

– Вот именно: все у нас будет хорошо, - повторяет, включая мотор. Поехали в Марьино. В это колдовское место.

– Чем же оно такое колдовское?

– Раньше там были поля с отходами человеческой жизнедеятельности...

– Саша, не говори красиво, - прерываю.
– С дерьмом, что ли?

– Маша, ты красивая девочка, а выражаешься...