Товарищ «Чума» 8

На первом привале, устроенном эсэсовцами через несколько часов, к Костичу подошёл Бунге и спросил:

— Вот скажи мне, старик, для чего забираться так высоко в горы? Неужели нельзя было поселиться пониже?

— Сербы долго боролись с оттоманским нашествием, — охотно пояснил Душан, — пять сотен веков! Это вызвало у нас привычку селиться повыше в горах, куда турки не доберутся. Никакая особенность поведения людей не возникает на пустом месте — всё обусловлено исторически.

— Ответ настоящего историка и знатока своей страны, — похвалил старика Матиас. — Конечно, нам от этого легче не стало, Вальти, но мы справимся.

— Не люблю горы, — признался Бунге, — мне от них становится как-то не по себе. Не знаю, почему… В Каире мне как-то спокойнее работалось, — признался он. — Могучие древние цивилизации, затерянные в пустыне, мне как-то больше по душе.

— Не переживай, Вальти, — успокоил соратника, коллегу и подчиненного гауптштурмфюрер СС, — после успешного завершения этой экспедиции, ты сам сможешь выбирать, где тебе открывать исторические тайны, что еще прячутся от нас под толщей земли или песка. Я буду рекомендовать тебя для самостоятельной руководящей работы!

— Спасибо, друг… Но ты так уверен в удачном исходе нынешней миссия, Матиас? — Бунге не удержался от маленькой колкости в адрес начальства.

Вальтер знал, что Грейс на эту маленькую шалость не будет на него в обиде. Так-то он был нормальным мужиком, и ученым с большой буквы. Правда, с точки зрения самого Бунге, слишком уж увлекающимся всем необычным, как и их общий начальник — бессменный командор зондеркоманды «Н» Рудольф Левин.

Сам же Бунге куда как более скептично относился ко всем этим оккультным штукам. Однако, кусок черепа вампира его весьма поразил. Поначалу он думал, что это всего лишь искусная подделка, однако, ознакомившись поближе с этим артефактом, изменил своё мнение. Слишком уж натурально всё выглядело.

В отличие от своего командира, с которым перед экспедицией обстоятельно беседовали Левин с Вилигутом, раскрывая Грейсу какие-то жуткие тайны, Бунге приходилось слишком многое принимать на веру. После беседы с руководством, Матиас предупредил своего напарника, что многое, что ему сообщили, является настолько секретной информацией, что он даже с ним не может ей поделиться.

Экспедиция останавливалась на привал еще пару раз, пока, наконец не поднялась на небольшою ложбину, зажатую между несколькими горными вершинами, украшенными, несмотря на весьма теплую погоду, снежными шапками. Вальтер до сих пор с содроганием вспоминал пару особо опасных участков дороги, по которым с трудом прошли не только лошади и мулы, но и сами люди.

Но, наконец-то, из-за очередного горного перевала показались первые старые и весьма «поношенные» кучи — именно так в Сербии назывались дома. С высокой точки, через которую и пролегала тропа, небольшая горная деревушка была видна, как на ладони.

Дома в этом диком и неуютном краю, так не понравившемуся Вальтеру Бунге, в таком неизменном виде строили, наверное, на протяжении столетий. Большинство куч имели высокий каменный фундамент. Местами из тесанного камня, а где-то из огромных «диких» валунов.

Верхние части этих домов, расположенные на каменном фундаменте, были в основном бревенчатыми — брвнара, как назвал это строение Душан, — с высокими деревянными крышами, массово покрытыми потемневшим от времени тёсом. Однако, местами мелькала яркая черепица, издалека отливая на ярком солнце сочной терракотой.

— Ты знаешь, Вальти, — произнёс Грейс, — что по форме черепицы можно легко различить период кровельного покрытия?

— Эта черепица еще турецкого производства, — подтвердил слова Матиса старик. — А еще здесь сохранился очень древний вариант покрытия — сланцевым природным камнем, — И Душан указал на весьма потрёпанную временем старую церковь, расположившуюся в самом центре села, с крышей, облицованной тонкими плоскими плитами. — Навскидку, этот храм тринадцатого-четырнадцатого века постройки, — добавил он.

Еще часть домов были выстроены из самана — глиняного необожженного кирпича, но обязательно выложенного на каменном основании. Местные «строители» смешивали глину с соломой, формовали кирпичи, сушили на солнце и клали стены. Иногда еще прокладывали наискосок тонкими рейками или ветками, после чего всё обмазывали сырой глиной. И, несмотря на довольно сомнительный строительный материал, такие дома тоже могли стоять сотнями лет.

Спустившись к жилью, немцы осознали, что улицы этой горной деревеньки были настолько узкими, что если сейчас им навстречу попадется лошадь или осёл, разойтись с ними будет совершенно невозможно. А высоченные каменные заборы — зиды, превращали отдельные дома и усадьбы в настоящие неприступные крепости.

Вальтеру натурально казалось, что время словно остановило свой бег в этом горном захолустье. Что эта деревня могла быть такой же и сто, и двести, и пятьсот лет назад. Двигаясь друг за другом по узкой улице, немцы не встретили ни единой живой души — деревня словно бы вымерла.

— А где все жители? — поинтересовался у Душана Бунге, которому отчего-то сделалось не по себе. — Куда они все подевались?

— Они за вами внимательно наблюдают, — сообщил старик, — но не спешат показываться. Слишком много горя им в своё время причиняли пришельцы. — Вас еще встретят…

И словно в подтверждение его слов улица неожиданно расширилась, превратившись в небольшую площадь у каменного строения старой церкви, которую эсэсовцы видели с перевала. На площади их действительно ожидали. Человек десять разновозрастных нелюдимых мужчин, заросших бородами едва не по самые глаза. Но абсолютно безоружных.

— Ко је старешина? — выступив вперёд под прикрытием своих вооруженных солдат, нервно сжимающих рукояти автоматов, по-сербски поинтересовался Грейс.

— Ну, я староста! Богда Миркович! — Бесстрашно шагнул вперед хмурый дородный мужик, лет шестидесяти, опирающийся на толстую и загнутую палку-клюку. Хотя она была ему явно не нужна. Его пепельная борода, основательно побитая сединой, воинственно торчала в разные стороны, а из-под насупленных густых бровей светились ненавистью темные глубоко посаженные глаза. — Чего надо?

— Прочтите… — Гауптштурмфюрер протянул старосте документ, переданный ему Минихом. — Мы — археологи… ученые-историки, — пояснил он на словах. — Будем проводить у вас раскопки… Нам бы крышу над головой, да питание свежее… Мы за всё щедро заплатим рейхсмарками…

— Можете расположиться в церкви, — внимательно ознакомившись с посланием целленляйтера, всё так же недовольно буркнул староста, — всё равно уже давно пустует. — Разносолов не обещаю, но сытно вас накормить как-нибудь сумеем. За хорошую плату, разумеется…

— Можете не сомневаться, — заверил его Грейс. — Оплата будет щедрой!

— Тогда держи! — Староста достал из кармана позеленевший медный ключ и, не приближаясь, бросил его эсэсовцу. — Вода в ручье за церковью, конюшня там же. С остальным разберётесь… — И через мгновение от встречающей немцев деревенской «делегации» никого не осталось.

— Гостеприимные, ничего не скажешь! — недовольно фыркнув, произнёс по-немецки Матиас.

— Настоящие дикари! — подхватил Бунге.

— Душан, а у вас в Сербии все такие? — поинтересовался у старика Грейс.