Тропой Нсарааши

Спустя совсем недолгое время у него созрел план, как с хитростью обезвредить нараканца. Ака резко рванул в сторону от него, оббегая с левой стороны, а через секунду, выйдя из зоны видимости, свернул прямо на него, краем глаза замечая вихрь обломков и пыли там, где только что мог находиться. Пока что всё складывалось удачно. Ака замахнулся левой рукой, желая одним ударом снести голову противника, но тот резко лёг на пол, и меч рассёк воздух. В ответ нараканец из неудобной позиции ударил мечом по голеням Аки. Падая прямо на чёрного, он сунул свободную руку в левый рукав и захрипел, когда в горло вцепились пальцы врага. А через мгновение правой рукой вонзил в его сонную артерию кинжал, который всё это время прятал в рукаве.

Хватка моментально ослабла, и Ака упал на поверженного противника. Кашляя, он поднялся. Болели сломанные рёбра, отбитый корпус и едва не сломанные ноги. Но всё прошло, как он и рассчитывал, а если точнее, надеялся. Ака предполагал, что маг попытается остановить его магией, а видя занесённый меч, рухнет на пол, потому что не смог бы правой рукой отразить атаку с левой стороны. После чего попытался бы контратаковать своим оружием, едва не переломав ему ноги. «Нам приказано не убивать тебя», — вспомнил он слова одного из предыдущих чёрных на его пути. Именно это позволяло ему идти напролом практически каждый раз.

Стало тихо. Настолько тихо, что о себе напомнило колотящееся в его груди сердце. Лихорадочно осматриваясь, Ака попытался наконец найти треклятые ножны, когда нога заскользила на чём-то.

— Хара…

Он упал, больно стукнувшись затылком об пол. Ещё до того, как начал подниматься, его голову стал покрывать лёд, намертво сцепив его с каменной поверхностью. Ака дёрнулся, попытался вырваться, прогибая спину и едва не ломая шею. Но это оказалось тщетно. Образование начало пробираться сквозь щели в маске, обжигая кожу и перекрывая обзор. Ака зарычал и со всей силы врезал мечом по лицу. В стороны полетела крошка, но больше ничего не произошло даже спустя десяток хаотичных ударов. Через какое-то время оковы стали забираться на шею, перекрывая доступ к кислороду.

Отчаявшись, Ака начал скрести пальцами по корке, пока руки не застыли на обледеневшем шлеме.

***

Протяжно застонав, Ака открыл глаза и поднял голову.

— Хара… — вырвалось ре-лианское ругательство.

Ничего иного, кроме увиденного, он и не надеялся обнаружить. Разве что бескрайние долины Тантарских глубин после смерти от удушения собственным шлемом.

В паре шагов от него всю ширину небольшой темницы занимала стальная решётка с вертикальными прутьями, за которой оказался коридор с каменным полом, ещё одна решётка напротив и очередная, но уже пустая, темница. Он дёрнул руками и ногами — распятые конечности оказались прикованы к стене, а сам он повис в полуметре от пола на каменных кольцах с помощью магии. Такие не разрушить ни боевым молотом, ни Рассекателем. Идеальные против любого не чувствительного к природной энергии. И владельца сразу трёх печатей против этой самой энергии. К сожалению для Аки, свойство печатей не распространялось дальше его тела.

Ака осмотрел себя. Из одежды на нём остались лишь штаны. Голую кожу покрывали мурашки от контакта с холодной поверхностью за спиной, а обмороженная шея болела. Он решил изучить скрытое полумраком помещение, но в нём ничего не оказалось.

Через некоторое время голова упала на грудь под тяжестью воспоминаний и раздумий. Он прокручивал последние минуты — от возвращения в столовую и до злосчастного падения. Мелочи, детали, тела. Кто угодно мог подловить его в ледяную ловушку: тот ледяной страж, получивший пинок в рожу; один из обитателей храма, незаметно наблюдавший за сражением; Урра, хотя та должна была понять ценность их союза. Как бы он не относился к ней, но факты твердили, что за последние сутки он дважды едва не погиб из-за того, что она оказывалась рядом. Ака не мог ответить самому себе, входило ли его нынешнее пребывание в темнице в проложенный Хормом путь или он где-то оступился? А то условие «до заката» грозило именно тем, что случилось? Вопросы копились, как пыль в пустом доме, и никто не мог помочь разобраться с ними. Вместо них — лишь острое желание скорой развязки заточения.

Минуты шли одна за другой, а тишина и полумрак застыли, словно от очередного нисхождения Бога. Ака то зависал в полудрёме, то тонул в потоке мыслей и бессвязных фантазий, то незаметно погружался в сон без сновидений… или ему так казалось? Хуже всего приходилось рукам. Расставленные в стороны и слегка задранные вверх, они ныли выкрученными и обездвиженными плечами. Боль покидала суставы, разрасталась по телу тягучими отголосками эхо, а добравшись до мозга, путалась с мыслями, словно кто-то смешивал чёрное и белое, внося ещё больший хаос.

Иногда он что-то говорил вслух, сам себя убеждая, что не оглох, а изредка доносящиеся откуда-то звуки не галлюцинации. Но одно точно было реально — наполнивший темницу холодный, свежий воздух, а через некоторое время — глухой удар и едва различимые шаги. Не поднимая голову, Ака вслушивался, искренне надеясь увидеть её.

Первыми на глаза попались тяжёлые чёрные ботинки, такие же штаны и бесшовная кофта с воротником под горло. Коротко стриженный и смуглокожий представитель расы илрайцев встал напротив решётки с ношей в руке. Скрипнув, как оказалось, незапертой дверью, он вошёл внутрь. Словно не замечая пленника, гость раскрыл и расставил на полу два складных табурета со спинками. В это время в коридоре появился ещё кто-то. В противовес первому гостю, вся его одежда имела насыщенно красный цвет, который в полумраке получил кровавый оттенок. Двигался он беззвучно, словно дух, даже полы узкого пальто до самого пола не шуршали с каждым шагом. Плавно завернув в сторону, гость также прошёл в темницу, пройдя мимо илрайца, который к этому времени успел встать солдатиком возле двери. Поправив одежду, гость присел напротив пленника и откинулся на спинку, положив руки на ноги и скрестив пальцы. После этого оковы погрузились в стену и Ака упал на пол. Застонав от боли, он прислонился спиной к камню и начал медленно разминать руки, исподлобья рассматривая посетителя.

Помимо красного пальто и белоснежных туфель, на нём была маска из светлого дерева. Её украшали несколько вертикальных трещин, одна из которых шла точно по центру, неровные и обугленные местами края, а также пять высоких, обожжённых и красных зубцов сверху, за которыми проглядывался гладкий череп. Из всех отверстий — лишь одно — для правого глаза.

Ака громко хмыкнул, а после начал заливаться истеричным смехом, который то угасал и едва не переходил в скулёж, то вновь набирал обороты после нового вдоха. Он смеялся громко, от души, совершенно не стесняясь гостей и зарывшись руками в отросшую шевелюру на голове, пряча за измождённой улыбкой лютый страх. Одного вида того, кто пришёл к нему, оказалось достаточно, чтобы абсолютно всё обрело смысл: и кому понадобился он, зачем Ринен Тат открыл охоту на Урру, и почему ему не угрожали смертью Аиры или сестры даже после пары десятков убитых им чёрных, и по каким причинам он до сих пор жив. Длившаяся семь мучительных лет головоломка решена. Она рассыпалась, обнажив деревянную маску с одной глазницей. И от осознания этого Ака не смог сдержать смех.

— Не хочешь присесть? — раздался голос гостя, когда Ака успокоился через какое-то время. Хрипловатый и слегка глухой из-за маски, спокойный и одновременно требовательный, он словно звучал в голове, хотя Ака заметил, как двигалась его челюсть.

Ака внимательно посмотрел в слегка светящийся ярко-оранжевым в полумраке глаз и не ответил. Перед ним сидел сам Инумару Нанира, «погибший» почти пять тысяч лет назад в самом начале Великой Войны во время сражения за древнейший подгорный город Тануана. В той битве участвовало несколько сотен шагни во главе с лидером объединённых кланов и одновременно сильнейшим воином их расы даже по нынешний день — Ахаором. Тогда город оказался практически разрушен, множество уровней стали могилой для тысяч невинных жителей, а Инумару и Ахаор сражались на равных в смертельной схватке несколько часов, плавя и круша величайшую в мире кузню. Их сражение завершилось над гигантской расщелиной, на дне которой растянулось лавовое озеро. Загнанный в угол, Инумару сорвался с обрыва, упал вниз и проломил верхнюю корку, полностью погрузившись в расплавленные породы, так и не всплыв.

А в это время остальные шагни вели ожесточённый бой с так называемым Орденом Инумару — небольшой армией, в которую входили представители всех народов, кроме одного — ре-лианского, к которому принадлежал их лидер. В задачу этой армии входила охрана богоподобной расы от различных угроз, чтобы те могли и дальше править всем Тануаном. В тот день древнейший погибли тысячи жителей, почти три сотни шагни, только один ре-лианец, а Орден рассыпался на множество осколков, которые методично и безжалостно добивали как во время Великой Войны, так и после неё. Смерть Инумару Наниры считалась первой победой мирового восстания против жестокой власти Ре-лиана, но тот оказался тем, кто пополнил скромный список переживших истребление. А теперь он смотрел прямо на Аку и практически физически вдавливал его в холодную стену своей аурой, хотя до Хорма ей было очень далеко. Ака понимал, что это давление вызвано умышленно, лишь бы запугать его и продемонстрировать силу, что никак не подходило для ведения «мирных» бесед.

Как и все шагни, Ака отлично знал всю известную историю своего народа. Её приходилось запоминать, чтобы будущие поколения помнили о своих предках, когда современная мировая политика планомерно стирала Шоар из летописи Тануана. А потому он хорошо помнил день, когда Инумару якобы погиб. У Аки и раньше возникали мысли о том, что чёрные как-то связаны с Орденом — слишком их методы и внешность совпадали, но он списал всё на осознанное подражание. Оказалось, всё было куда проще.

— Нет, — спустя какое-то время ответил Ака на вопрос гостя. — И в твой новый Орден я тоже не хочу.