Туата Дэ

Лорд прервался промочить горло. Катрикейт с интересом слушала. Все вокруг Кейграффа кивали в знак согласия. Четверо детишек лет одиннадцати, – три мальчика и одна девочка, – играли с какими-то игрушками на диване в дальней гостиной. На них были самодельные маски низкого качества. Лица были видны слишком хорошо.

– А теперь – самое главное, – возвестил лорд Кейграфф, возвращая кружку с вином на место. – Возвращаясь со Светлых Гор, я наткнулся на сэра Виконта! Я понятия не имею, зачем достопочтенному сэру Виконту захотелось забраться в ледяные пустоши по ту сторону от Светлых Гор. Он до сих пор ничего мне не сказал. И да, я знаю прекрасно, – дражайший сэр вправе молчать. Но вот же он, с нами! Так пусть расскажет нам о своих целях!

Кейграфф указал на неизвестного Катрикейт юношу. Юношу на первый взгляд. Слишком уж здоровенный был сэр Виконт. Камзол был явно маловат ему, из-за маски показывалась плотная щетина. Он скромно поклонился, подошёл к лорду Кейграффу и обратился к собравшейся публике. Послышалось женское хихиканье. "Нет, это я чудовище!", послышалось со стороны играющих поодаль детей.

– На самом деле, дамы и господа, мои цели отнюдь не являются каким-то уж прям таким секретом, – начал свою речь сэр Виконт. Он кивнул в сторону хозяина поместья. – Ему я не рассказал, потому что знал прекрасно, что он расскажет всё за меня!

Публика засмеялась. Лорд Кейграфф скорчил печальную рожицу, но довольно быстро продолжил стоять и слушать своего нового гостя, с совершенно серьёзным лицом.

– То, что лежит за Светлыми горами, неизвестно никому в Реквингшоре, – продолжал сэр Виконт. – Неизвестное никому – это моя компетенция, мой главный интерес. Всё рано или поздно становится явным, и мне хочется быть первым узревшим истину, дабы донести её до всех остальных. Мне пришлось сначала собирать информацию, коей было весьма и весьма премного. Я слышал странные слухи о крылатых людях, о горящем полене камина на небе, о падающих звёздах. Кто-то утверждал даже, что снежная пустыня обрывается грандиозным бурлящем морем, поглощающем каждого, кто узрит всю правду на границе нашего мира.

Катрикейт усмехнулась. Экспериментальная популяция была всё ещё в своём репертуаре. Идеальная площадка для того, чтобы жить и скинуть вдали от всех. Бурлящий океан, как же. Впрочем, на границе Реквингшора и не такие штуки видывали. Ужасающие галлюцинации накрывали всех желающих смотаться из зоны искусственной истории. К сожалению, саму себя Катрикейт Райстерршаффт забыть всё ещё не смогла. Всё, что было в её силах, – затеряться в вечном аристократическом бредовом маскараде, из которого и состоял Реквингшор. Лучший подарок от родителей на пятнадцатилетие.

Потеряв всякий интерес к дальнейшим историям сэра Виконта, Катрикейт вышла из особняка. Ей внезапно стало крайне душно. Время уходило без пользы. Всё было весело и реально, но как-то неправильно. Экспериментальную популяцию ещё следовало доработать, вместе со всем Реквингшором. Впрочем, шестой ребёнок Дейктириана Райстерршаффта уже видел всю эту увеселительную затею несостоятельной. Уже сегодня можно было бы вычистить зону подчистую и выдумать что-то новое. Но что это будет? Катрикейт не представляла себе.

На территории поместья никого не было. В небольшой беседке у сада дёргались подозрительные тени. Небо сгущалось коричнево-серыми облаками, как и над всем Реквингшором. Мрачный горизонт бежево-земляного цвета тянулся с одного конца уютного мирка до другого. Лишь с четвёртой стороны вместо горизонта были горы, ярко освещаемые в вечной реквингшорской ночи. Из-за дверей поместья до ушей Катрикейт донёсся смех. Видимо, сэр Виконт выдал какую-то поразительную шутку. Долбанный снежный шар, подумала Катрикейт.

Послышались шаги. Двери особняка распахнулись, и перед Катрикейт возникло две дамы. Леди Кейграфф и мадмуазель Вайперфилд. Они с подозрением взглянули на Катрикейт. Очевидно, сочтя незнакомку за проблему малого порядка, они уселись на резную каменную скамью и принялись обсуждать какие-то свои делишки.

– Я послала им камень, – сказала леди Кейграфф. – Идеальный подарок, с намёком. Как думаешь, они догадаются?

– Что, сломать его? – спросила мадмуазель Вайперфилд. – Нет, ни за что на свете. Кроштеды крайне туповаты. Ты не следила за новостями? Они спалили собственное поместье! Теперь бродят по всему Реквингшору, как подлинные идиоты. Поскорее бы утопились в дальних Лесах, вот уж что!

– Какая ты злая! – махнула рукой леди Кейграфф и засмеялась.

На этом моменте Катрикейт кончилось терпение. Этот идиотский смех подопытных, выращенных коров разрушительно действовал на её нервы. Она выхватила лежащий в кармане нож для закусок и два прыжка достигла сидящих на скамье женщин. Она уже было хотела вбить нож в ухо сидящей слева леди Кейграфф, но вспомнила, что в предыдущий раз ей банально не хватило силёнок на это действие. Жертва убежала с криками в глубокие заросли, держась за окровавленное ухо. В этот раз она просто пронзила лезвием горло жены лорда Кейграффа, одной рукой держась за её плечо. Раздался хрип. Пальцы Катрикейт стали вязкими. Сидящая рядом женщина вскрикнула. Катрикейт повернулась к ней, со всей силы ударив мадмуазель Вайперфилд освободившейся рукой по голове. Эффекта не последовало, но вторая жертва достаточно отвлеклась на попытку отражения удара, чтобы второй рукой Катрикейт нанесла ей удар ножом для закусок. Ранение пришлось на левую сторону шеи, – результат чересчур скоротечного удара. Катрикейт произвела ещё несколько попыток, превратив шею мадмуазель Вайперфилд в кровавую кашицу. Насколько кровавую – она не знала. Было темновато. В глазах Катрикейт мелькали разноцветные вспышки. Руки дрожали, все они теперь были целиком вязкими. Сердце отбивало громкие ритмы, дробью доходя до ушей. В висках что-то звенело. По телу юной девушки растекался адреналин.

Она ещё пару минут любовалась на два трупа, полулежащих на скамье. Левая нога Катрикейт тряслась от возбуждения. "Он тащил меня за волосы аж до самого берега!", звучит из-за дверей голос лорда Кейграффа. Внизу, у границы сада, что-то шелестит. Наверное, просто ветер. Паранойя нарастает.

Спрятав нож обратно в карман камзола, Катрикейт одним рывком преодолела десять метров навстречу подозрительным теням в беседке. Однако это оказалась лишь игра света из верхнего окна поместья Кейграффа и веток дерева под ним. Всё было тихо и спокойно. Удостоверившись в стабильности происходящего, Катрикейт добралась до кромки воды у сада. Ноги в ботинках уже были мокрые от нахлынувшего пота. Аккуратно перебравшись через наименее низкую точку ограждения внутреннего двора, Катрикейт очутилась в речных зарослях. Убедившись, что её ничто не видит, она вытащила из кармана брюк навигационный маячок. Нажав одну из кнопок, по совместительству являющейся сканнером отпечатков пальцев, она отправилась дальше, в длинные томные злаковые поля. До прибытия команды эвакуации оставалось минут двадцать-тридцать.

На территории злаковых полей тоже всё было неспокойна. Вся сегодняшняя ночь в Реквингшоре была беспокойной. Однако лишь тут кучки безумцев вычерчивали некие символы, раскладывали по их контуру горючие предметы и разжигали замысловатые костры. В надежде, что им что-то достанется из мира сверху. Этот этап симуляции реалистичных условий уже давно был пройден. Нынче ревингшорским оккультистам ничего не светило. Катрикейт вновь убедилась в бессмысленности происходящего. Раньше это было весело. Но это, как теперь стало очевидно, отнюдь не тот тип веселья, в котором она готова пребывать. Но и возвращаться к стандартной райстерршаффтовской возне с обезумевшими от лицемерия братьями и сёстрами ей не хотелось. Требовалось что-то новое. Какой-то любопытный проект. К сожалению, всех людей с идеями в головах разбирали как горячие пряности на приёме у Шормленгов. Скучающей Катрикейт приходилось в очередной раз прятаться в Реквингшоре, в надежде, что вот теперь её мозги пришибёт окончательно и она забудет сама себя. Но нет, ничего подобного не происходило. Воспоминания о реальном положении вещей приходили сами собой. Какие ещё могут быть пути? Объединиться с кем-нибудь столь же бесполезным и не желающим приносить вклад в общее дело? Катрикейт задумалась. На эту роль подходил только Киндигглер, и только по слухам. По тем же самым слухам, согласно которым он крайне сильно зависел от своей ближайшей сестры, Белладольфии. Перспективы общения с такими людьми не очень радостные, но всяко лучше попыток гниения заживо в Реквингшоре. Да и никаких обязательств с её стороны это не несло. С этими мыслями Катрикейт слонялась по злаковым полям точки В – сто сорок шесть. Она знала Реквингшор как свои пять пальцев, легко ориентируясь на пересечённой местности. Как-никак, последние сорок с лишним лет у неё ушло на исследования окрестностей. Подлинный детский восторг, безвозвратно потерянный за массой времени. Потеря каких-то призрачных возможностей. Чужое презрение, плохо скрываемое за маской покровительства.

Поглощённая этими мыслями, Катрикейт не заметила, как над её головой повис тёмный силуэт. Более тёмный, чем самые злачные потёмки подвалов некоторых опустевших особняков. Мрачная громадина беззвучно спускалась к земле. Катрикейт почувствовала резко потемневшие цвета и некий бесшумный гул. Оглянувшись наверх, она ахнула. Здоровый кусок осязаемой тьмы размером с поместье средней площади некоторое время повисел над ней, а затем спустился чуть поодаль на свои гигантского размера ноги. Катрикейт за прошедшие три года уже забыла, как выглядели КЛА последних версий. Вероятно, это был тот самый "Призрак", о котором ей рассказывал Рудольф. Только на словах он представлялся ей не столь жутким и опасным, как в реальности. Бесшумность впечатляющая.