Туата Дэ

Стрелял - полковник вспомнил, как он оттягивал его левое плечо.

Он выпустил по насосам и стоявшим рядом с ним людям всё,что у него было. Сломал ли он что-то неизвестно - водяной насос массивная и надежная штука. Там толстая бронза и хорошая сталь, на которой даже огромные пули, дробящие урановую керамику и самые толстые кости, оставляют только вмятины - как от хорошего удара кувалдой.

Если бы евреи и сочувствующие им иностранцы начали стрелять в эту секунду - может, они бы и убили полковника. Но они слишком надеялись на свои импровизированные крепостные огнемёты из просверленных водопроводных труб. Кроме того, надо иметь определённый опыт -чтобы высунуться и стрелять в ответ, когда лупят по тебе и когда рядом вопит упавший рядом твой знакомый, которому восьмиграммовый горячий кусок металла разворотил живот до самого вонючего и синего нутра…

Да ещё и надо быть уверенным, что пуля остановит того, чёрного, мёртвого, кричавшего из дыма и огня - и стрелявшего, не желая гореть в мазутном жаре, сколько бы его не добавляли, выкручивая краны насосов.

Имея самое отдаленное, заметное только глазу антрополога, сродство с родом Адама и Евы, эта короткомордая тварь, обозначала свою принадлежность к роду человеческому кусками резины на опалёненой коже, а так же полусгоревшими остатками английской офицерской формы и ремней “Сэм Браун” - и человеческим же, почему-то, огнестрельным оружием. А не чешуйчатым панцирем, оскаленной чеканной боевой маской и зазубренным, изогнутым лезвием.

Впрочем, дьявол их разбери, может они бы и решились ответить стрельбой на стрельбу ! Раз осмелились выйти в море - видя английский миноносец. Да и на борту нашли потом несколько партизанских самодельных автоматов. И даже древний французский пулемёт с полукруглым магазином.

Но было поздно.

Полковник купил время. Сломал подававшие топливо насосы - и волю к сопротивлению, раньше, чем заработали зенитные автоматы и пулеметы с миноносца, разбивая неуклюжие, грубые постройки на корме, а ветер, отнёс в сторону дым, принёс воздух, охладил горящую резиновую кожу и окислил его кровь, даря жизнь умирающему мозгу.

Никому не было дела до самих евреев - но потом был очень сильно изменивший жизнь Тампеста официальный запрос от МИДа США, перенаправленный французами в Форейн Офис. Якобы, так и и так, такого-то года числа пропал гражданин Америки, выехавший во Францию… Намёк был ясен и понятен. Американцы требовали выдать, тех кто положил на известняковое ложе Ионического моря сразу два парохода, с дном, буквально, вывернутым наружу установленными в районе машинного отделения шестью двадцатипятифунтовыми зарядами с химическими запалами. Выдать и судить, публично.

Зарвавшихся янки, Империя тогда быстро поставила на место.

Но неужели Ноейс осведомлён и об этом факте его биографии? И хочет показать, что надо быть паинькой,а не то…

Полковник всего лишь напомнил ему о том, что он вне его политической и военной юрисдикции, на случай если Куратор, и в самом деле, по каким-то каналам получил сведения о том, что одним из разыскиваемых до сих пор Управлением убийц является он, Тампест - упоминанием английского губернатора султаната.

Но нет, не может быть.

Значит, и от не Тампеста он об этом не услышит. Пусть дальше пытается разговорить его - зачем бы ему это ни было надо. Просто полковник будет говорить только о деле. И всё.

– Ну и прекрасно - произнёс Тампест, наматывая на двузубую вилку из толстого серебра. В этот момент, Ноейсу показалось, что он будто бы знал заранее -каким будет ответ и не особенно вслушивался во всё остальное, лишь убедился в своей правоте, - Тогда, вместо обещанных мин, вы мне выдадите - он сделал глоток вина,- Ещё сорок комплектов пехотных факелов. И две “Саламандры”.

Торгуетесь, Тампест?
– воздел бровь Куратор.

Ну что вы!
– улыбнулся тот остатками губ, - Всего лишь забочусь о том, чтобы даже такая досадная случайность не помешала внашем деле, ограничив меня в полевом манёвре.

Вяжущий сладкий вкус был просто великолепен, а запах катался по носоглотке Ноейса, как собранные поздние яблоки - потревоженные на полке в кладовке.

Даже присутствие этого урода теперь не портило ему настроения. Вопросы были улажены, а ужин и вино- прекрасны и оплачены.

Ещё пара поколений немцев- и американская оккупационная зона исчезнет!
– вещал он, расслабившись от обильной еды и теплого вина, - Только добропорядочные американские граждане. Будет ещё один штат…

Представляю немца - президента США, - пригубив вино, сказал Тампест.

Ноейс немедленно попался на его удочку.

Ну, я думаю, - угрюмо произнес он, и как-то сразу стал похож на старого больного голубя, прячущегося под скатом крыши от дождя. Угрюмый, с отстраненным взглядом, обиженный на весь глупый водяной мир. Нахохлившийся и ставший вдвое толще от того, что распушил влажные перышки в надежде их хоть немного согреться и обсушить оперение, - Я думаю, некоторое поражение в правах пойдет населению бывшей Германии только на пользу.

Вы, безусловно, правы, - улыбнувшись, согласился Тампест. Ноейс посмотрел на его аккуратные усики, будто ища скрытую за ними издевательскую ухмылку. Но полковник только поморщился, приложив руку потревоженному нечаянным движением обрубленному плечу и, спокойно и даже немного недоуменно поглядев на внимательно всматривающегося в него куратора, снова положил в рот кусок мяса и начал жевать.

Как мне кажется, - произнес он запив проглоченное мясо дарами Рейна, - Не стоит лишать немцев лишать всех прав гражданина Америки. Ноейс напрягся, - Например, я бы оставил им право служить в армии США…. Тем более, что тевтонская раса проявляет извечную склонность к варварству и насилию. Неплохо бы оставить их, культивировать…. Они могли бы служить неплохим щитом против Востока.

ДА!
– глаза второго секретаря зажглись, - Именно так. Англосаксонская белая раса - правит миром, занимается возвышенным умственным трудом. Азиаты, негры и прочие монголоиды - занимаются черным трудом. Тевтоны и гунны - прореживают их поголовье и держат их в повиновении. Прореживают поголовье - нашим же лучшим оружием.

Ну, гляжу вы все обдумали!
– рассмеялся Тампест, - Остаётся только пожелать вам удачи.

А вы против?- резко спросил разгоряченный, разговором и вином Нойес.

Жёлтые глаза полковника как-то странно сверкали и он сразу понял, что угодил в какую-то его ловушку. Но пока не очень понимал в чем она состоит.

А я, - произнес, наконец, благодушно, Тампест, - Положу себе ещё свинины с горошком.

Зачем вам вся эта дрянь была нужна, Тампест?
– полковник взглянул на задавшего вопрос мрачного куратора, - Задумали завоевать весь Тяжёлый Континент? С вашими двумя сотнями? Так это никому не удавалось, даже тысячным армиям сипаев королевы Виктории - и это когда все думали, что там из ценного есть только алмазы, чёрные девки да кость мастодонтов…