Тысяча городов

Последним из всех вернулся парень, который предположил, что погружение в канал сведет человека с ума. К тому времени, как он вернулся, солнце садилось на западе. Абивард начал задаваться вопросом, не вошел ли он в канал и никогда не вышел.

Он погрозил солнцу кулаком, говоря: «Я видел эту штуку слишком много раз - пусть она упадет в Пустоту. Я пытался уехать от этого дюжину раз, может быть, больше, сегодня днем, и в итоге каждый раз возвращался к этому. Прости, господи, это заклинание распространяется далеко на юг ».

«У тебя нет причин сожалеть», - ответил Абивард. «Я бы назвал тебя героем за то, что ты преодолел канал больше, чем кто-либо другой».

«Герой?» Всадник покачал головой. «Я скажу тебе, как бы я себя назвал, и это будет чертов дурак. С твоего позволения, господин, я пойду и начищу свои доспехи - постараюсь, чтобы они не заржавели, насколько смогу, а?» Абивард разрешающе кивнул. Изобразив приветствие, солдат зашагал прочь.

Абивард пробормотал что-то нецензурное себе под нос. Маги Маниакеса, безусловно, могли удерживать заклинание на месте в течение половины дня пути, или, возможно, чуть меньше, в любую сторону от его собственной позиции. Это означало, что смена лагеря вряд ли принесет много пользы, потому что видессиане были склонны либо передвинуть, либо распространить действие заклинания на его новое положение.

Если бы он не мог обогнуть извилистый канал, ему пришлось бы пройти через него. Пройти через него означало победить магию Маниакеса. Между ними Бозоргу и Пантелесу пришлось бы придумать несколько ответов.

Призвав их в свою палатку, Абивард сказал: «Можете ли вы разрушить заклинание и позволить нам пересечь границу?»

«Разрезать ремешок Воймиоса не так просто, как кажется, уважаемый сэр», - сказал Пантел. «Когда вы разрезаете его вдоль, знаете ли вы, что получаете?»

«Я собирался сказать два более тонких, но это было бы слишком просто и очевидно, не так ли?"» Сказал Абивард, и Пантел кивнул. «Хорошо, что ты получаешь?"» Спросил Абивард. «Тарелка супа из бычьих хвостов? Три аркета и пара медяков? Тяжелый случай чесотки?»

Пантел бросил на него укоризненный взгляд; возможно, могущественным макуранским маршалам, по его мнению, не позволялось быть абсурдными. Он полез в мешочек, который носил на поясе, и вытащил ремешок Voimios, сделанный из тонкой кожи и сшитый вместе на концах, так что ему не нужно было держать их между длинным, тонким, подвижным большим и указательным пальцами. «Посмотрите сами, уважаемый сэр, и вы лучше поймете, с какими трудностями мы сталкиваемся.»

«Хорошо, я сделаю.» Абивард вытащил острый кинжал, проткнул им кожу и начал резать. Он работал медленно, тщательно, методично; пара ножниц подошла бы для этой работы лучше, но у него их не было. Когда он разрезал острый ремешок почти по всей окружности, он подумал, что Пантелей солгал ему, потому что действительно казалось, что он может расколоться надвое, как это было бы с простым кольцом. Но затем он сделал последний разрез и удивленно воскликнул: у него все еще был один витой ремешок, но вдвое длиннее и вдвое шире, чем был раньше.

«Это показывает некоторые сложности, с которыми мы сталкиваемся», - сказал Пантелес. «Некоторые средства противодействия магии запутываются в ее хитросплетениях и оказываются бесполезными против нее».

«Да, я понимаю», - сказал Абивард. «Вот что происходит, когда ты режешь заклинанием. Но когда ты делаешь это...» Он разрезал ремень поперек, а не вдоль."- Все выглядит проще.» Он протянул Пантелесу простой кусок кожи.

Волшебник взял его и задумчиво посмотрел на него. «Да, достопочтенный сэр, именно такой эффект мы пытаемся создать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы воспроизвести элегантность вашего решения.» Он свернул ремешок в плотный маленький цилиндр, положил его обратно в поясную сумку и ушел.

Абивард ожидал результатов с растущим нетерпением. Каждый день, когда он и его армия застревали на западной стороне канала, был еще одним днем, когда Маниакес имел полную свободу действий на востоке. Маниакес причинил достаточно - слишком много - вреда, даже когда Абивард выступил против него. Без сопротивления…

Как ни странно, и Пантел, и Бозорг выглядели довольными собой. «Мы можем разрушить это заклятие, господин», - сказал Бозорг Абиварду.

Пантелей покачал головой. «Нет, уважаемый господин», - сказал он. «Нарушать это - неправильный способ выразить то, что мы делаем. Но мы можем, я думаю, сократить это, как вы сделали с ремешком Voimios несколько дней назад. Это даст желаемый эффект, по крайней мере, мы так считаем ».

«Я говорю, что взлом - лучший способ описать то, что мы делаем», - сказал Бозорг. Он и Пантелес пристально посмотрели друг на друга.

«Мне все равно, как ты это называешь или как ты это описываешь», - сказал Абивард. «Пока твое заклинание - или что бы это ни было - работает, имена не имеют значения. Спорь о них сколько хочешь - позже».

Несколько видессианских всадников все еще патрулировали восточный берег канала - теперь их было не так много, поскольку Маниакес, должно быть, решил, что его заклинание удерживает Абиварда в ловушке на другом берегу. Поначалу Автократор распределял свою армию осторожно, но теперь он занялся разрушительным делом, как будто Абиварда и его людей больше не было поблизости.

Может быть, мы преподнесем ему сюрприз, подумал Абивард. Или, может быть, мы просто снова окажемся здесь, хотя должны выяснить, с чего начали. Это худшее, что может случиться, и чем мы хуже, если это произойдет?

Пантел и Бозорг начали петь, один на видессианском, а другой на макуранском языке. Бозорг высыпал сверкающие кристаллы в чашу с водой, которая стала ярко-желтой. Абивард посмотрел на канал. Вода в нем не стала ярко-желтой, а осталась грязно-коричневой.

Пантелей, продолжая петь, держал нож над небольшим костром из ароматных дров, пока лезвие не засветилось красным. Затем он погрузил его в чашу с желтой водой. От воды поднялось шипение и облако сильно пахнущего пара. Все еще держа клинок в правой руке, он достал из поясной сумки ремешок Воймиоса, похожий на тот, что он дал Абиварду, чтобы тот разрезал его вдоль.

Он воззвал к Фосу. В то же время, либо дополняя, либо искажая его призыв, Бозорг воззвал к Богу через Четырех Пророков. Пантелес взял нож и разрезал им перекрученный кожаный ремешок - разрезал его ровно поперек, как это сделал Абивард, так что он снова стал обычным ремешком, а не тем, который обладал особыми свойствами, которые демонстрировал ремешок Воймиоса.

Абивард снова посмотрел в сторону канала. Он не знал, что увидит. Он не знал, увидит ли он что-нибудь. Возможно, заклинание не произведет видимого эффекта. Возможно, это не сработало бы - это тоже всегда было возможно.

Бозорг и Пантелес стояли так, словно тоже не знали, действует ли заклинание. Наблюдая за ними, Абивард на мгновение забыл о канале. Когда Пантелей резко ахнул, он уставился на видессианца, а не на грязную канаву. Затем видессианский маг указал на нее.