Тысяча городов

Поверхность канала взбаламутилась и забурлила. Так все и началось. Медленно-медленно, в течение нескольких минут, вода в канале отходила сама от себя: именно так Абивард описал это себе позже. Когда процесс был завершен, илистое дно канала оказалось открытым для солнечных лучей - это было так, как будто кто-то провел ножом по водному пути и разрезал его надвое.

«Закон подобия», - сказал Пантел по-видессиански.

«Подобное приносит подобное», Сказал Бозорг на макуранском языке - два способа выразить одну и ту же мысль словами.

«Вперед!» Крикнул Абивард своим воинам, которые уставились на брешь в канале. «Теперь мы можем добраться до видессиан. Теперь мы можем заставить их заплатить за то, что они раз за разом поворачивали нас не в ту сторону.» Он вскочил на своего коня. «Собираемся ли мы позволить им уйти безнаказанными за то, что они сделали с нами, или мы собираемся наказать их?»

«Наказать!» - завыли макуранские солдаты, свирепые, как стая волков холодной зимней ночью. Абиварду пришлось сильно пришпорить своего коня, чтобы убедиться, что он въедет в канал первым. Продвижение было медленным, потому что грязь была густой и скользкой и прилипала к ногам лошади. Но животное шло дальше.

В воде, скопившейся по обе стороны от илистого, вонючего дна канала, Абивард увидел рыбу. Она уставилась на него, открывая и закрывая рот, как будто это был глупый старик. Ему было интересно, что оно думает о нем и думает ли вообще.

Он ехал вверх, к восточному берегу канала. Несмотря на магию Пантелеса и Бозорга, он все еще боялся, что каким-то образом снова окажется на западной стороне канала. Но он этого не сделал.

Барахтаясь, а затем обретя устойчивость, его лошадь наконец вынесла его на восточную сторону.

Если бы тамошние видессианские солдаты захотели ввязаться в драку, они вполне могли бы помешать его армии занять позиции. Отверстие, проделанное двумя магами в канале, было не очень широким, и только несколько лошадей могли пройти через него одновременно. Решительная оборона могла бы задержать все макуранское войско.

Но видессийцы, которые, казалось, были ошеломлены успехом волшебников в разрушении их чар, также казались пораженными тем, что макуранцы так энергично использовали этот успех. Вместо того, чтобы остаться и попытаться сдержать Абиварда и его людей, они ускакали так быстро, как только могли нести их лошади. Возможно, они везли Маниакесу новости о том, что только что произошло. Если бы Абивард был Маниакесом, он был бы менее чем рад видеть, как они приходят. Как бы то ни было, он был рад видеть, как они уходят.

Позже он пожалел, что не послал людей сразу за ними. В данный момент он был просто рад, что ему и его последователям не придется сражаться с ними. Вместо преследования он думал о том, как переправить через канал как можно больше людей, прежде чем либо колдовство, сотворенное Бозоргом и Пантелесом, сольется воедино, либо двое мужчин сами рухнут.

Основная часть армии все-таки переправилась, прежде чем Пантелей, который раскачивался, как дерево на сильном ветру, рухнул на землю. Когда он это сделал, взвешенная вода в канале собралась вместе с влажным шлепком. Некоторые из пехотинцев, попавших в нее, утонули; однако многие с трудом продвигались вперед и выползли на восточный берег, мокрые и истекающие, но живые.

Сначала Абивард и его спутники были так заняты, помогая им высадиться на сушу, что у него не было времени на раздумья. Затем он понял, что солдаты достигли восточного берега, а не были отброшены обратно на запад. Заклинание, которое использовали видессианские и макуранские маги, хотя и исчезло сейчас, оставило канал навсегда раскрученным. Короче говоря, все было так, как было до того, как в это начали вмешиваться волшебники Маниакеса.

К тому времени Бозорг и несколько других мужчин, все еще находившихся на западном берегу канала, плеснули водой в лицо Пантелесу. Освободившись от бремени поддержания заклинания, видессианский волшебник сумел удержаться на ногах и даже присоединиться к Абиварду на восточной стороне водного пути.

«Отличная работа!» Абивард приветствовал его.

«За что я благодарю тебя, достопочтенный господин», - ответил Пантел. «Взаимосвязь между ремешком Воймиоса и природой заклинания, наложенного на канал, действительно оказалась близкой к тому, что я себе представлял. Такое соответствие теории и практики приносит особое удовлетворение в тех редких случаях, когда его можно наблюдать ».

«Ты был прав», - сказал Бозорг. «Ты был прав, ты был прав, ты был прав. Клянусь Четырьмя Пророками, я признаю это.» Он говорил так, как мог бы говорить человек, публично выплачивающий пари.

Пантел огляделся. Теперь, когда макуранская армия достигла его, восточный берег канала, казалось, мало отличался от западного: плоская, илистая земля с множеством солдат, разбросанных по ней. Видессианский волшебник повернулся к Абиварду. «Добравшись до этой стороны канала, достопочтенный сэр, что вы собираетесь делать дальше?»

Это был хороший вопрос, и не на тот, на который Абивард мог ответить сгоряча. За последние несколько дней переправа через канал настолько поглотила его, что он потерял представление о причинах, по которым стремился это сделать. Одно, однако, оставалось ясным: «Я собираюсь выследить Маниакеса и сразиться с ним, когда это сделаю».

Ромезан никогда не выпускал это из виду. Уже когда последний из солдат пересекал канал, все еще грязный и промокший, он кричал: «Стройтесь, да проклянет вас Бог. Не стойте там, теряя время. Видессианские патрули ускакали на юго-восток. Вы думаете, они поехали туда случайно? В лошадиной упряжке они так и сделали! Если мы не найдем Маниакеса там, я съем свои ножны, металлическую фурнитуру и все остальное ».

Абивард думал, что он был прав. Маниакес не совсем принимал как должное неспособность макуранцев пересечь канал, но он оставил позади силы, слишком маленькие, чтобы сражаться со всей их армией, особенно после того, как Абивард и первые несколько человек, следовавших за ним, выбрались на берег, который видессийцы удерживали без усилий. Если они не собирались сражаться, единственная полезная услуга, которую они могли оказать, - это предупредить Автократора. Для этого им пришлось бы отправиться туда, где он был. Армия Абиварда последовала бы за ними туда.

Он повысил голос, добавляя свой протест к безжалостным выкрикам Ромезана. Солдаты реагировали медленнее, чем ему хотелось бы, но, как он предполагал, не медленнее, чем можно было ожидать после того, с какими трудностями они добрались до восточного берега канала.

И по мере того, как люди выстраивались в маршевую шеренгу, в них постепенно начало просачиваться возбуждение. Они приветствовали Абиварда, когда он проезжал взад и вперед по шеренге. «Если бы не ты, господь, мы бы все еще застряли там», - крикнул кто-то. От этого радостные крики стали громче.

Абивард задавался вопросом, знал ли Маниакес, что его магия потерпела поражение, еще до того, как солдаты прискакали к нему с новостями. С ним был бы волшебник - скорее всего, волшебники - с ним. Разрушение видессианского заклинания, вероятно, вызвало бы в мире какую-то дрожь, дрожь, которую мог почувствовать волшебник.

Из-за этого подозрения Абивард усилил то, что было бы его обычным авангардом, отборными бойцами, которые обычно не двигались в самом авангарде. Он также раскинул свою сеть разведчиков и дозорных дальше по армии, чем обычно. Если надвигалась беда, он хотел получить предупреждение как можно скорее.