У Дона Великого на берегу

— Это царю! Милостивому владыке хану Мамаю!

Тангул вырвал сапоги и раскатисто захохотал:

— Мне придутся в самую пору!

С неожиданной твёрдостью рус замотал головой.

— Нет! Хану. Тебе сошью. Это — хану. Веди к нему! Тангул рассердился:

— Молчи, собака! — поднял плеть.

–  Стой!— закричал рус—Скажу хану! Я к хану иду! — и уже требовательно: —Проводи!

Тангул опустил плеть. Процедил злобно: — Заладил: «К хану! К хану!» Удавлю, как паршивого пса!

Но и он сам, и Сеид, и оба руса понимали: сапоги куда как меньшая добыча, чем двое пленных. Нет никакого расчета их терять.

Тангул думал так: рус теперь только и будет талдычить про хана. К Мамаю он едва ли попадёт. Ему, Тангулу, тащить с собой в походе двух русских рабов, хоть и искусных ремесленников, затруднительно. Проще и выгоднее продать. Кому? Конечно, Алтанбеку. Деньги получить. Доказать, как ловок он, Тангул. Сколь предан своему хозяину!

Тангул, оставляя без внимания протест старшего руса, сунул за пазуху дорогие сапоги. Там видно будет, кому достанутся! Крикнул:

— А ну пошли!

И чтобы дать почувствовать строптивым русам, чья здесь власть, пустил коня рысцой. Оба руса на арканах, спотыкаясь и падая, побежали следом.

— Потише, господин! Потише! — захрипел наконец старший.

— То-то! — удовлетворённо ухмыльнулся Тангул и придержал лошадь.

Гордо восседал на маленькой лохматой лошадке Тангул, ведя на аркане старшего пленного руса Васю Тупика. Ещё более гордо поглядывал вокруг Сеид, на верёвке у которого был Бориска. Ордынского люда высыпало из кибиток поглазеть на первых в этом походе пленных русов — великое множество. И следом за Тангулом все говорили:

— Доброе предзнаменование послал нам милосердный и всемогущий аллах!

Кабы знали они, кого ведут Тангул с сыном Сеидом, поди, куда как менее радовались! Но такова жизнь. Часто скрыт от человека до поры подлинный смысл происходящего. Иной рыбак ликует: думает, что подсек благородную рыбу-судака. Глянь — на крючке большущая лягушка. Улов обидный, хотя и безвредный. Тангулова же добыча была для ордынцев опасной. Только кто о том сейчас знал? Улюлюкали и веселились все. Кричали оскорбления. Кидали комья сухой земли и верблюжий помёт. Как же! Поход только начался, а русов, словно бессловесных скотов, тянут на верёвке, ведут в полон.

Алтанбек пленникам тоже обрадовался. Почин, сделанный его воином Тангулом,—удача. Двое молодых рабов- русов приятная добыча. И похоже, выходит случай обойти хитрого и коварного соперника Абдул-Керима. Очень впору Алтанбеку эти русы!

— Откуда? Кто есть? — спросил он строго, возлежа на

дорогом, вишнёвого цвета ковре.— Отчего в степи?

Как заранее договорились, Вася Тупик и Бориска пали на колени:

— Бежали от князя Дмитрия...

— Почему?

Крайнюю маету изобразил на лице Вася. Забормотал смятенно:

— Да я... да великий князь...

Алтанбек презрительно усмехнулся:

— Своровал что-нибудь...

Вася три раза стукнул лбом о ковёр. Изумлённо воззрился на Алтанбека:

— Проницателен ты, господин! — Носом шмыгнул, словно нашкодивший мальчишка.—Попутал сатана...

— Расскажи! — приказал Алтанбек.

Поведал Вася Тупик историю о том, как он,— будто бы великокняжеский сапожник — оплошал. С кем не случается! Пропил фряжскому купцу-гостю только что пошитые для великого князя праздничные сапоги. И о том якобы дознался великий князь и велел бить его, Ваську, смертным боем. А он — кому охота помирать под плетьми? — исхитрился и вместе с младшим братишкой утёк. Караульный, спасибо, попался разиня. Сумели обвести вокруг пальца и скрыться.

— Побежали мы в степь,— закончил Вася Тупик,— и желаем поступить на службу к царю Мамаю или кому ни то из его близких. И припасли хороший посул-подарок, сапоги моей работы.

— Где они? — спросил Алтанбек.

— У воина твоего за пазухой,— ответил Вася.

Алтанбек устремил грозный взор на Тангула. Однако Вася, дабы не нажить в Тангуле злейшего врага, торопливо добавил:

— Отдал ему на сохранение. Чтобы уберечь дорогой подарок.

При сих словах Тангул поспешно достал сапоги и протянул их хозяину. Поцокал тот языком:

— Отменная работа! — и подозрительно уставился на Василия Тупика.

— Сам шил?

 Вася изобразил крайнее изумление:

— Кто ж ещё?

— Эй! — крикнул Алтанбек.— Принесите рваные ичиги! Да живо!

Догадался Бориска. Хочет проверить ордынские вельможа, правда ли, что перед ним сапожник, а не хитрый лазутчик московского князя. Знал также Бориска: от своего деда владеет Вася Тупик сапожным ремеслом. Сшить на великого князя али хана, понятно, затруднился бы, ну а починить старую обувку — для него плёвое дело. Вася Тупик укоризненно покачал головой.

 — Господин! Что ичиги? Я тебе смастерю сапоги краше тех, будь они прокляты, великокняжеских...

Однако, когда слуга принёс старые, разбитые Алтанбековы ичиги, Вася достал из холщовой сумки добрый сапожничий инструмент. И, точно тем всю жизнь занимался, принялся сноровисто работать — чинить обувку.

Алтанбек удостоверился, что перед ним человек, владеющий сапожным ремеслом. А вот поверил ли Васиной байке — неведомо.

— Хорошо,— сказал.— Потом кончишь. Поди теперь вон. Как далее —решу. Тебе за русов,— это уже Тангулу,— лошадь, на которой ездишь!

Обомлел Тангул. Махонькую степную лошадёнку, коих у Алтанбека — табуны, за двух пленных? Денной грабёж! Однако кто спорит-торгуется с хозяином? Склонился смиренно:

— Велика твоя щедрость, господин...—и, поколебавшись, решился, спросил осторожно:—Быть может, дашь в придачу саблю...

Алтанбек поднял брови:

— Где твоя?

Отлично знал Алтанбек, где Тангулова сабля. Потерял на Воже, стремглав удирая от русов. Тангул согнулся пополам:

— Прости, господин, глупые слова...

Так перешли от Тангула к Алтанбеку в обмен на маленькую лошадку Вася Тупик и Бориска.

Прощаясь, Вася Тупик наклонился к Алтанбеку, выговорил тихонько:

— Есть у меня для тебя, господин, ещё кое-что. Только о том один на один...

Алтанбек опять вскинул брови.

Шёпотом закончил Вася:

— Сапоги — тьфу! Для отвода глаз... Меня в Орду послал большой человек...

Вытаращился Алтанбек. Приказал слугам и Тангулу:

— Идите! Спохватился:

— Чтобы рядом были!