Убийство экпромтом

– Я искал мистера Марко, - сказал я.

– Он не вернется сегодня.

– Секретарши не было, поэтому я прошел сразу сюда.

– Она больна.

– Я лейтенант Уилер из полиции.

– Марко говорил мне о вас.
– Он коротко кивнул.
– Я - Кендрик.

– Вы его компаньон?

– Нет еще!
– Его тонкие губы резко искривились, и я догадался, что он пытается изобразить улыбку.
– Я работаю на него всего пять лет, а Марко никогда не торопится приближать к себе людей.

– Как вы думаете, зачем кому-то понадобилось убить Голди Бейкер?

Он покачал головой:

– Не знаю. Голди была девушкой симпатичной и умной. Хорошо справлялась с работой. Я думаю, это как-то связано с ее личной жизнью.

– А вы участвовали в ее личной жизни, мистер Кендрик?

– Вы шутите, лейтенант?
– Его ответ прозвучал довольно резко.
– Я не считаю возможным смешивать личные дела со служебными. Это непрофессионально!

– Наверное, вы правы, - добродушно согласился я.
– Где я могу найти мистера Марко?

– Его нет в городе и не будет до завтрашнего дня. Попросить его позвонить вам?

– Нет, не стоит, - сказал я.
– Во всяком случае, дело не столь срочное.

– Может, я могу помочь?

– Только если вы выполняли задание по Брюсу Вильямсу вместе с Голди Бейкер, - беспечно заявил я.

– Задание по Брюсу Вильямсу?
– Он даже глазом не моргнул.
– Никогда не слышал о таком.

– Тогда я поговорю завтра с мистером Марко, - сказал я.

– Это как-то связано с убийством Голди?
– Хрипловатый голос звучал с неподдельным интересом.

– Кто знает.
– Я пожал плечами.
– Вы избираете путь и следуете ему и иногда добиваетесь успеха, но в большинстве случаев все кончается тупиком.

Он кивнул:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Большинство исследований приходят именно к этому.

– Когда увидите Марко, скажите, что я зайду завтра, - предупредил я.

– Конечно, лейтенант. Сожалею, что не смог вам ничем помочь.

– Это не ваша вина, мистер Кендрик.
– Я улыбнулся ему.
– И если это вас как-то утешит, только невиновные виноваты лишь в том, что ничем не могут помочь полиции.

– Правда?
– Он опять скривил губы.
– Ну, впрочем, я думаю, у вас нет недостатка в новостях.

– Ив разочарованиях тоже: вот сегодня я зашел сюда и не увидел этой рыженькой красотки за столом. Она хороша!

– Но как секретарь не слишком умелая: работает у нас всего несколько недель.

– Она серьезно больна?

– Кто знает.
– Кендрик быстро пожал плечами.
– Кажется, сильная мигрень. Но может, она развлекается со своим дружком или просто отдыхает. Ничего нельзя точно сказать о женщинах!

Мы обменялись парой обычных фраз, после чего я вышел из офиса, провожаемый пристальным взглядом. Было уже за полдень, поэтому я потерял немного времени, чтобы съесть сандвич. Может, у Хелен Уолш мигрень; может, она все еще занимается своим срочным делом, которое так неожиданно увело ее из моей квартиры прошлой ночью. Марко просто обезьяна, сказала она, но Кендрика она ужасно боится. Я подумал, что испугался бы и сам, если бы встретил его в темной аллее однажды ночью.

Было четыре часа, когда я вошел в небольшую приемную фотостудии и позвонил в изящный маленький колокольчик. Селестина Джексон появилась только через пару минут, снимая на ходу резиновые перчатки.

– Привет, лейтенант!
– Она широко улыбнулась мне.

– Простите, что заставила вас ждать, я проявляла негативы.

– Звучит как психоаналитический термин.

– Может быть, вы правы. Иначе зачем мне все время запирать саму себя в темной комнате.

– Вы боитесь света, - с сомнением сказал я.
– Вы могли бы назвать симптом своим именем - селестинофобия - и стали бы знамениты!

– Боже упаси.
– Она замахала руками в притворном ужасе.
– А вам что нужно?

– Вы очень заняты сейчас? Она помотала головой:

– Какое-то время - нет, пока пленки подсохнут.

– Мне нужна ваша профессиональная консультация, - сказал я ей.
– Может быть, сходим куда-нибудь выпить?

– Это лучшее предложение за всю неделю.
– Ее глубокие голубые глаза ярко заблестели.
– Только подождите минутку, я переоденусь.

– Хоть две, - сказал я.
– Я в человеколюбивом настроении.

Ей понадобилось пять минут, и она вышла в сине-белой полосатой футболке и узких белых джинсах, которые обтягивали ее круглые бедра, словно вторая кожа, только яснее выделяя детали. Льняные волосы свободно падали на плечи, и вся она выглядела сущим воплощением женственности.

– Пойдемте, - сказала она.

– А куда?
– спросил я.

– Почему бы не ко мне?
– просто спросила она.

– Почему бы?
– эхом отозвался я.

Она жила в маленьком, но элегантном домике в Вэлли-Хейтс. Ее гостиную украшал камин, и, пока она суетилась у бара, я изучал огромную фотографию обнаженной женщины, снятой со спины, висевшую в раме над камином.

– Вам нравится?
– спросила она.

Я повернулся к ней и взял стакан из ее руки.

– Спасибо. Конечно, мне нравится. Эта девушка, кто бы она ни была, определенно женственна.
– Я глубоко вздохнул.
– Глядя на нее, я просто слышу, как она говорит со мной!

Селестина медленно прикрыла глаза.

– Что же она говорит?

– Это наш с ней секрет, - ответил я.
– Это ведь ты делала снимок, да?

Она кивнула.

Я изо всех сил старался, чтобы это звучало просто как светская болтовня.

– А ты, случайно, не помнишь, как ее звали?

– А то!
– Ее большой рот растянулся в ликующей улыбке.
– Это автопортрет.

– Вот как, - прошептал я.

– Надеюсь, лейтенант, это не создает для вас проблем?
– участливо осведомилась она.
– Я имею в виду, что я говорю с вами и одновременно поворачиваюсь к вам спиной?

Я подумал, что сейчас самое время сделать большой глоток, и осуществил это, пока она рассматривала мое лицо с явным изумлением.

– Не смущайтесь, лейтенант, - промурлыкала она глубоким контральто.
– Я принимаю ваши слова как комплимент.

– Так и есть, - заверил я, - зови меня Элом. Она кивнула:

– Отлично, я буду называть тебя Эл.

Я посмотрел, как она идет к дивану, и попытался быстро сравнить живую натуру с фотографией на стене, но джинсы, хотя и обтягивали зад, сильно мешали. Она села на диван, удобно скрестив ноги и сжав стакан обеими руками, прежде чем выжидательно посмотреть на меня. Я сделал еще один торопливый глоток, приготовившись солгать и прилагая все усилия, чтобы мои слова звучали похоже на правду.