Убийство экпромтом

– Знаешь, о художниках говорят, что у каждого и: них свой почерк, по которому специалист безошибочно определит автора. Интересно, можно ли это сказать и о фотографах?

Несколько секунд Селестина в задумчивости покусывала губы.

– Думаю, да, - заключила она.
– Во всяком случае, о хороших.

– Ты - хороший фотограф, Селестина. Мягкий смех забулькал у нее в гортани.

– По-моему, ты не совсем объективен.

– Те фотографии, что я нашел в квартире Голди Бейкер, - сказал я.
– Они были хороши, я имею в виду технику.

– Спасибо, добрый господин!
– Она склонила голову в легком поклоне.

– У тебя свой, индивидуальный почерк, - продолжал я.

– Ты делаешь что-то свое, особенное, с ракурсами и пропорциями.

– Я польщена и удивлена, Эл.
– Она вдруг стала серьезной.
– Ты прав, я особенно не забочусь об освещении, а предпочитаю найти правильный ракурс, что автоматически дает нужное сочетание света и тени.

– Это как отпечаток пальца, - восторженно сказал я.
– И я сразу узнал твой стиль, когда увидел серию снимков этой пары - Брюса Вильямса и Голди Бейкер!

– Кто это?
– Она осторожно поднесла стакан к губам и отхлебнула немного ликера.

– Парень, который застрелился после того, как совет директоров и его жена получили пакеты с фотографиями.

– Я никогда не слышала о нем, - равнодушно бросила она.

– Ты работаешь в студии, расположенной среди трущоб, - раздраженно сказал я, - в доме, который должны были снести двадцать лет назад. Я был пару раз в этом клозете, который ты используешь под приемную, но не видел там никого похожего на клиента! Я медленно обвел взглядом комнату.

– У тебя славный дом, Селестина. Хорошая обстановка, да и Вэлли-Хейтс неплохой район. Это обошлось недешево.

– Болтай что хочешь, Эл, - сказала она с мягкой укоризной в голосе.
– Но это не имеет никакого смысла.

– Можно обставить все и иначе, - согласился я.
– Например, проверить твой банковский счет. Но не лучше ли тебе просто признать, что ты работала на Марко?

– Хорошо.
– Она подвинулась к краю дивана, все еще крепко держа стакан обеими руками и опустив плечи.
– Признаю.

– Тебя в этом деле привлекли технические детали?
– холодно спросил я. Или тебе доставляло удовольствие подсматривать эротические сцены, зная, что Вильяме, во всяком случае, не в курсе, что за их безумными играми подсматривает кто-то третий?

– Ты мягко стелешь, Эл Уилер!
– Ее губы медленно расползлись в улыбке, а в глубине голубых глаз сверкнула дьявольская злоба.
– Ответ простой. Да! Я получала удовольствие от эротических сцен, технические проблемы легко решались, квартира Голди была оборудована для этого... Ей нравилось, когда за ней наблюдали, поскольку она была мастером своего дела.

– Вы обе работали на грязных мелких шантажистов, - сказал я, - а пока работа оплачивалась, вас, конечно, не волновало, что происходит потом с несчастными, попавшими в ваши сети, такими, как Вильяме!

– Да, у нас был клиент, который хотел доказать фирме "Элайд консептс", что их многообещающий вице-президент не так хорош, как кажется, и нанял для этого нас. Мы все сделали, и он нам заплатил, когда работа была выполнена. Мы никого не шантажировали и - более того!
– не шантажировали Брюса Вильямса.

Я подумал; что она с точки зрения закона права, и окружной прокурор принял бы этот аргумент, дойди дело до суда.

– Вы убили Голди Бейкер?
– резко спросил я.

– Ты с ума сошел! Голди была моей близкой подругой.

– А Марко? А Кендрик? Как по-твоему, кто-то из них или они оба могли убить ее?

– Это все равно что отрезать себе правую руку, - с презрением бросила она.
– Ну где они найдут другую Голди?

– Сколько поручений, подобных поручению, связанному с Вильямсом, вы вместе выполнили?
– задумчиво проговорил я.
– Вам не приходило в голову, что рано или поздно кто-то попытается рассчитаться?

– Что ты там бормочешь?

– Я думаю, так и случилось, - подытожил я, - а начав с Голди Бейкер, они вряд ли этим ограничатся.

– Ты бредишь!

– Ты живешь здесь совсем одна, Селестина?
– нежно спросил я.
– Ты знаешь телефоны соседей? И не забываешь закрыть дверь на цепочку, когда идешь спать?

– Голди была шлюхой по призванию, - сказала она.
– Она думала как шлюха. Она была ненасытна. Оргии, групповой секс - чего только она ни вытворяла, когда была на взводе. Ни один любовник не оставался с ней долго. Она просто ничего не могла с собой поделать. Я говорила ей, что опасно так играть чужими чувствами, но она не слушала. И продолжала жить в свое удовольствие. Поэтому все, что я могу посоветовать, - это найти того," с кем она встречалась, когда ее убили, и он-то и будет убийцей.

– Я не хочу быть грубым, Селестина, - произнес я задушевным голосом, - но это звучит так, словно говорит твоя задница!

Ее лицо помрачнело.

– Почему, черт возьми, ты не уберешься отсюда, вшивый черт?

– Отлично.
– Я кивнул.
– Только не забудь запереть за мной дверь. Я не хотел бы увидеть тебя, как Голди, с пулей в левой груди.

Зазвенел дверной звонок. Селестина вздрогнула, потом закусила нижнюю губу в бессильной ярости.

– Ни о чем не беспокойся, дорогая, - уверенно сказал я.
– Я арестую его за второе убийство после того, как он расправится с тобой.

– У тебя странное чувство юмора!

Она поднялась, поставила стакан на маленький столик рядом с диваном и не спеша направилась к двери в переднюю. Я допил свою порцию и поставил свой стакан рядом с ее, после чего снова посмотрел на фотоснимок над камином. Он вызывал почему-то ощущение стыда, который Селестина Джексон не смогла побороть никакими техническими ухищрениями. Я обернулся, заслышав приближающиеся шаги, увидел отблеск света на лысине того, кто следовал за девушкой с льняными волосами. Они прошли так до середины комнаты, прежде чем он выступил из-за ее спины, а я заметил пистолет в его руке.

– Если он у меня, - рубанул он, - я им пользуюсь. Я посмотрел в блеклые, глубоко сидящие серые глаза и кивнул:

– Я верю.

– Это обычное дело всегда требует времени, - сказал он.
– Сначала расстегни пиджак, потом вытащи дуло пистолета двумя пальцами - большим и указательным. Делай это постепенно, дюйм за дюймом, а когда пистолет полностью покажется из кобуры, брось его на пол.

Самое время было вспомнить Билла Тайлера. Мы начинали вместе, и уже тогда он ничего не боялся. Он делал вид, что действует заодно с Кендриком, но в последний момент повел свою игру, рискуя головой. Он был полицейским и думал, что гангстер, который заставит его отдать пистолет, еще не родился. Примерно при таких же обстоятельствах Билл лишился своего оружия и погиб, не дожив двух дней до двадцатичетырехлетия. Капитан из отдела убийств тогда поручил мне сообщить несчастной матери о его смерти.