Убийство экпромтом

– Мужик, который убивает только врачей, - закончил он за меня.
– У меня на душе полегчало, Эл, когда я услышал, что ты шутишь. Спасибо! Мне кажется, что у нас обоих вшивое чувство юмора.

Эд Сэнджер подошел к нам.

– Я сделал кучу снимков.
– Он вопросительно посмотрел на меня:

– Пришлю тебе один ко Дню святого Валентина!

– И тысячу отпечатков пальцев тоже?
– осведомился я.

Он кивнул:

– Тоже.

– И что еще?
– прорычал я.

– Не обижайся на него, Эд, - примирительно произнес Мэрфи.
– Он просто на взводе. И вымещает злость на нас обоих.

– Что касается тебя, я понимаю его чувства, - с важностью произнес Сэнджер.

– Но как можно не любить такого славного парня, как я?

– Водевильный дуэт, - горько заметил я.
– Сейчас начнут кидать друг другу в голову надутые свиные пузыри!

В течение нескольких секунд они задумчиво смотрели друг на друга, потом Мэрфи сказал хриплым голосом:

– Ты думаешь?

– Комедия-фарс!
– воскликнул Сэнджер с деланным восхищением.
– Этот дебильный ублюдок, Уилер, считает, что только он может быть гением. Но я уже представляю себе два знаменитых имени на афише - Мэрфи и Сэнджер!

– Мы будем играть в театре!
– закричал Мэрфи.

– Каждый год шестнадцать недель в Вегасе, и мы станем грести деньги лопатой!

– Лондон.
– Мэрфи тяжело вздохнул.
– Главные роли исполняют...

– Боже, заткнитесь!
– взвыл я.

– Дело только в том, - с сожалением сказал Сэнджер, - где, черт возьми, мы найдем свиные пузыри. Мэрфи кивнул в знак согласия:

– Да еще и надутые!

– Знаешь, Эл?
– Сэнджер опять стал серьезным.
– По-моему, здесь поработал сексуальный маньяк!

– Уведи его отсюда, - попросил я Мэрфи, - пока я не совершил третье убийство!

Они уже почти дошли до двери, ведущей в гостиную, когда Мэрфи оглянулся:

– Санитары сейчас приедут. Присмотри за ними, Эл.

– Я на все готов, лишь бы не видеть больше твоей рожи, - отозвался я.

Через несколько секунд я услышал, как захлопнулась за ними входная дверь, и еще какое-то время различал затихающий шум моторов их машин. Мне показалось, что неплохо бы осмотреть оставшуюся часть дома. Никакого оборудования для съемок я не нашел, кухня и ванная были идеально чистыми и выглядели так, будто ими никто не пользовался. Появились санитары, я стоял в гостиной и смотрел, как уносят тело Селестины Джексон. Когда они ушли, я позвонил в управление и поговорил с сержантом.

– Звонок был анонимным, лейтенант, - сказал он.
– Без четырех минут двенадцать.

– Мужской или женский голос?

– Невозможно определить. Его было еле слышно - похоже, кто-то воспользовался старым трюком и говорил через носовой платок.

– Но кто бы это ни был, что он сказал?

– Только то, что в Вэлли-Хейтс убита женщина, и дал мне адрес.

– Отлично, спасибо.

– Лейтенант?
– Его голос звучал неуверенно.
– Может, меня это не касается, но я слышал, как шериф беснуется из-за вас. Он кричит, что не получал от вас никаких известий последние тридцать шесть часов и не мог связаться с вами. Кажется, последнее, что он сказал перед уходом, это то, что если он не увидит вас завтра в управлении в десять утра, то он уволит вас и обратится в городской отдел убийств.

– Что еще вы слышали, сержант?
– вежливо спросил я.

– Я понимаю, это не мое дело. Извините, лейтенант. В следующий раз я буду...

– Пустое! Я благодарю вас за сведения. Кажется, у нас с шерифом странная любовь-ненависть, но когда же он наконец полюбит меня окончательно и бесповоротно?

Сержант подобострастно хихикнул.

– Что-нибудь еще, лейтенант? Я хотел было спросить его о кратчайшем пути до мексиканской границы, но передумал.

– Вроде бы все, - сказал я.
– Вы уже доложили шерифу об этом убийстве сегодня ночью?

– Нет, - чуть встревоженно отозвался он.
– Он не дал никаких указаний насчет того, звонить или не звонить ему ночью, поэтому я подумал, что лучше ему поспать.

– И правильно!

Я выключил свет, закрыл дверь и пошел к машине. У меня был выбор: пойти в фотостудию Селестины и провести несколько часов, роясь в ее фотоснимках - с твердой уверенностью, что все самое интересное уже унес Кендрик, - или отправиться домой и завалиться спать, понадеявшись, что все само собой образуется. Столь деятельный человек, как я, мог выбрать только одно. Я поехал домой.

Свет в квартире горел, Хелен Уолш все еще ждала меня, сидя в кресле. На маленьком столике перед ней стояли два стакана, до половины наполненные виски, и чашка со льдом.

– Я решила, что ты, наверное, захочешь выпить, - тихо проговорила она.

– А я думал, что ты сразу, как я ушел, поймала такси и поехала домой.

– Мне хотелось узнать, что произошло. Я пошел на кухню и открыл бутылку содовой, потом вернулся с ней в гостиную и приготовил себе выпивку.

– Она умерла, - сказал я.
– Пуля попала ей в левую грудь, так же как Голди Бейкер. Она обнаженная лежала на ковре, разорванная одежда валялась вокруг, а все ее тело было в ужасных царапинах. Голди Бейкер насиловали перед смертью, и коронер считает, что то же самое произошло и с Селестиной Джексон. Ты хочешь знать, кем я теперь оказываюсь? Сексуальным маньяком - убийцей!

– Нет!
– Она поежилась.

– У меня есть только один шанс, - сказал я, - найти Кендрика прежде, чем фотографии будут отправлены. Проблема в том, где искать. Пайн-Сити не так велик, и - если Кендрик не смоется куда-нибудь еще - мне хватит пары недель, чтобы его вычислить. Но в моем распоряжении в лучшем случае двенадцать часов!

– Может быть, он сообщит Марко, где он?

– Надо еще найти Марко, - проворчал я.
– Его не было сегодня в конторе. Кендрик не сказал ничего определенного: мол. Марко нет в городе и, возможно, он вернется завтра. Новенькой глупой секретарши тоже на работе не было: почему?

Она неопределенно улыбнулась:

– Разговор с тобой прошлой ночью разбудил во мне ненависть к Марко! У меня не было сил смотреть на него сегодня.

Я допил свой стакан, налил себе еще виски, потом сел на диван. Хелен Уолш спокойно глядела на меня. Ее сапфировые глаза светились участием.

– Ты что-то говорила о приглашении, - многозначительно напомнил я. Она улыбнулась.

– Ты повторяешь его, Эл?
– Ее голос звучал очень нежно.

– А ты ведь не отказывалась от прежнего, - заметил я.
– Подобные приглашения, мне кажется, не теряют силы.

Она тяжело задышала. Ее грудь беспомощно поднималась и опускалась.

– Наверное, нам нужно немного допинга, - сказала она.

Я глотнул разбавленного виски и вдруг почувствовал себя лучше.

– Мое лекарство в бутылке, - заверил я.
– Хочешь присоединиться?

– Мне нужно что-нибудь требующее физических усилий. Что ты можешь предложить?

– Быстрая пробежка вокруг дома?

– Думаю, пойдет.

Она встала и начала расстегивать блузку, пуговицу за пуговицей, медленно открывая упругие полушария своих грудей с розовыми сосками, которые, как я заметил, уже стали твердыми. Совершенно безучастно она сняла блузку и бросила ее на спинку кресла. То же самое она сделала с брюками, которые положила на блузку. На ней остались только черные трусики, которые врезались ей в промежность и едва прикрывали то, что должны были прикрывать. Крошечный завиток вьющихся рыжих волос выбивался из-под их упругой ткани.