Учебник выживания для неприспособленных

Семейная сцена на людях — увольте, это для четвертого мира.

И это глубокое убеждение, прочно укоренившееся в мозгу Марианны, было ее слабым местом.

А убеждение, что бегство требует жесткого графика, было сильной стороной Жан-Жана.

Прошло несколько секунд. Медленных и белых, как снег.

Потом микроволновка мелодично звякнула.

Мелодично, но достаточно неожиданно, чтобы отвлечь внимание Марианны.

Жан-Жан метнулся, едва увернувшись от рук, уже потянувшихся его схватить. Четыре прыжка — и он был у двери.

Куда пойдет, он не знал. Наверно, как обычно: попетляет на машине по пустым улицам квартала, может быть, сходит в кино, но фильма почти не увидит, так высок будет уровень адреналина после ссоры. Потом припаркуется у дома. Будет ждать, выключив зажигание, поймав на авторадио какую-нибудь музыку и рекламу. Наконец, когда будет уже достаточно поздно, чтобы надеяться, что Марианна уснула или слишком устала для второго раунда, он вернется домой. А завтра, хоть и вряд ли будет лучше, по крайней мере, улягутся гнев и ярость, оставив после себя лишь каплю обиды, каплю горечи, много грусти и изрядную дозу отчаяния.

В общем, депрессию по полной программе он будет носить на себе, как тяжелый мешок весь следующий день на работе, и мало-помалу мешок опустошится сам собой до следующей сцены.

Когда он открывал дверь, его мозг перечислял все необходимое: куртка, ключи, бумажник, мобильный телефон (как знать). Все это он ухватил одним движением.

И застыл на месте.

Перед ним, за открытой дверью, стояла женщина.

Красивая женщина.

Очень красивая.

Жан-Жан держал вещи комом в правой руке, а левой держался за дверную ручку.

За его спиной Марианна тоже застыла.

— Я не вовремя? — спросила красавица.

— Я собирался выйти, — выдохнул Жан-Жан.

— Мы собирались ужинать, — поправила Марианна за его спиной.

Красавица улыбнулась очень красивой улыбкой и достала из кармана куртки пластиковую карточку с фотографией.

Тоже очень красивой.

С текстом, набранным красными буквами: «Бланш Кастильская Дюбуа. Внутренняя безопасность».

— Я работаю на братьев Эйхман. Мы можем поговорить?

11

Братья Эйхман, Карл и Тео, были живыми легендами.

Братья Эйхман… За полвека они сумели превратить семейную бакалейную лавочку в городишке Хальтерн-ам-Зе на севере Рейнской области в империю мирового масштаба. Если вдуматься, они достигли этого довольно просто, путем абсолютного соблюдения принципов сетевой торговли, недопущения никаких лишних расходов и стратегии постоянного напряжения для всех служащих, от руководителей среднего звена до кассирш. За полвека братья Эйхман, начав практически с нуля, как-то незаметно выросли до второго или третьего места в шкале мировых состояний, но если другие миллиардеры жили в роскоши и купались в золоте напоказ, то братья Эйхман придерживались строгого аскетизма, по сравнению с которым Блаженный Августин показался бы русским гулякой на Лазурном Берегу. Рассказывали, что первым делом, войдя в комнату, они гасят свет, чтобы посмотреть, можно ли без него обойтись. Карл и Тео… В шестидесятых годах они отпечатали несколько тонн бланков для писем на дешевой бумаге, полученной бонусом при заказе упаковочных мешков, и пользовались ею так экономно, что, когда они оказывали кому-то честь послать письмо, адресат получал его на пожелтевшей бумаге, издававшей отчетливый запах плесени. В семидесятые, когда крайне левые в Германии еще мечтали о революции, Карла похитила группа террористов, вдохновленная примером «Фракции Красной Армии» [15] . Тео получил фалангу пальца и требование несоразмерного выкупа, который заплатил. В следующем году братьям Эйхман удалось вычесть сумму выкупа из своей налоговой декларации под тем предлогом, что это были «профессиональные расходы».

15

Немецкая леворадикальная террористическая организация, действовавшая в ФРГ и Западном Берлине в 1968–1998 годах. Была названа в честь революционных армий СССР, Китая и Кубы.

Со временем братья Эйхман стали настолько могущественны, что сумели заставить производителей наносить штрих-коды со всех сторон упаковки, чтобы кассирши не теряли времени, отыскивая их, а сразу подносили к сканеру. За исключением их короткой биографии, которую можно было найти в Википедии, и нескольких анекдотов, передававшихся из уст в уста, в подлинности которых никто не был на сто процентов уверен, о Карле и Тео не знали почти ничего. Они по-прежнему жили в Германии, в своих родных краях, но где именно и как? Это оставалось тайной. Их лица работники торгового центра знали по одной фотографии, сделанной тридцать лет назад и вывешенной на виду в мужских и женских раздевалках: Карл и Тео, невыразительные, как два дубовых пня, в строгих костюмах, позировали на фоне голубоватой стены, а над головами у них красовалась большими буквами знаменитая фраза Бернардо Трухильо: «Богатые любят низкие цены, бедные в них нуждаются».

Предприятие масштаба братьев Эйхман, на манер супердержавы с налетом автократии, требовало изрядной инфраструктуры, и в этой инфраструктуре работало изрядное количество людей в изрядном количестве офисов, и все эти люди во всех этих офисах предполагали целую иерархию, столь же сложную, как нервная система, которую непосвященный затруднился бы понять: так много было векторов власти, вертикальных, горизонтальных, иногда двусторонних, что схема управления походила на густой лес, в который едва проникает дневной свет. В конечном счете ясно было только одно: верхний ярус этого леса занимали Карл и Тео, выше не было ничего, никакой другой власти, никакого другого закона, никакого другого Бога. Небо над ними было пустым.

Все государства, в которых раскинулась сеть торговых центров братьев Эйхман, скрепи сердце мирились с этим. Торговые центры процветали на нищете. Чтобы продавать беднякам, они нанимали других бедняков и заставлял и их вкалывать в адском ритме. Это удерживало уровень безработицы на цифрах, которые политики могли считать приемлемыми для своего имиджа, а труженики выматывались так, что, вернувшись домой они вряд ли могли думать о чем-то, кроме ужина из замороженной мусаки, бутылки пива и сна перед телевизором. Таким славным манером поддерживалось спокойствие в обществе. Вообще-то закон был только один: гиперпроизводительность, измеряемая в евро на отработанный час. Этот закон орошал всю нервную систему организации, каждый иерархический уровень, сверху донизу, и каждый уровень подвергался такому давлению, что сам давил на нижний эшелон: региональные директора не давали житья руководителям среднего звена, те директорам магазинов, а те кассиршам.

Другие законы, государственные, были в конечном счете практически не нужны. Они представляли собой что-то вроде обоев на подгнивших стенах. Другие законы в лучшем случае прикрывали трещины.

А когда возникала проблема, ее по мере возможного решали, «не вынося сор из избы», подключая службы с такими экзотическими названиями, как «Синержи и Проэкшен», и руководителей среднего звена с несколько расплывчатыми обязанностями, как-то: «обеспечение безопасности, разрешение конфликтов».

Эти работники и эти службы составляли в действительности именно то, что рано или поздно требуется всякой значительной структуре: маленькую частную военную организацию.

12

Бланш Кастильская извинилась, что нагрянула «вот так, экспромтом», но дело, объяснила она, срочное: завтра, с началом рабочего дня, документы должны быть представлены юристу, обслуживающему район, чтобы он подтвердил, что ни магазин, никто из его работников, руководителей среднего звена и директоров не несет ответственности за сегодняшний несчастный случай. Это чистая формальность, старший кассир и директор по кадрам уже изложили свою версию фактов, нужно всего лишь, чтобы Жан-Жан издожил свою. Если три версии совпадут, а она ни минуты в этом не сомневается, досье будет полным, и адвокат завтра же днем передаст его следственному судье, который закроет дело, даже не открывая.

Пока Бланш Кастильская Дюбуа пристраивала свой маленький ноутбук на столе в столовой, Жан-Жан с любопытством наблюдал за ней. Впервые он своими глазами видел сотрудника служб «Синержи и Проэкшен». Он был наслышан о них и представлял себе крепких коренастых парней в военной форме, вооруженных пистолетами-пулеметами из композитных материалов, ребят, поднаторевших во всевозможных операциях «по обеспечению безопасности», когда речь шла, например, о магазинах, которые братья Эйхман открывали в странах, находящихся более или менее в состоянии войны, от Ближнего Востока до Кавказа, или об охране грузовиков с фуагра, двигавшихся с Юга на Север к новогодним праздникам.