Укрощение строптивого лига

У крыльца хозяйку усадьбы встречала служанка, и Вера, спохватившись, спросила:

— Я все хотела узнать: почему из всех претенденток в кухарки вы выбрали именно Марду?

— По правде, мы с викартессой не считали ее идеальным вариантом. Но исходили из того, что вам необходимо научиться разбираться в прислуге. Подворовывающая по мелочи кухарка — мелкая неприятность, зато сколько опыта. В следующем лунье Гареда обязательно проверила бы расходную книгу и подсказала бы вам о недостаче. Но вы справились сами.

— А управляющий?

— Он лучший в своем деле, — ответил я серьезно. — Садовник тоже не плох и хорош, как сторож.

— Я благодарна вам, викарт, за все…

— У меня есть имя, — я мягко потянул ее за руку и повернул к себе. — И не забывайте, я ваш жених.

— Полагаю, нужда в браке отпала, и…

— Не полагаете, а вредничаете, — улыбнулся я и поцеловал ее руку. Затем вышел из скаперта, чтобы помочь выйти ей.

Вера стояла на крыльце и с грустью смотрела, как мы отъезжаем.

Не понимаю причин ее холодности. Я же ей нравлюсь! В конце концов, я викарт — родственник императора, состоятелен и молод! Чем я ей не угоден?

Глава 37

Тирс не оставлял попыток добиться успеха. Он будто чувствовал мое колебание и не ослаблял напора. Но теперь, как опытный ловелас, вел тонкую игру, ставкой в которой было мое сердце.

Каждый день слал роскошнейшие букеты и сладости, милые безделушки. Броде бы банальный ход, но трескала угощения и любовалась цветами, пачкая нос в пыльце. После чего корила себя за слабость и податливость. Но когда получила новое приглашение посетить вместе имперский театр — отказалась, а потом все ночь рыдала, изводясь от мысли, что возможно нужно было согласиться.

На следующий же день называла себя наивной дурочкой и твердо верила, что красавец викарт играет моими чувствами, и стоит сдаться, потеряет ко мне интерес. Он то и добивается меня упрямо, потому что я отвергаю его. И вообще, столичные невесты, едва прознав, что наша помолка на грани разрыва, ринулись покорять одного из завиднейших женихов Миритийской Империи.

Ревность стала для меня невыносимой мукой. Я находила десятки доводов, почему мне нельзя сдаваться. Но что голос разума против желания сердца?

В такие минуты я доставала картиллюз, подаренный недавно Тирсом, и рыдала под грустную серенаду. А коленопреклоненная рыжеволосая фигурка, подозрительно сильно похожий на одного нахального типа, с трагедией в голосе пела:

— Ненаглядная, взгляни небесными очами,

Улыбкой нежной в сердце мрак развей.

Терзаемый разлукой, сгорающий в томленье,

Смиренно о лишь встрече молю мимолетной…

Это было моим небольшим утешением. Затем я прятала книгу глубоко в шкаф, чтобы избавиться от соблазна слушать вновь и вновь, убирала на чердак, но темное дело картиллюз сделал — я начала мучиться сомненьями: а вдруг Тирс действительно испытывает ко мне чувства?

Я была почти готова рискнуть, но на глаза попалась заметка из желтой газетенки, сообщавшая, что якобы викарт Нормер Рийский нанес визит рафину Кольнеру и, возможно, одна из трех дочерей радушного хозяина станет новой невестой. Надежды сразу же разбились, и симпатии к Тирсу сменились ненавистью.

Пребывая в сильнейшем раздрае, я чувствовала себя столь плохо, что забросила все дела и заперлась в комнате. Но внезапный под вечер грохот в дверь и вопли Насты, заставили меня подскочить с постели.

— Ливра Вера! Ливра Вера! Скорее гляньте в окно! — ожидая неприятностей (иначе с чего Насте так орать), ринулась к окну, высунулась и… замерла. На синем бархате ночного неба мерцали тысячи разноцветных звезд. Они красочно переливались из одного образа в другой, из цветка в букет, затем брызгами разлетались по небосводу, а потом разлетевшиеся светлячки собирались в мое имя и мои черты. Вот я серьезная, грустная, а вот нежно улыбаюсь…

Я стояла и, как зачарованная, следила за магическим фейерверком. А потом спохватилась:

«Ах, кабелюка! То девицам Кольнера глазки стоит, то мною развлекается: фейерверки пускает, уверяя в искренности чувств! — сердце заныло, и я захлопнула окно. — Ненавижу Рыжего!»

Всю ночь не спала, вертелась, а перед рассветом достала семь миритаров, которые случайно завалялись на подоконнике, и начала гадать: верить — не верить мерзавцу, любит или не любит…

Потратила час. Результаты оказались двоякими, но я наконец-то выдохлась и уснула.

Проснулась утром от мелодии серенады.

«Это что такое?!» — вскочила с постели и побежала на звук. Думала, что мне от любви уже глюки мерещится, но все оказалось банальным. Прибираясь в комнате, любопытная Наста раскрыла картиллюз и с удовольствием подпевала. Увидев злую меня, она застыла на месте.

— Еще раз раскроешь — выгоню! — рявкнула я, захлопывая книгу. Даже в стенах моего дома я со всех сторон окружена вниманием Тирса. И как выбросить его из головы?

И все же я продолжала ждать от него следующих шагов.

«Если не сдается и что-то предпринимает — тем больше шансов, что действительно есть ко мне симпатия. Ладно, в следующий раз так уж и быть, соглашусь на встречу», — решила для себя. Хоть и сержусь, что он устраивает коварные выходки, но с нетерпением жду их, а потом весь день улыбаюсь.

Однако время шло, завершилась седмица, пошла вторая, а новых приглашений Тирс не слал.

Я начала нервничать, кусать локти, и вдруг прибежала Наста и доложила, что садовник заметил, как за воротами усадьбы викарт Нормер хочет вновь что-то устроить!

От радости заскакало сердце. Не в силах ждать, я поднялась на чердак, поставила стул и выглянула в небольшое окошко, из которого Тирса и магов было видно как на ладони.

Дольный Рыжий бодро отдавал указания, на чем-то настаивал и торопил, указывая на небо, где росла темная, хмурая туча… Я даже начала переживать: успеют ли? Не знаю, чего он решил устроить, но интересно же!

Тирс понимал, что не успевает, нервничал, торопил магов. У меня устали ноги, и затекла шея, но я не уходила и продолжала подглядывать… И вдруг, после сильного порыва ветра, крупные капли осеннего дождя загрохотали по крыше, окну. В доме загудел сквозняк, однако Тирс даже не думал уходить.

И, о, чудо! В комнате резко посветлело, а затем по стенам начали расцветать цветы, деревья, бабочки… Они расползались по темно-серым в сумерках стенам яркими, насыщенными цветами.

Снаружи лило, как из ведра, а у меня в доме набирала силу весна!