Узы крови

Забавно, я уже умирал, но не помню каково это. Неужели в прошлый раз все было так же? Абсолютная Тьма, без единого намека на свет. Я попытался бы проморгаться, но не чувствовал глаз, да и в принципе всего тела. Ни запахов, ни звуков... только эмоции. И пусть тела у меня нет, но никто не может лишить меня возможности улыбаться.

– Наглец... наглец... наглец... нагле... ц... – Тягучим эхом разнесся возмущенный девичий голос.

– Да, дерзкий... – с нескрываемым удовольствием ответили ей обволакивающей мелодичностью. Я даже мысленно вздрогнул. Слишком уж чужеродным показался мне второй голос. Он будто звучал сразу в нескольких тональностях. Некоторые из которых оказались до боли знакомыми. Словно мама, сестренка, Лу, Исса, и еще много кто, говорили в унисон, но это близкое моему сердцу звучание нарушали и чужие голоса, уместность которых, почему-то не вызывала у меня вопросов. – Но с добрым сердцем...

– Наказать... наказать... наказать... – вновь вскинулось эхо возмущенного подростка.

– Не его... – мягко, но строго ответил резонанс десятков голос.

– Почему... почему... почему... – с искренней обидой заворчало эхо.

– Нравится... – пропела Тьма, – ...мне.

Я не вмешивался в диалог... Тьмы. Да, я решил, что это она разговаривала сама с собой. Понять происходящее у меня никак не получалось, поэтому я просто сдался и принял все, как есть. Что бы там Лу не говорила, а разум смертного обладает массой не задокументированных особенностей. Их нельзя внести в картотеку, так как проявляются они по своему желанию, в зависимости от ситуации с поправкой на личные качества. Непостоянность во всей красе, коротко говоря. Но они есть, и это факт...

– Нравится... – повторила Тьма, и я будто ощутил теплое касание, которое, уверен, никогда не забуду. Даже если снова умру. Все дело в том, что это прикосновение согрело не мое тело, а саму душу. Каким бы волшебным не оказался мой новый мир, но мою душу гладили впервые. И ощущение эти до боли приятные. Причем, в буквальном смысле...

Лу постоянно ругает меня за безрассудство, поэтому сейчас я даже радовался тому, что Богиня молчит. А может, мы оба уже мертвы? Сейчас неважно. В данный момент меня заботила возможность потрогать Тьму в ответ. В такие моменты, когда хочется совершить очередное безрассудство, мой мозг будто переходит на новый уровень, подкидывая такие идеи, которые и вслух-то произносить не стоит...

Я представил, словно у меня есть тело, а напротив меня стоит молодая женщина. Ее черные волосы волнистыми каскадами ниспадали до самой поясницы, прикрывая плечи и грудь. А черные глаза, которые уже давно меня не пугают, никак не могли исказить нежные, но хищные черты молодого лица. И вновь, как и с голосом, оно сочетало в себе образы дорогих мне женщин. Тьма улыбалась, мягко поглаживая мою щеку и шею, едва не касаясь груди. Я ответил ей тем же.

Шок, неверие, и какое-то детское озорство вмиг вспыхнули в ее глазах. Она не отстранилась, не наградила меня звонкой пощечиной, но гладить все же перестала. Лишь смотрела на меня застывшей статуей, словно пыталась осмыслить произошедшее. Я же, в свою очередь, весь скукожился, ожидая смертельно опасного ответа, но его все не было. И я гладил ее щеку, плавно опускаясь на плечо. Некоторые манящие выпуклости ее тела даже я не рискнул трогать...

– Аха-ха-ха-ха! – Девушка развеялась черным маревом. Почему-то, даже здесь, в абсолютной темноте, я сумел различить, куда направилось это облако клубящегося черного дыма. Оно кружило вокруг меня, постепенно ускоряясь, и смеялось тем самым неповторимым голосом. А затем, вдруг, вспыхнуло ярким светом. Боль мгновенно пробила мою голову, отчего я закашлялся, едва не выплевывая легкие. Горло жгло огнем, а на зубах заскрежетала кровь, смешанная с песком.

– Господин! – Сквозь гул в ушах, донесся до меня чей-то голос.

– Пить... – с трудом шевельнул я губами, чем вызвал новый приступ боли. Помимо того, что внутри меня будто плескалось раскаленное железо, казалось, что с меня содрали кожу, и теперь даже ветер причинял поистине непередаваемые ощущения. Правда, это не сравнится с тем, через что мы прошли вместе с Лу.

– Кажется, мы живые, Лу... – мысленно воззвал я к Богине.

– Ненавижу... – едва слышно отозвалась она. Я даже попытался рассмеяться, но боль с новой силой сковала мое тело.

– Даже старые шрамы ушли... – прозвучал голос Нуни надо мной. Я с трудом разлепил глаза, щурясь от яркого света. Хотя Пустоши никогда не славились особой освещенностью. Акторианка с задумчивым видом водила рукой по моей груди и животу.

– Вот... – в многоголосое бурление ворвался Кирук. Мой адъютант, слегка измазанный кровью, склонился надо мной с откупоренной флягой. Он заботливо приподнял мою голову и потихоньку стал вливать в мой рот живительную влагу. Вода оказалась горячей, с примесью крови, песка и грязи, но я прослыву наглым лжецом, если не скажу, что вкуснее напитка я не вкушал...

– О-о-х... простонал я, постепенно приходя в себя. Напившись, я даже нашел в себе силы приподняться на локтях, чтобы осмотреться. Какой бы сильной не была боль, но у нас тут сражение вообще-то проходило. – Как обстановка, Тинон? – Нашел я глазами, командующего армией. К слову, внешний вид варкийца особо не выдавал жестокость битвы, которая... прошла?

– Теперь все отлично, господин, – с улыбкой ответил мне воин, – ваша помощь просто неоценима. Лишенные стихийной поддержки, сектанты оказались обычными... сектантами.

– Потери?

– С десяток мечей мы потеряли из-за горячей молодой крови, господин, но это... – споткнулся он об осуждающий взгляд Нуни, – ...это превосходит даже самые положительные прогнозы.

– Да уж... – простонал я, поднимая себя в вертикальное положение. Хотелось своими глазами увидеть поле битвы.

– Ра-а-а-а! – Громогласный рев, едва не опрокинул меня обратно на колючий песок. – Генерал! Генерал! Генерал! – Все мои люди, чьи доспехи окрасились в цвет кровавой битвы, собрались вокруг импровизированного походного лазарета, где мое тело решило отдохнуть, и, заметив, что я поднимаюсь, стали рвать глотки, сопровождая выкрики гулким звоном металла.

– Они славят тебя... господин, – сзади мою шею обвили тонкие ручки. Чувствительная кожа, казалось, рвалась прикосновений, но я не хотел отрывать от себя маленькую Иссу. – Я так испугалась... когда ты... ты... – не сумев совладать с эмоциями, девочка разрыдалась.

– В какой-то момент мир будто пришел в норму, и небеса исторгли твою бренную тушку, мой друг! – Воскликнул Криль, озаряя меня своей улыбкой. Я заметил на его плече кровавую перевязь и вопросительно нахмурился.

– Всего лишь незначительная рана... – проследив за моим взглядом, подала голос Нуни, – ...к сожалению.

– Да кому ты врешь, сестренка! – Рассмеялся Криль. – Рыдала ведь, я все видел!

– Здесь вообще-то песчаная буря была... – начала оправдываться акторианка, но ее слова утонули в многоголосом хохоте.

Даже я не удержал в себе смешка. Боль не уходила, но становилась какой-то привычной, что-ли. Я с улыбкой наблюдал за радостными переговорами своих людей, успокаивающе поглаживая Иссу по голове. Девочка уже успела сменить позу, и теперь хныкала мне в шею.

– Господин... – привлек к себе внимание Вайсур, которого, я, кстати, до сих пор и не видел. Мой слуга, с привычным выражением лица, скинул с плеча тщедушное тело хаосита. – За нашим боем наблюдали.

– Кто? – Дернулся было я, но тело пока еще не успело набраться сил.

– Опознавательных знаков нет, но я помню этого демона...

– Кто, Вайсур? – Чуть повысил я голос.

– Люди безумца Кафиля...

– Агрх! – Прорычал я и окинул взглядом примолкших воинов. – Собирайтесь в путь, дамы и господа. Возможно, это не последняя наша битва на сегодняшний день...

Глава 28

Не знаю, к счастью или сожалению, но большая часть пути в предгорье, где разместился некогда великий Хирест, оказалось какой-то будничной. После кровавой баталии, из которой был шанс не выбраться живыми, дорога по Пустыне Отчаяния казалась попросту скучной, неспособной отразиться в памяти. В то время как мысли суетливо обгладывали нарастающую тревогу. Они обесцветили вкус былой победы, словно ее и не было. Каким-то блеклым, полупустым пятном сражение с «черными» застыло в моей душе. Хотя, может быть это и нормально? Само-то сражение я и не застал, у меня ведь возникли обстоятельства куда любопытнее. Конечно, если это все не было игрой моего полумертвого разума. Но об этом подумаю когда-нибудь потом, главное, что живы все те, кем я дорожу. Молодых воинов тоже жаль, но на войне как на войне...