Узы крови

Жалобный вой не прекращался с начала дождя – крики разгневанных псарей не могли заставить собак умолкнуть. Небо плакало, небо скорбело по невосполнимой утрате. За всем, что происходило в городе, следили два помутневших глаза. Стальной оттенок преобладал над искрящимся золотым. Майкл, не отрываясь, смотрел в сторону раскрытых окон, ведущих на небольшую террасу, откуда можно было наблюдать за жизнью столицы. Он запретил закрывать их, несмотря на страшнейший ураган. Чувство опустошённости давно приковало его неподвижное тело к огромному стулу, больше походившему на трон.

Он стоял в самом центре покоев, неподалеку от кровати с высоким балдахином. Кулаки судорожно сжимали подлокотники в виде гривастых львиных голов, а лицо освещалось лишь в моменты неожиданных ударов молний. Он не замечал того, что происходило вокруг, в комнате, в мире. Безучастный взгляд редко фокусировался на чем-то одном. Мускулы на лице нервно подергивались с каждым ударом грома, а сердце бешено колотилось, невзирая на внешнюю невозмутимость хозяина.

Сил терпеть больше не было. Надежда умерла достаточно давно, и он больше не питал иллюзий насчет возрождения. Резко вскочив с кресла, Майкл бросился к небольшому столу, на котором лежали чудом уцелевшие карты и книги, и со всей силы ударил по нему плотно сжатым кулаком. Гнетущий страх и отчаянный гнев наконец возобладали и позволили всей боли прорваться наружу. С диким криком он сбросил все содержимое со стола, а затем схватился за край и перевернул его. Многочисленные картины с лицами предков были сорваны с гвоздей и выброшены с террасы на улицу. Дождь хлестал по изможденному лицу, намокшая одежда неприятно прилипала к телу, а зубы стучали от внезапного ощущения холода.

В конечном итоге он всё же почувствовал что-то, кроме тупого равнодушия ко всему происходящему.

Даже чувство несоизмеримой боли, пожиравшей изнутри, было гораздо приятнее безучастия и безразличия. Задрожав всем телом, король, не разбирая дороги, ощупью направился в сторону окна. Глаза подернулись дымкой, все погрузилось в несуществующий туман. За минуту в голове проносились сотни хаотичных мыслей. Они, подобно вновь блеснувшей молнии, появлялись неожиданно и также неожиданно исчезали.

Рука нащупала мокрый парапет, и пальцы судорожно ухватились за него, позволяя телу вскарабкаться обратно в покои, покинутые в полубреду. Вместе с непомерной жаждой жить проснулась жажда к вину. Нужно заглушить снедающую боль.

Нужно прекратить это безумие.

Глаза давно привыкли к темноте, и он без труда смог найти небольшой комод в другой части комнаты, где обычно стоял графин. Громкий стук в двери застал государя именно тогда, когда он дрожащими руками подносил стакан к губам.

– Убирайтесь отсюда! – рявкнул Майкл надломленным от горечи и боли голосом. От тона, каким были произнесены эти слова, он сразу же шарахнулся в сторону, выронив стакан. Звук бьющегося стекла заставил стучащего в дверь усилить давление. Ланнистер долго вглядывался в свои руки, обагренные кровью.

Кровью его сына.

– Майкл, прошу, там твоя жена, она хочет…– Орсон едва успел отпрянуть от слегка приоткрытой двери, как раздался оглушительный звон разбившейся посуды. Не в силах более сдерживать собственные эмоции, Лев со всей силы кинул в навязчивого десницу графин, из-за чего рубиновая жидкость растеклась по полу.

– Я сказал, убирайся!

Он сорвался. Он просто поддался гневу, позволил ему одержать верх над собой, пустил его внутрь себя. Сил бороться больше нет. Он побежден.

Каждое рваное движение сопровождалось тихим всхлипыванием. Скатившись по стене, Майкл просто упал на колени и закрыл лицо руками. На смену сильному, властному правителю огромной страны пришел мальчишка двадцати лет, узнавший о похищении собственной сестры. Но прежний пыл пропал, испарился, словно его не было. Грозного Льва больше не было. Плечи и грудь сотрясались от рыданий, глаза давно покраснели, маленькие сосудики полопались.

Очередной стук в двери, более приглушенный, заставил его поднять лицо и проследить невидящим взглядом за темным силуэтом, прошедшим в комнату. Ланнистер хотел что-то сказать, однако слова застряли в горле, когда он узнал непрошеную гостью. Эстер аккуратно обошла валявшийся на полу стол, подошла к окнам и с большим трудом захлопнула их. Ветер пытался бороться: отчаянно засвистев, он изо всех сил старался проникнуть в маленькую щель между створками, но она сразу же была прикрыта.

Ранее освещаемая луной комната теперь полностью погрузилась в непроницаемый мрак. Тем не менее королева быстро сориентировалась и сразу же поспешила выйти из комнаты, перешагнув через растекшуюся под дверью лужу вина. Спустя несколько минут она вернулась обратно с маленькой свечкой и зажгла ею уцелевшие подсвечники, разглядывая в их свете мужа, теснившегося в углу покоев. Отблески пламени неприятно въедались в глаза, принуждая морщиться и отворачиваться. Майкл не желал демонстрировать свою слабость кому-то, в особенности жене, чья вера и непоколебимость в решениях когда-то спасли его жизнь.

– Прошу тебя, оставь меня одного, – пробормотал правитель Беленора, понимая, что его просьба никогда не будет исполнена. Ему не хотелось предстать перед ней жалким, пропащим человеком, каковым он являлся теперь, стоящий на коленях в углу.

– Посмотри на меня, – Майкл вздрогнул, когда почувствовал, как ее слабая, но вместе с тем решительная рука коснулась его лица. По промокшим волосам до сих пор струились дождевые капли. Они стекали по морщинистому лбу, покрасневшим глазам, слегка приоткрытому рту и жесткому подбородку прямо на пол. Помутневший взгляд внезапно прояснился. Мимолетный образ девятнадцатилетней девочки, покинувшей отчий дом, чтобы приехать к самопровозглашённому королю Запада и Простора, на секунду промелькнул перед глазами. Тогда это было поистине волшебно.

– Эстер, я молю тебя, – она не позволила ему договорить, приставив указательный палец к иссохшим губам. Странное умиротворение появилось на душе, когда он почувствовал легкие прикосновения к лицу. Небольшой шрам на щеке, оставшийся после знаменитого поединка с тщеславным лордом-командующим Таргариеновской гвардии, запылал в тот момент, когда Эстер провела по нему рукой. – Оставь это.

Королева лишь усмехнулась, что в последнее время случалось довольно редко. Взяв мужа за руку, она приподнялась с колен и потянула тяжелое тело за собой. Все попытки выдернуть ладонь были пресечены с самого начала. Тяжело вздохнув, Майкл нашел в себе силы подняться и последовал за женой, которая медленным шагом направилась в сторону огромной кровати, расположенной неподалеку от окон. Высокий балдахин перестал колыхаться от сильного ветра, спустив несколько длинных, туго затянутых веревок на простыни. Дочь Лукаса без промедления убрала их, а затем потянула за край одеяла, чтобы свободно укрыться им ночью.

Несколько подушек в беспорядке были разбросаны у изголовья, однако и этот изъян был исправлен за считанные секунды. Все это время Лев молча стоял в углу, не решаясь что-либо произнести. Он ждал, пока она закончит, чтобы повернуться и объяснить свои действия. Впервые в жизни он почувствовал неловкость, находясь с собственной женой в их общих покоях. Наконец Эстер закончила все приготовления, после чего сразу же обернулась и, не медля, подошла к королю. Ланнистер невольно попятился, но замер, как только тонкие пальцы коснулись расшитого золотыми и красными нитями камзола.

– Ты не вернешь его к жизни, – спокойным тоном произнесла королева, стягивая с Майкла намокшую одежду. Она старалась скрыть свою боль за счёт утешительных и воодушевляющих речей – за долгие годы совместной жизни он научился угадывать ее настроение. – Ты не вернешь к жизни Ренси, не вернешь Лэнса, Винсента, Людвига – никого из них. Как бы ни хотел.

– Как ты справляешься с этим чувством? С чувством, что ничего не можешь изменить?

– Смирением? – поинтересовалась Эстер, помогая ему избавиться от остальной одежды. В конце концов она немного подтолкнула его к приготовленной постели и помогла лечь. Грузное тело сразу же повалилось на свежие простыни, ощущая мягкую ткань. – В первый раз я испытала его, когда папа сказал, что я не выйду за молодого юношу, лорда Львиного Утеса, потому что его отец не дал согласия на этот брак. Второй раз оно посетило меня в тот момент, когда я все же вышла замуж за молодого короля Западных Земель, Простора и Одиноких Островов, но тот покинул меня, отправившись на войну. Третий – когда новый король Беленора, одержавший победу над Таргариенами, встретился со мной после долгой разлуки и провел всего одну ночь, а затем снова уехал на войну, чтобы помочь моему отцу. Сегодня произошел четвертый случай. Случай, в который я потеряла сына.