Узы крови

Хлюпанье сопровождало каждый лошадиный шаг, а гнетущее зрелище в виде крестьян, усиленно пытающихся вычерпать ведрами воду из домов, заставляло морщиться. Он прикрыл голову красным плащом, чтобы его не узнавали и не бросали вслед удивлённо-заинтересованные взгляды. В данный момент Майклу хотелось побыть наедине с собой, чтобы не слышать монотонные речи рассудка. Нужно лишь отключить эмоции, не думать о произошедшем до тех пор, пока ворота церкви не распахнутся во всю ширь. Это произошло через полчаса, когда раздался звон колоколов, возвещающий о том, что сейчас ровно полдень. Старый священник в длинной рясе даже не обратил внимание на очередного посетителя, вошедшего в приоткрытую дверь святилища.

За сегодня ему пришлось встретить очень много крестьян, пришедших сюда ради временного крова, поскольку их дома были уничтожены неумолимой стихией. Ланнистер снял капюшон лишь перед главным монахом, к которому подошел с небольшой просьбой. Шокированный подобным поворотом, служитель Господа не сразу обрел дар речи, но после непродолжительного молчания знаком приказал королю следовать за собой в другой зал, менее огромный, чем предыдущий, но не уступающий тому в великолепии. Небольшой гроб возвышался над всеми посетителями благодаря высокому помосту, выстроенному специально в центре кельи. Высокие подсвечники стояли на каждой ступеньке, ведущей к самому гробу.

– Погода помешала нам похоронить его, но обещаю, ваша светлость, что мы займемся этим завтра же, – поклялся священник, желавший при этом прочесть молитву, но властная рука государя четко дала понять, что это лишнее. Майкл не собирался выслушивать слова сочувствия или безуспешные взывания к Богу.

Если бы он существовал, то все было бы иначе.

– Оставь меня, – тихо, почти шепотом попросил правитель Беленора и медленным шагом направился в сторону покойного. Его просьба была исполнена незамедлительно – через несколько секунд хлопнула дверь в келью.

Льва поразил странный изгиб губ, больше похожий на улыбку, на лице маленького мальчика. Хенрику нельзя было дать и десять лет, даже восемь было чересчур много. Он был слишком молод для подобного исхода, слишком невинным, чтобы быть наказанным за какие-либо грехи. Возможно, это было наказание за все, что совершил Майкл, но тогда он об этом не думал. Весь поглощенный горем, Лев пытался вспомнить счастливые часы, проведенные в семейном кругу; до войны, до кровопролития и до короны, которая была хуже и того, и другого. Тогда были живы все, кто сейчас мертв. Все, кто когда-либо освещал жизнь Майкла своеобразным земным солнцем. Они умерли, на их место пришли другие, с теми же попытками, но безуспешными. Эстер не могла восполнить потерю, несмотря на то, что он любил ее больше жизни.

Дети приносили разочарование, а корона – лишь отчаяние и продолжение кровавого банкета. После воцарения династии королей Запада войны не прекратились, а, наоборот, усилились в своем желании пожрать все живое вокруг. Он устал бороться, устал вечно возглавлять огромную армию, устал воодушевлять павших духом солдат, чтобы они поднялись с колен и шли на верную смерть – все рассыпалось на глазах. Он понимал, даже чувствовал где-то в глубине души, что эта смерть, кровь невинного, не просто на его руках, но и результат всех его действий.

И самое страшное заключалось в том, что это лишь начало. Начало бесславного падения династии.

========== Жертва ==========

Aron Wright – In the Woods

Breaking Benjamin – Angels Fall

Знойные лучи солнца проникали в каждый потаенный уголок замка. Соломонова Твердыня огромной тенью нависала над городом, в то время как Твердыня Царицы Савской изнывала от жары. Ни высокие белые кирпичные стены, ни многочисленные фонтаны и маленькие речушки, ни темные помещения – ничего из этого не могло спасти от беспощадного светила. Летом Висячие Сады переживали едва ли не самую страшную пору года из всех, какая когда-либо была.

Южный регион, обогащающий Беленор фруктами, ягодами и овощными культурами, должен был терпеть подобную немилость от погоды, имея при этом плодородные земли. Жители города, окутанные со всех сторон плотным кольцом поражающих своей белизной стен, старались по возможности не покидать собственные дома. Большое количество детей купались в одном из главных фонтанов, в центре которого была расположена статуя Архангела Михаила из белого камня, окруженная по сторонам двумя черными левиафанами. Маленькие струйки воды вытекали из их приоткрытых пастей. Крестьяне старались избегать работы на открытых пространствах, где бушевал солнцепек.

Стражники, попавшие в ловушку собственных доспехов, давно прекратили патрулировать улицы города и городские стены – облокотившись о каменные зубцы, они старались не двигаться. Лишь один человек во всем замке, казалось, не чувствовал на себе отрицательного действия погоды. Привыкшая к жаркому климату Дорна вместе с его зыбучими песками, леди Ирина спокойно восседала на одном из своих любимых мест, откуда открывалась прекрасная возможность наблюдать за жизнью небольшого сада.

Раскинувшиеся под скромным покровительством Соломоновой Твердыни фруктовые деревья избежали печальной участи быть полностью сожжёнными. Яблоки, груши, персики, виноград – все эти фрукты и ягоды покоились на каменных дорожках, проходивших по территории всего сада. Деревья нежились в тени, блаженствуя от обилия заветной жидкости, которой их только что одарили благодаря ближайшим фонтанам.

Несколько рабочих старательно убирали упавшие продукты в корзину, чтобы затем отнести в кладовую как личный запас леди Тирелл. Тем не менее при каждой их попытке подойти поближе к центру аллеи, где происходил ожесточенный поединок, за которым внимательно следила жена Лэнса, им приходилось резко отпрыгивать в сторону, чтобы не быть задетыми острием клинка.

Один из сражавшихся ловко парировал удары своего оппонента, после чего перешел в решительное наступление. Светло-коричневые волосы, унаследованные от матери, разметались по прямому лбу, покрытому маленькими капельками пота. Голубоватые глаза следили за хитрыми приемами полностью закованного в доспехи рыцаря, чей меч был гораздо больше и острее.

Тем не менее будущий лорд Простора отскакивал при каждом удобном случае. Полное отсутствие сковывающей движения кольчуги способствовало подобным маневрам, а стройное телосложение – упрощало весь процесс. Уверенно держа в руках небольшой клинок, мальчик старался извести оппонента, чтобы тот, уставший и изможденный, замешкался, пропустив роковой для себя удар. Столь искусной тактике весьма способствовал царивший в воздухе зной. Схватка длилась не меньше получаса, в течение которого оба соперника тяжело хрипели, высунув языки, словно собаки.

Желание побыстрее покончить со столь неудачной идеей пришло уже на второй минуте, теперь ими двигал чистый энтузиазм и желание покрасоваться перед незримой наблюдательницей. Наконец доспехи тяжелым пластом накрыли взмокшее тело, заставляя рыцаря оступиться и пропустить роковой для себя удар. Эфес меча пришелся по незащищенному бедру, после чего раздался слабый выкрик и грузный воин повалился на траву. Возвещая о своей победе, молодой Тирелл салютовал матери высоко поднятым мечом, блеснувшем на солнце.