Узы крови

– Ты явно пережила больше, чем я, – в первый раз за долгие часы усмехнулся Лев. Он слегка отодвинул одеяло, позволяя жене удобно устроиться около него. Эстер положила голову на крепкое плечо, ощущая теплое дыхание на лице. – Что мне делать с Николаусом?

– Это не его вина, – хриплым голосом ответила королева, переплетая с супругом пальцы правой руки. Она повернулась на другой бок, чтобы скрыть слезы, так некстати блеснувшие на ресницах. – Оставь его, умоляю.

***

Майкл медленно шел по извилистому, плохо освещенному коридору. Последствия вчерашнего ливня до сих пор не могли устранить, в результате чего большинство помещений в огромном замке лишилось источников света. Пробираться в кромешной темноте было тяжело, но это было пустяком по сравнению с чувствами, которые одолевали правителя Беленора. Вчерашний разговор с женой, его негласное обещание не наказывать сына, а затем сонное забытье – все это вихрем проносилось в голове.

Гулкие шаги отдавались эхом в столь необъятном помещении, конца которому, казалось, не было. Тем не менее спасительный свет в конце заставил Льва немного ускорить шаг и добраться до единственной деревянной двери с одиноким стражником за несколько секунд. Охранник с огромной алебардой не проявил никакого интереса к столь неожиданному посетителю, по-видимому, узнав в нем короля. Угрюмо склонив голову, он сразу же дернул за железное кольцо и отошел в сторону, давая возможность войти в небольшую прямоугольную комнату.

Многочисленные подсвечники были расставлены по всему периметру небольшой кровати. Справа, на маленьком деревянном столике, стояла нетронутая миска с супом. Колбы разного размера и формы с отвратительными на вкус лекарствами покоились рядом. Казалось, вся комната пропиталась удушливым запахом спирта с примесью чего-то ещё, буквально разъедающего ноздри.

Кронпринца перенесли сюда сразу же после произошедшей трагедии. Место, совершенно изолированное от общей суматохи замка, – то, что полагалось тяжело больному. Несколько раз за ночь Клаус просыпался в холодном поту, вскакивал и заваливался обратно на кровать, тихо бормоча что-то себе под нос. К нему было запрещено пускать абсолютно всех, кроме матери и придворного лекаря, чьи услуги были просто необходимы в таком тяжелом положении. Король, стоя около дверей, долго вглядывался в профиль сына, пытаясь различить что-нибудь на покрытом мертвенной бледностью лице. Пряди темно-каштановых волос прилипли к вспотевшему лбу, изможденному и нахмуренному.

Майкл мог бы долго бездумно разглядывать больного сына, однако резкий голос лекаря вернул его к действительности.

– Ваша милость, вы пришли вовремя. Я как раз хотел зайти к вам, чтобы отчитаться о состоянии кронпринца.

Блестящая лысина с мизерными остатками седых волос всегда приковывала взгляд собеседников. Выпуклый лоб, изборождённый морщинами, свидетельствовал о наличии высокого интеллекта. Короткая седая борода обрамляла почти все лицо старика, но не прикрывала умных глаз, сверкавших над впалыми щеками. Это был не один из тех заурядных народных умельцев, чьими услугами пользуются отчаявшиеся крестьяне за неимением денег. Перед Майклом, самым могущественным человеком в королевстве, стоял не менее авторитетный старец, превосходящий государя в другом аспекте.

– Должен признаться, до некоторого момента мне казалось, что все безнадежно. Сильный удар головой при падении мог повредить рассудок, а эти странные бормотания по ночам, по правде сказать, практически укрепили мое мнение относительно того, что жить ему осталось недолго. Но произошло чудо! Я очень редко говорю подобные слова, сир, поверьте мне, но я никогда не ошибаюсь. Да, именно чудо вернуло его к жизни, возобновило нормальное сердцебиение и восстановило дыхание.

– Он просыпался? Звал кого-либо? Ел что-нибудь?

– Несколько раз за ночь он вскакивал, но я не могу утверждать, что в этот момент разум владел его телом. Скорее всего, то были дурные сны и видения, навеянные борющимся с болезнью организмом. Холодный пот иногда сменялся жаром, но теперь все нормально. Я пытался уговорить его поесть, но он лишь отмахивался от меня, называя чужим именем. Что же до всего остального, то ногу я перевязал.

– Ногу? – переспросил слегка удивленный Лев, словно речь шла не о его родном сыне, а о лошади. Старик бросил на государя прищуренный взгляд, видимо, приняв его замешательство за сильнейший стресс.

– Я думал, что она сломана или раздроблена, но он упал весьма удачно, если так можно выразиться. Легкий ушиб, требующий недельного постельного режима. Теперь, если не возражаете, я предоставлю вам немного времени наедине. В случае пробуждения больного заставьте его принять одно лекарство и попросите немного поесть. Суп прогреет организм.

Ланнистер склонил голову в знак признательности за неоценимую помощь. Впрочем, хромающий лекарь уже давно потянул за дверное кольцо и скрылся в темном коридоре. Майкл еще долго стоял, скрестив руки на груди и размышляя о чем-то своем. Безучастные глаза стального оттенка изучали каждую черточку наследника престола, чье покрывшееся испариной лицо в дурном освещении выглядело еще болезненнее, чем было на самом деле. Очередной тяжелый вздох заставил ощутить в ребрах неприятное покалывание, а челюсти свела адская боль. Он подошел немного ближе, не переставая вглядываться в отражение собственных черт. От матери Никлаус унаследовал лишь зелень глаз и более приятные черты лица, но все остальное принадлежало породе Ланнистеров. Все, начиная от проблесков золота в волосах, заканчивая внешней фактурной схожестью с людьми, которых изображали на знаменитых картинах.

Каждый дом мог похвастаться великими деяниями, но клан Львов славился необъятной жаждой к уничтожению врагов. Беленор познал три войны против Таргариенов. И во время каждой из них Ланнистеры одерживали бесспорную победу ценою многих жизней. Проведя рукой по слипшимся от пота волосам, Майкл ощутил, как его старший сын вздрогнул от подобного прикосновения. Он не привык к ласкам и даже во сне, в странном забытье, понимал, что происходит нечто необъяснимое. Король вспомнил издевательства собственного отца, вспомнил, как содрогался при одном только его взгляде и чем все это в итоге закончилось. Жалость и сострадание с годами стали проявляться все реже, но не настолько, чтобы забыть об этих чувствах. Отцовский инстинкт все же одержал верх над непомерной жестокостью, пришедшей с войной.

– Все будет хорошо, мой мальчик, – шепотом произнес король, вновь касаясь пылающего лица. На сей раз Клаус не вздрогнул, лишь пробормотал что-то бессвязное. – Отдыхай.

Он был не в силах более задерживаться в этом мрачном месте. Следующий его указ относился к скучающему охраннику, которому было велено собрать несколько людей и перенести кронпринца в его покои, где есть окна и свежий воздух. Несмотря на все протесты лекаря, государь был непреклонен.

Лев медленным шагом направился в сторону тронного зала, откуда затем покинул замок. Огромный деревянный мост был полностью опущен в образовавшееся внизу болото из намокшей земли. Люди оправлялись после тяжелой ночи: несколько затонувших кораблей тщетно пытались извлечь из пожравших их глубин, большинство улиц были полностью затоплены, из-за чего невозможно было попасть в некоторые места. Столица еще никогда не подвергалась подобному стихийному бедствию.

Такие страшные дожди сроду не происходили в летнюю пору, однако обрушенные крыши домов свидетельствовали об обратном. Многочисленные деревья были вырваны с корнем, некоторые из них рухнули на жилые кварталы, проломив половину хижин. Большая часть урожая за стенами города была полностью уничтожена, крестьяне спасли лишь незначительную часть цветущих фруктов и ягод. Майкл отмечал про себя последствия произошедшей трагедии, вспоминая свое вчерашнее состояние, при котором он оставался совершенно равнодушным даже в разгар бушующей бури.

Весть о смерти младшего сына подкосила его морально и физически, довела до состояния бесчувственности, а затем и до исступления. Теперь вернулось спасительное хладнокровие, при помощи которого можно было скрыть истинные эмоции. Многие боялись гнева Майкла, что сразу же сводило число придворных интриг к допустимому минимуму. Окружив себя верными, как псы, людьми, Ланнистер обеспечил династии долгое правление.

Выехав за пределы затопленных улиц, лорд Львиного Утеса развернул коня в сторону небольшой церкви, чей огромный крест, венчавший высокую башню, был виден издалека.