Узы крови

Висячие Сады представляли собой комплекс из четырех кругов каменных стен, соединенных между собой причудливыми башнями, переходами и мостами. Лишь самые опытные люди, прожившие в сердце Простора несколько лет, могли с точностью определить, куда нужно повернуть в этом лабиринте, чтобы очутиться в том или ином месте.

К сожалению, лорд Шпор не обладал такими знаниями, но всеобщая суматоха, вызванная словами слуги, который успел оббежать половину охранных постов, сама привела рыцаря к нужному месту скопления всех стражей. Полностью закованные в тяжелейшие доспехи с зеленой эмалью рыцари выстроились в несколько рядов позади зубчатой стены, откуда открывался вид на зеленоватые луга, многочисленные маленькие речушки и поросль леса. Тем не менее внимание всех было приковано не к чудесным дарам природы, а к небольшой черной точке, совершающей рваные и хаотичные движения из стороны в сторону. Зоркие лучники сразу же распознали в этом движущемся объекте лошадь с лежащим на ее шее всадником.

– Вы уверены в том, что это наездник? – Спайк не хотел мешать прицелившемуся стрелку, но некоторые обстоятельства в виде отсутствия Мозера Тирелла вынудили его занять место командующего городской стражей.

Тем не менее ответ на свой вопрос старый рыцарь получил спустя несколько секунд, когда лично убедился в том, что это именно лошадь бешеным галопом мчится в сторону замка. Во время столь скоростного движения лучники напряглись, сильнее натянули тетиву, готовые выстрелить при первой же возможности. Спайк не решался отдать приказ, поскольку странное чувство тревоги терзало все внутренности, неизвестное доселе сомнение.

Это не могла быть засада или объявление войны, одно испуганное животное с неподвижным всадником говорило о том, что за всем этим кроется нечто другое. Внезапно подошедший со спины Аларик, сын покойного Лэнса, внимательно разглядывал приближающуюся точку. Странная усмешка блеснула на красивом лице в то время, как он провел мокрым языком по верхней губе. Скулы немного дрогнули в тот момент, когда он решительным тоном произнес:

– Убить лошадь!

– Ты с ума сошел? – Кордвайнер едва успел остановить исполнительных лучников, прежде чем они отпустили тетиву. После этого разъярённой рыцарь схватил своего будущего лорда за руку и встряхнул. При его габаритах это был сильный толчок, что не было удивительным, поскольку он был способен свалить на землю быка. – Там может быть живой человек, нуждающийся в нашей помощи. Открыть ворота!

Последние слова он прокричал стражникам на нижнем ярусе, которые сразу же бросились выполнять приказ временного командующего. Аларик к этому моменту уже вырвался из цепких лап вассала и одарил его самым презрительным взглядом. Не стоило говорить о постигшем его разочаровании, ведь только что была испорчена идеальная возможность продемонстрировать себя как хорошего лидера, достойного наследника столь могущественного региона.

Ему не пришло в голову проявить милосердие и последовать примеру Кордвайнера, впустив нуждающегося в замок, – важно было лишь кровопролитие и многообещающее зрелище. Испуганное животное тем временем устремилось вперед, на шум открывающихся ворот. Отчаянное ржание призывало на помощь, взмыленные бока свидетельствовали о долгих ночах, проведенных в бешеном галопе. Стражники не успевали следить за передвижениями коричневой тени, мчащейся с невозможной для лошади скоростью.

Лорд Шпор уже сумел добраться до центральных ворот и спуститься вниз по крутой лестнице, чтобы поймать зверя, несущего на своей спине безжизненное тело. В голове крутилась сотня мыслей и догадок относительно человека, который лежал на мощной спине лошади, обхватив дугообразную шею руками.

Леди Ирина к тому моменту достигла Дороги Роз, где в окружении нескольких верных людей следила за движущейся на них точкой, постепенно приобретающей очертания лошади. В какой-то момент копыта уже перестали чувствовать землю под ногами – все движения происходили по наитию. Чудесным образом верное животное преодолевает очередной барьер в виде небольшого уступа, а затем, совершив неверное движение, падает на землю.

Столбы пыли вихрем взметнулись к палящему солнцу, после чего сразу же испарились в небе. Кордвайнер не верил своим глазам: неподалеку от тяжело дышавшего коня, практически под ним, распростерлось тело, завернутое в голубой стяг с пурпурной виноградной гроздью, вышитой на нем.

– Том?! – Спайку понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в изможденном, постаревшем на десять лет лице своего старого друга. Он с диким воплем бросился к упавшему, ощупывая каждый сантиметр тела, чтобы убедиться в том, что на нем нет ни одного повреждения или смертельной раны. Некогда поражавшие своей глубиной глаза потускнели, подёрнулись сизым дымком. Желтоватая щетина отчетливо проступала на овальном подбородке – то, чего никогда не было ранее и что указывало на долгие дни, проведенные в седле. – Том, очнись! Что с тобой произошло?! Том?!

Резкие удары в грудь, казалось, вызвали слабое движение со стороны умирающего. Сердце колотилось в груди, угрожая вырваться наружу, разорвав крепкие кости и плоть. Редвин неожиданно поддался всем телом вперед, чем заставил большинство присутствующих отпрянуть назад в испуге.

Непрекращающийся кашель смешивался с приступами рвоты, из-за которых мужчине пришлось перевернуться на живот, чтобы избавиться от столь отвратительного чувства. На нем не было доспехов, лишь простая повседневная одежда, а выбившийся из сил конь все это время бежал свободно, без седла и уздечки. Вассал Простора проделал поистине героические усилия, чтобы добраться от своего дома, острова, до материковой части и пересечь огромную территорию ради Висячих Садов.

– Они убили всех…– шепотом произнес Томорос, наблюдая за своими дрожащими руками. Окружающие усиленно прислушивались к словам, произнесенным таким загробным голосом, но очередной приступ кашля мешал разобрать сказанное. – Они убили всех…

– Что произошло, Том?! – леди Манвуди бросилась к своему старому другу, когда-то проявившему по отношению к ней несказанную заботу. Вид одного этого осунувшегося лица с впалыми щеками и синеватыми кругами под глазами привел ее в уныние. Это больше не тот вечно улыбающийся Томорос Редвин, лорд Штормового Гнева, чьи шутки были слышны во всем замке. Перед ней другой человек, который пережил глубокое физическое и моральное потрясение. – Кто убил? Скажи, что произошло?!

– Люди на корабле… Они убили всех. Я пытался защитить их, пытался помочь, но они оказались сильнее… Сообщите Майклу… Сообщите в столицу, что произошло. – На сей раз вода не проявила своих целебных свойств – Редвина вновь вырвало после первой же капли. Уничтоженный организм не мог восстановиться, его владелец терял сознание. – Лэнс… прости меня. Я не смог защитить своих людей. Мне жаль… Прости меня, Лэнс.

Спайк все это время держал друга за руку. Друга, с которым он провел вместе все детство, с которым ушел на войну и с которым вернулся после нее, разбитый, морально уничтоженный, но живой. Теперь этот человек лежал на земле, завернутый в собственное окровавленное знамя, без сознания и с тихим бормотанием к духу умершего.

Столпившиеся вокруг слуги не сразу откликнулись на просьбу о помощи в переносе тела. Леди Ирина не сводила глаз с мрачной процессии, движущейся в сторону Соломоновой Твердыни. Все произошедшее казалось страшным сном. Это не могло быть реальностью, поскольку пора войн давно прошла. Столь шаткое перемирие не может просто так рухнуть. Оно не имеет право разрушать ее жизнь, жизнь ее детей и друзей.

Ей искренне хотелось верить в то, что это лишь злая шутка, глупый розыгрыш в стиле Лэнса, но факты опровергали подобную глупость. Всегда сухие и непреклонные факты. Очередная война, кровь, слезы, разрушения – двадцать лет назад она ужаснулась от вида сровненного с землей замка, где на уцелевших воротах болтались обгоревшие трупы неизвестных лордов. Лэнс никогда не проявлял столь бесчеловечную жестокость, но это был первый раз, когда он вернулся домой после того, как вырезал весь род непокорных вассалов.

Тогда они впервые поссорились, но к жизни это никого не вернуло. Теперь новая угроза стояла на горизонте. Неизвестные атаковали одного из самых преданных людей королевства, защитника Висячих Садов, на чьих глазах одного сына повесили, а другого безжалостно растерзали. В какой-то момент безнадежность всей ситуации свалилась огромным пластом, придавливающим к земле. Она не сразу заметила очередного всадника, галопом влетевшего в приоткрытые ворота замка. Вновь вспотевшее лицо, испепеленное на солнце, красное от слишком долгого пребывания на открытом пространстве в столь жаркую погоду.