Узы крови

– Браво, Аларик, – не поднимаясь с удобного сидения, проговорила леди Висячих Садов, поднося к губам стакан с водой. В центре круглой столешницы была нарисована золотистая роза Тиреллов с девизом, написанным на другом языке. – Но, как мне кажется, тебе стоит вести себя менее агрессивно.

– Менее агрессивно? – усмехнувшись, переспросил Рик. Поверженный рыцарь сделал несколько безуспешных попыток подняться, но тяжесть доспехов клонила его вниз. Лишь при помощи троих слуг он смог ощутить под ногами твердую почву и снять давящий на голову шлем. – Мама, вся суть боя в том, чтобы одержать победу. И неважно, какими средствами.

– Твои таланты явно пропадают зря, – не без иронии парировала леди Манвуди, поправляя темные волосы. – Нужно было ехать в Королевскую Гавань и продемонстрировать свои умения при дворе, думаю, там это оценили бы.

– Поехать в столицу ради чего? Чтобы смотреть, как Хойт без конца таскается за Клаусом и всей его сворой? Покорно благодарен, но нет. Ты сама видишь, к чему это привело, а мне не хочется быть обвиненным в убийстве. Впрочем, роль маленького братца свелась к одной небольшой царапине, после которой он потерял сознание. Это меня не удивляет.

Протяжный вздох вырвался из груди женщины после того, как она услышала слова старшего сына. Братья с детства не ладили друг с другом, а смерть отца внесла еще больший раздор в их семью. Аларик, будущий лорд Простора, предпочитал каждый день фехтовать, побеждая одного противника за другим; Хойта же интересовали лишь книги и забавы.

Разумеется, для правления столь обширными землями железная воля первенца была вполне оправданной, но иногда в глубине души пробуждались некоторые сомнения. Неоправданная жестокость довольно часто мелькала в лучистых глазах Рика, иногда он увлекался битвой до такой степени, что побежденных уносили в лазарет с многочисленными кровоточащими ранами. Лэнс не был таким, как и Мозер. Эта неизвестная доселе черта характера пугала Ирину, заставляя опасаться собственного сына.

Тем не менее в последнее время, после известия о причастности Хойта к убийству Мартелла, наследник Висячих Садов все чаще высказывался относительно произошедшего. Обвиняя младшего брата во всем, что произошло, Аларик постепенно начинал переходить от простого унижения к открытой ненависти, что начинало беспокоить. Тогда дочь Дагона всерьез задумалась о том, чтобы отправить первенца в Гавань к дяде и остальным. Однако этим планам не суждено было сбыться: смерть Хенрика, шестого ребенка в семье Майкла и Эстер, ввела страну в глубокий недельный траур. Вассалы Простора изъявили желание приехать на похороны, но все их прошения были отвергнуты.

Ирина хотела бросить все и стремглав помчаться в Гавань, чтобы утешить королеву, старую подругу, но здравый смысл возобладал над мимолетным порывом, и она ограничилась лишь одним письмом, которое осталось без ответа. Как бы то ни было, она никогда не знала, что значит потерять сына, свою плоть и кровь, поэтому душевные излияния на бумаге казались ей не самым лучшим выходом, но личное появление и глупые слова утешения – еще хуже. Именно такой, погруженной в раздумья, ее застал старый друг семьи – Спайк Кордвайнер.

Ветеран многократных битв, верный советник Лэнса и один из самых преданных сторонников Майкла. Двадцать лет взяли свое над этим и без того немолодым мужчиной, но овальное лицо, слегка израненное морщинами, до сих пор озаряла лучезарная улыбка. Едва заметный шрам тянулся от прямого лба до искривленного носа, задевая потускневшие глаза. Седые волосы покрывали незначительную часть непропорционального черепа, в то время как выпуклые скулы придавали этому гиганту поистине комический вид.

Жилка на бычьей шее вздулась из-за невыносимой жары, а массивные доспехи теперь покрывали вспотевшее тело. Испарина объяла мясистое лицо, добавив к красному цвету несколько желтых вкраплений. Старый рыцарь уверенно зашагал в сторону своеобразного балкона, отделенного от покоев небольшой перегородкой. Каждый его шаг отдавался неприятным позвякиванием металлической кирасы.

– Я всегда завидовал вам, дорнийцам, – неестественно спокойным тоном произнес Кордвайнер, подходя к каменному парапету и опираясь на него. – Вы переносите любую жару. Привыкли к ней с рождения.

– Но снег – наша большая слабость. Несколько лет назад мы с мужем посещали Север. Я не смогла продержаться там больше нескольких дней, после чего мы принесли лорду Амберу тысячу извинений. Надеюсь, он простил мою мягкотелость.

– Я бы предпочел жаре холод. Помню ту прекрасную погоду, когда мы захватывали Волчье Логово, – ностальгировал лорд Шпор, то и дело облизывая пересохшие губы. Тем не менее, видя, что его собеседница не продолжает начатого разговора, Спайк сразу же виновато опустил глаза. – Я помешал вам, миледи?

– Что? – слова старого друга вернули леди Тирелл к реальности. Она вновь ушла в себя, свои проблемы и последние события, произошедшие в Беленоре. За последнее время их было слишком много, что не могло радовать, поскольку шаткое перемирие после столь кровопролитной войны не могло длиться вечно. Двадцать лет – слишком маленький срок, чтобы полностью искоренить из памяти людей все ужасы. Некоторые историки утверждали и продолжают утверждать, что это лишь перерыв, своеобразный отдых перед тем, как прольется новая кровь. – Прости, Спайк, я немного задумалась. Знаешь, в последнее время происходят страшные вещи. Смерть Хенрика, убийство Рубена. Я могу и хочу ошибаться, но мне почему-то кажется, что что-то случится. Что-то нехорошее.

– Если вы беспокоитесь за Мартеллов, то спешу вас заверить, что мы предприняли все меры безопасности и выставили у границ серьезную армию из пяти тысяч человек. Был получен особый приказ из Королевской Гавани, о котором вы не знаете, но он гласит, что мы должны всеми силами оборонять Простор, его территорию и, в особенности, Висячие Сады, оплот дома Тиреллов и всего королевства.

Во время столь красноречивой тирады Спайк отчаянно жестикулировал громадными руками, созданными лишь для клинка или массивного боевого молота. Слушая его, леди Манвуди еще больше убеждалась в том, что страшные времена постепенно пробираются в столь гармоничный мир. Они, словно Соломонова Твердыня, нависают огромной мрачной тенью, угрожая вылиться в нечто грандиозное и страшное одновременно. Пусть на лице лорда Кордвайнера не дрогнул ни один мускул, пусть письмо из столицы с приказом оборонять территорию насчитывало всего четыре строчки – она, вдова Лэнса, леди Простора, верила своему внутреннему голосу гораздо больше, чем всему остальному.

Ей не хотелось вступать в спор и смешить мужчину своими женскими предрассудками, но стоило поднести к губам полупустой стакан с водой, как в покои ворвался один из слуг. Запыхавшийся, раскрасневшийся от долгого бега по крутой лестнице. Взмокшие от пота волосы лезли в глаза, а ноги дрожали так, словно он тащил за собой огромную телегу.

Первые попытки что-либо произнести оказались безуспешными – язык заплетался, слова застревали в горле. Дочь Дагона сразу же вскочила с места и подбежала к бедняге, предлагая стакан воды, от которого он не посмел бы отказаться даже из вежливости. Старый рыцарь, в свою очередь, терпеливо дожидался внятных объяснений непрошеного гостя. Потребовалось несколько минут, прежде чем молодой мальчик выпалил хриплым голосом:

– Леди Ирина, сир Спайк, там, за стеной… всадник… без стяга, – при этих словах он отчаянно указывал левой рукой на север, где находились центральные ворота, именуемые Дорогой Роз.

Кордвайнер, почувствовав беду, резко перескочил через упавшего навзничь слугу и помчался в сторону лестницы, где, перепрыгивая через каждые три ступеньки, сразу же оказался в длинном коридоре. За две минуты он пересек половину замка, а затем, очутившись на улице, устремился в сторону небольшой дверцы, проделанной в одой из внутренних башен замка.