В чём измеряется нежность?

– А что же тогда в ней видите вы?
– повысил тон Роберт и сделал несколько грозных шагов навстречу.
– Природа андроидов весьма ограничена: ни плотских наслаждений, ни каких-либо других удовольствий разума, связанных с телом. Вряд ли робот способен воспринимать обворожительную Марию как женщину. Как объект страсти и вожделения.

Уголок губы Коннора дёрнулся в едва уловимой презрительной ухмылке.

– Вам прямо-таки сложно угодить.
– В спокойствии его черт мелькнул огонёк задора.
– Полагаю, лет десять назад в ваших глазах я был насильником маленьких девочек.

В ответ на это Роберт издал странный истерический смешок.

«Да мне плевать, кем ты был. Я всего-то боялся, что твои гадкие ручонки первыми дотянутся до моей любимой девочки. Это так тонизирует и веселит: ты стоишь прямо передо мной и понятия не имеешь, что я обладал телом Марии столько лет. Куску пластмассы не познать жара чресел, губительного желания, сводящего с ума… Она моя! Моя собственность. И ты никогда не узнаешь, каково это - овладеть ею».

– Поймите меня правильно, мистер Андерсон, как бы вы ни утверждали, что я плохо знаю племянницу, я ни на секунду не забывал о её убеждениях. И был весьма огорчён тем, что выяснил от ваших коллег. Наверное, я и вправду был в ярости и хотел вас проучить. В каком-то смысле ваша многолетняя ложь - это и есть непрерывный акт насилия, для меня такое просто неприемлемо.
– Роб с театральной сердобольностью приложил ладонь к груди. Отошёл к серванту, достал пузатую бутылку с увесистой стеклянной крышкой и налил себе коньяка.

– Вы всё равно не имели права вмешиваться в наши отношения. Ещё и так вероломно. Это вас не касается.

– Поверьте, я тоже поначалу так думал.
– Роберт потушил в блюдце сигару.
– Мари любит Коннора, Коннор любит Мари: казалось бы, что может пойти не так, правда? Вот только я понятия не имел, собирался ли Коннор прекращать свой спектакль. Поэтому решил взять ситуацию в собственные руки и не перестану думать, что был прав.
– Сделал большой глоток и с молодцеватым гортанным хрипом оскалился от удовольствия.
– В конце концов, вы и она - это же просто абсурд. Машина и человек, ненавидящий машин. Вряд ли она скоро простит вас. Если вообще простит.

«Стариковское сердце не выдержало бы, узнай ты, сколько раз за те четыре ночи между нами случался абсурд!» - пронеслось в мыслях Коннора, и на дне его расширенных зрачков Роберт вдруг увидел страстный блеск самодовольства.

– Я полон оптимизма и верю, что Мари сумеет простить меня. К тому же не собираюсь сидеть сложа руки и просто ждать.

– Хотите её прощения, чтобы подписать на пустую, бездетную, полную внутреннего дискомфорта и фальши совместную жизнь? Да вы никак подонок, мистер Андерсон!
– На лице Роберта ходили желваки, а рот исказила гадкая улыбка.
– Это так жестоко, что вы не можете её отпустить. Не готовы на жертвы ради её счастья.

– Вы ничего не знаете обо мне. И о том, на какие жертвы я готов пойти ради Мари.

«Твои кривляния ничего не значат. Обыкновенный клоун, возомнивший себя спасителем несчастной родственницы. В глубине души ты понимаешь всю ничтожность своего существования во мраке этого убого склепа», - подумал Коннор и почувствовал острую потребность закончить эту скользкую беседу. Развернулся и направился к выходу.

– Уже уходите?

– Пожалуй, я выяснил то, за чем пришёл.

– Что ж, значит, до свидания?
– Роберт взялся обеими руками за пояс халата. Коннор лишь в эту секунду обратил внимание на серебряную брошь в форме паука, приколотую к бархатной ткани.

– Любопытная брошь, - отметил с опаской Коннор, прищурившись.

– Эта-то?
– Роб обхватил пальцами украшение.
– Моя любимая. Она уже так давно со мной, даже и не помню, сколько точно.

«Ты меня в чём-то подозреваешь? Вот так потеха! У тебя ничего на меня нет. Ни единой улики. Бесполезный, никчёмный, тупой и бестолковый робот-детектив. Всё, на что ты способен - приятно бередить мне нервы. Я всё заберу у тебя. И раскрою твою пластмассовую башку».

Комментарий к Часть XVII

* Рик Декард? — охотник на репликантов (сбежавших от эксплуатации андроидов), главный герой научно-фантастического фильма «Бегущий по лезвию» режиссёра Ридли Скотта, 1982 г. выпуска.

Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3649

Группа автора: https://vk.com/public24123540

========== Часть XVIII ==========

«Моим мучениям когда-нибудь придёт конец? Возможно ли утолить столь невыносимый голод? Я знаю, что поможет мне избавиться от всего этого, но никак не наберусь смелости и бесстыдства… Мой орган так давно не вкушал женского тела, и боюсь, он может быть непослушным и вялым. Не хотелось бы так опозориться в страстном пылу. Но что если это всё отговорки? Вдруг за эти годы я настолько привык ждать и получать лишь половину, что целиком мне уже не нужно? Я заложник своих фантазий. Заложник самого её существования.

Мария…

Тобой попользовались несколько глупых мальчишек, а ты желаешь отдаться мерзкому куску пластика.

Ни одного НАСТОЯЩЕГО мужчины.

Он ведь здесь. Он всегда был рядом с тобой, а ты слишком высокомерна и бесчувственна, чтобы увидеть это. Чтобы принять истинную любовь и вожделение».

Перекинув атласную закладку в пасть исписанных страниц, нервно захлопнул дневник. Осушил до дна стопку коньяка, безуспешно запахнул бархатный халат на голом теле и вышел в гостиную. Остекленевшими, пьяными глазами обвёл расставленых на полках раздетых кукол, вставил один из старых дисков в музыкальный центр, закружил по комнате и впал в экстаз.

В своих бесплотных фантазиях Роберт был двадцатилетним студентом, бегущим весенним утром через перелесок навстречу восходящему солнцу. Полный надежд, полный мечтаний, полный блестящих идей и высоких стремлений. Такой красивый. Такой юный. Чистый. Добрый.

Разве он когда-то был таким? Или это всё обман, и он вечность влачил существование мерзким похотливым стариком?

В его мечте тот красивый Не-Роберт встречал на своём пути Марию, умолял её стать его, и она с радостью соглашалась, даря ему в точности ту же улыбку, что остановила его в ночь, когда он узнал секрет её проклятого дружка.

Улыбку, предназначавшуюся не ему.

«Когда-нибудь она всё поймёт. В тот миг, когда все пустышки покинут её, я буду рядом. Её рыцарь. Её избавитель от страданий. Останемся лишь мы. В этом прекрасном доме, где есть всё. Плевать на чёртов мир. Только я и моя любимая девочка».

***

В первых числах сентября Коннор сделал попытку пробить «оборону» Мари, вознамерившейся взять чёртову паузу в отношениях: алеющая в сердце страсть воспаляла рассудок и лишала терпения. Понимал, что должен дать ей время, но не мог заглушить пронзившую каждую клетку тоску. Он встретил её утром, когда Мари направлялась в университет - сонную и растрёпанную, с криво нанесённой помадой. Балансируя, как акробат, в одной руке она держала бумажный стаканчик кофе, другой пыталась застегнуть пуговицы пальто, но тщетно: две верхних всунула на петлю выше и окончательно запуталась в хитросплетениях тканей.

– Доброе утро, сонная обезьянка!
– крикнул идущий ей навстречу Коннор.
– Ну-ка, притормози, я помогу.

– Чего это ты раскомандовался с утра пораньше?
– проворчала Мари, сделав глоток кофе.

– С того, что твои обезьяньи лапки навели поистине обезьяний бардак.
– Ловкие пальцы Коннора проворно вдели пуговицы в нужные петли.

– Мне не нужна помощь, - вяло огрызнулась, высматривая своё такси за его плечом.

– Ну, разумеется, нужна.
– Он ласково провёл большим пальцем под её нижней губой, убирая излишки помады.
– Ты плоховато распределяешь время, когда усердно учишься. Не успеваешь нормально отдохнуть.