В пламени дракона

Джейс лежал молча, казалось, он не слышит Вэл, он был погружён в собственные мысли. Она теребила его руку, словно пытаясь вырвать его из забытия, но он молчал, а она плакала и причитала.

Джейсон медленно поднялся и сел на край кровати. Он закрыл лицо руками, уперевшись локтями в колени, и тихо произнёс:

– Ты правда думаешь, что Макс не узнает? Рано или поздно, он и сам поймёт, даже если я сейчас уйду. Он поймёт, потому что Элейн не будет с тобой прежней, никогда, и твой муж догадается сам. И тогда будет только хуже.

Вэл плакала:

– Но что же мне делать.

– Расскажи ему всё сама. Может тогда он простит тебя. – С этими словами Джейсон встал, и вышел, оставив рыдающую Вэл одну. Он снова пошёл искать Элейн. Он надеялся ещё раз поговорить с ней, он хотел попытаться в последний раз. Вскоре он нашёл её, она прогуливалась с Хелен, недалеко от замка. Она казалась спокойной и о чём-то разговаривала с подругой. Он решил подождать, пока она останется одна, и пошёл в нижний зал. Спустя какое-то время они вошли, и Хелен стала подниматься вверх по лестнице, а Элейн направилась к нему. В душе Джейсона затеплилась надежда, она сама идёт к нему, может не всё потеряно? Но когда она подошла, надежда умерла. Она одарила его ледяным взглядом и тихо произнесла:

– Джейс, тебе лучше покинуть этот замок, навсегда. Если ты не сделаешь этого, это сделаю я. Никогда больше в своей жизни я не хочу тебя видеть.

Он пытался взять её за руку, но она резко отдёрнула её и с брезгливостью произнесла:

– Не прикасайся, мне противна даже мысль о твоих прикосновениях.

И она повернулась и хотела уйти. Её слова, такие оскорбительные и жестокие, внезапно снова пробудили в Джейсоне злость. В приступе отчаяния, он вскочил и с силой схватив её за руку, и отбросив на диван, он присел перед ней на корточки, и схватив её за плечи обоими руками гневно сказал:

– Ты сама довела меня своим безразличием и пренебрежением. Ты думаешь я не видел, как ты смотришь на этого лживого Графа? Ты не понимаешь, что я чувствовал?

И затем, как-то обмякнув, он отпустил её плечи и тихо добавил:

– Я люблю тебя, я не могу представить, как жить без тебя..

Элейн смотрела на него с нескрываемым разочарованием и некоторым злорадством:

– Я прекрасно понимаю, что ты чувствовал, ведь я и сама всё это чувствовала… ещё в Дубовой роще…

Джейсон поднял на неё удивлённые и испуганные глаза, он понял…. Она давно догадалась о его запретной страсти. Теперь он точно знал, это конец.

Элейн ушла, а Джейсон сидел на диване, уничтоженный и жалкий. Ему нужно было принять решение, через несколько дней вернётся Макс. Он понимал, что ему придётся уйти, но ему не хотелось бежать, как трусу, поджавши хвост. Он хотел сам во всём признаться лучшему другу, в нём оставалась честь, и он пытался найти в себе мужество, чтобы сделать это. Но ещё он помнил о Вэл. Если он всё расскажет сам, он отнимет у неё шанс на прощение мужа. И он думал…

Между тем время шло, и Макс с Филом должны были вернуться сегодня или завтра. И Джейсон принял решение. Он слишком долго, думал только о себе. Теперь он позволит Вэл спасти свой брак. И пусть он будет выглядеть подонком, его благородство заставляло его пойти на это. Он не хотел заставлять её платить за своё безрассудство. Он нашёл Вэл, и сказал, что уезжает, напомнив ей о том, чтобы она не тянула с признанием. И он пошёл седлать лошадь. Он не стал прощаться с Элейн, он просто этого не вынесет. И удаляясь от замка, он последний раз оглянулся и пришпорив коня поскакал прочь.

Элейн знала, что он наконец уехал, она видела его в окно, но ни один мускул не дрогнул на её лице. Она перевернула эту страницу своей жизни, оставив в прошлом.

свадьба

ГЛАВА 29

СВАДЬБА

Этим же вечером Макс и Фил вернулись с охоты. Они везли с собой трофейного оленя и раскидистыми большими рогами, и клыкастого кабана. Роберт не стал заезжать в их замок, и поехал в свой, короткой дорогой, прямо с места стоянки на охоте.

Ребята спешились с лошадей, и стали перетаскивать уже потрошённые туши на кухню. Кухарка со служанками принялись за разделку, но Макс предупредил их, чтобы те не трогали головы. Макс хотел сделать из них чучела, подобно тем, что были в замке Роберта, и украсить ими нижний зал.

Между тем, заметив отсутствие Джейсона, Макс спросил, где он, но все сказали, что не знают, и очень удивившись, они собирались отправились в свои покои, попросив приготовить им воды для купели. Они хотели отмыться от грязи и пота, после недельного скитания по лесам. Фил направился к себе, а Вэл пошла за мужем в их покои.

Она подождала, пока служанка наполнит купель и оставит их наедине. Макс был весел, но Вэл явно была чем-то обеспокоена, она была не похожа сама на себя. Макс спросил, в чём дело, и она плача, начала ему всё рассказывать. Она захлёбывалась слезами, слова застревали у неё в горле, она бессвязно говорила, и в конце, обессилившая, упала к Максу на колени, и только шептала:

– Прости, прости.

Макс сидел не подвижно, не в силах осмыслить происходящее. Ему всё это казалось злой шуткой. Джейсон, которому он доверял как самому себе, а может и больше, который был для него как брат, для которого он бы пошёл на всё, его Джейсон не мог так с ним поступить. А его обожаемая жена…. он не мог даже думать об этом. Представить её в объятиях другого, тем более Джейсона, было для него невыносимо. По мере того, как он осознавал, что это всё-таки случилось, что это не розыгрыш и не шутка, он медленно заполнялся гневом. Его скулы дёргались, и он мял ладони, чтобы скрыть их дрожь. Холодная испарина покрыла его лоб, и он отшвырнув на кровать рыдающую жену, помчался к Элейн.

Буквально ворвавшись в её покои, он трясся и кричал:

– Эл, это правда? Всё что она рассказала мне, это правда?

Элейн, подошла и обняла Макса, она ответила ему спокойно, но с горечью в голосе:

– Да Макс. Это правда.

Она взяла его за трясущуюся руку, и усадила на свою кровать. Она пыталась успокоить своего друга. Но тот вскочил, и метался по комнате из стороны в сторону, покрывая Джейсона самым отборным матом, а в конце обмяк и, сев рядом с Элейн, заплакал. Взрослый, сильный мужчина, рыдал как дитя. Элейн никогда не видела его таким, и её сердце сжималось от жалости и сочувствия.

Когда он немного успокоился, Элейн спросила его:

– Что ты намерен делать? Ты простишь Вэл?

– Прощу? Да я убью её! – и он вскочил, намереваясь бежать к ней.

Но Элейн остановила его, схватив за руку и снова усадив на кровать:

– Перестань Макс. Не принимай решений в таком состоянии. Подумай об этом завтра. Я верю, что она не хотела этого. Она просто была абсолютно пьяна, и я точно знаю, что она клянёт себя за это.

В эту ночь Макс остался в комнате Элейн до утра. Элейн попросила подать вина и еды к ней в комнату. И прилично напившись, с приближением рассвета, Макс заснул на её постели, а она сидела около окна и думала о том, как сильно изменилась их жизнь со времён Дубовой рощи, как много она уже потеряла, и какие ещё потери и потрясения её могут ждать впереди.

Утром, Элейн, оставив спящего Макса, вышла в зал. Вэл была уже там. Она тряслась, как осиновый лист на ветру. Элейн подошла к ней и тихим спокойным голосом сказала:

– Наберись терпения. Тебе придётся не просто, и Макс не забудет того, что произошло, но со временем, он простит тебя. Хотя как прежде, уже не будет никогда. Ты всю свою жизнь будешь расплачиваться за свою глупость и безрассудство.

Вэл тихо всхлипывала, но она услышала слово «простит», и её душевное напряжение, от гнетущей неизвестности, начало потихоньку спадать.