В змеином кубле

А на кулаках Элгэ и вовсе схватилась бы с тем же Контэ только в случае крайней необходимости. Правда, сейчас как раз — крайняя. Крайнее некуда.

— Ладно, — Кевин не продолжил спор.

Хоть что-то хорошо, даже когда всё прочее — паршиво.

Повезло, что лейтенант Контэ — все-таки умен. Хотя тут и дураку ясно, что человека без сознания в обществе собак-людоедов не оставляют.

— Я дождусь вас на условленном месте. Держитесь, девчонки!

Кевин скрылся со своей ношей. Будем надеяться, им повезет. В случае обнаружения — шансов сбежать у ребят никаких. А Кор так быстро не очнется.

Помянуть бы Темного и его змей — да слишком уж помнятся подземелья под Лютеной! Накликаешь еще.

Древняя Богиня Илладэна, Мудрость и Память Рода, услышь…

Глава 4

Глава четвертая.

Эвитан, Лютена.

1

Рунос, откровенно говоря, терпеть не мог дворцовые празднества. Хоть там и гораздо проще влиять на людей и собирать сведения. Но всё это затмевается постоянной необходимостью следить за Его… Величеством. Пока еще, к счастью, несовершеннолетним. Но которое уже может выкинуть всё, что угодно. В любой миг. И почти с кем угодно.

И кому его останавливать? У кого хватит храбрости… или легкомыслия?

И кому какое дело до чувств какого-то там целителя, если герой-победитель Аравинта — принц Гуго Амерзэн! — с триумфом въехал в Лютену? Кстати, что он станет делать, когда следом вернется победитель настоящий — Эрик Ормхеймский? С настоящей же армией?

Неважно. Для Гуго. Сейчас это самого глупого из принцев не волнует. Ни в коей мере. Даже в самой малой.

Зато волнует принцессу Жанну. Ее беспокоит судьба всех — точнее, ее самой, короля Карла (брат все-таки!) и принца Эрика.

А вот смерть дядюшки племянницу даже обрадует. Как и всех, кроме Карла. Тому станет не с кем пить и развлекаться.

Как-то Жанетт рассказала Руносу о себе. Чужих принцев (тем более — любимых дядьев короля) убивать нельзя. Только это и спасает Гуго Амерзэна до сих пор. И еще то, что принцесса и в тринадцать была крепкой и сильной. Да и кинжалом владела мастерски.

А вот и он. Победитель!

Целитель поспешно взял в руку бокал. Чтобы Его пьяное вдрызг (и вдрызг же омерзительное) Высочество не вцепилось в локоть. Для наиудобнейшего ведения беседы.

А то еще и спьяну лобызаться не полезло.

Ну и противно же даже стоять рядом! Благовония принц на себя ведрами льет, а вот мыться забывает. И в итоге такой коктейль ароматов веет во все стороны! Во всех окружающих…

А от его столь же пьяной философии, чем должен пахнуть «настоящий мужик», Руноса мутит еще сильнее. При одном воспоминании.

И как же радует, что сам он по понятиям Гуго — «не настоящий». Получить одобрение такой свиньи хоть в чём-то — и уже впору сомневаться, всё ли с тобой в порядке.

А еще велика вероятность, что на тебя прольют вино. В знак особого расположения.

— Мой бедный Рунос! — В пьяном виде Амерзэна тянет еще и на сентиментальность, какой ужас! — Мой бедный, добрый старина Рунос… Разве можно быть таким занудой уже в юности?

Хорошо еще, рядом нет принцессы. И жаль, что нет. Был бы повод увести даму. У нее вдруг внезапно «разболелась голова».

Но не может же она заболеть у самого лекаря! Даже если вот-вот расколется. А несчастный нюх подаст в отставку.

— Мой бедный, старый, добрый Рунос. По-прежнему в черном, по-прежнему — один. Мне право искренне жаль тебя! Быть настолько не нужным ни одной бабе! Эх, напомни мне как-нибудь. Дам тебе парочку советов…

Обязательно напомнит. После того, как напомнит шкодливой Жанниной собачонке почаще гадить, где только можно. А королю Карлу — о необходимости регулярных садистских выходок. И еще грабителям на улице — что без них городская стража вконец обленилась.

— Какой ужас, Рунос, как же ты одет?! Ты, конечно, лекаришка, но ведь не монах же! Хотя… а почему не монах? — хохотнул королевский дядюшка. Победно брызнув слюной.

Рунос едва успел отшатнуться.

А вот искавший милостей очередной гуговский прихлебатель — нет. Небось, еще и камзол этот сохранит теперь нестиранным. На память.

— Если одеваешься как монах и живешь как монах, то ты — монах. Только без капюшона и сутаны, ха-ха! Вот у меня — сто любовниц. Или двести, не помню… И знаешь, где я их нахожу? Везде! Ловишь на улице, объясняешь, что к чему их родне… Хочешь, поделюсь?

— Что вы, Ваше Высочество? Благодарю за честь, но я ее, право, недостоин.

Гуго успел нажраться по самое «не могу» еще до банкета в собственную честь. И хорошо — быстрее заснет. Расплывшейся рожей в салате.

Или не заснет. По части пьянок и кутежей Амерзэн переплюнет собственных племянников. Хоть обоих сразу. Даже если к ним добавить покойного братца Фредерика.

Кстати, Его Гаденышевое Величество — тоже уже неподалеку. Бросил свою супругу с дамами и откровенно пялится на чужих посмазливее. И помоложе. Дочерей-то к этому двору теперь вывозят всё реже. Под любыми предлогами. Небогатые кузены в провинциях и монастыри отныне могут радоваться. Им везет чем дальше, тем больше.

Карл уже тоже вдребезги пьян. Но, увы — еще не как Гуго. Ибо накачиваться начал все-таки с начала праздника, а не заранее.

А еще хуже — что этот и в состоянии дядюшки склонен не к сантиментам, а к еще большему буйству больной фантазии. Чем дальше в лес…

Бедная выродившаяся династия.

Кстати, а вот и супруга. Прекрасная, безупречная Полина Лигуа, нир Кито, нир Таррент, нир Марлон. Судя по ее взгляду, красавица уже сомневается в правильности последнего брака. Но слишком горько пожалеть еще не успела.

Всё впереди. Успеет.

Как раз ей Рунос не сочувствует совершенно. Пока. Слишком хорошо видит новую королеву насквозь.

Всё впереди. Успеет и посочувствовать.

Потому как даже столь изощренная и тертая интригами змея не заслуживает Карла Второго Марлона. Его никто не заслуживает. Как и Гуго Амерзэна.

Рунос запомнил Полину Кито еще три года назад — красивую, печальную вдову. Наигранно-печальную или всерьез — тогда не понял даже он. А остальные и вовсе поверили сразу. Ну кроме, конечно, Ревинтера и Мальзери с шайками. Тоже интриганов — крупного, среднего и мелкого пошиба.