Вечно 17

Пожалуйста, прости меня за все. Я твоя большая ошибка, прости.»

Мои руки потихоньку разжимаются, а потом и вовсе опускаются по швам. Я чувствую себя ужасно, словно меня кто-то все время толкает в бездну, и однажды, я упаду. Ватные ноги еле удерживаются, чтобы мое тело не упало на старенький паркет. Все так странно. Это чувство останется во мне навечно; я никогда не перестану считать свою жизнь – ошибкой. По сути мы живем, чтобы умереть. Тоже странно.

До меня доходит знакомый голос. Боковым зрением вижу, что справа от меня стоит священник и какой-то молодой человек. Они о чём-то беседуют, но диалог доходит до меня отрывисто. Я прислушиваюсь, хоть это и некрасиво. Мне просто интересно о чем люди говорят со священниками, и все.

–…Простите, пожалуйста, Святой отец. Моему отцу сегодня очень плохо, потому мама не смогла придти на воскресную молитву. Вы же знаете… – оправдывается парень, стоящий ко мне спиной.

– Я понимаю, – мягко отозвался священник, перебив юношу, – пусть Господь ему поможет, – после этих слов они оба произнесли «аминь».

– Я боюсь, что это его последний день. Мне очень страшно, Святой отец.

– Ты можешь попросить помощи у Бога. Он всегда рядом с твоим отцом, дорогой мой Эрик. Ты просто должен верить.

– Я верю.

По телу пробежала холодная дрожь. Сердце рвётся из груди, лишая меня жизни. Я просто готова закричать на всю церковь; готова ударить себя по голове и громко смеяться. Это же нормально, да? Весь город собирается на молитву. Это абсолютно нормально, что мы с ним встретились. Но если подумать… Есть ещё и другие церкви! Почему именно этот храм! Господи, в городе более ста тысяч человек, и они все приходят именно сюда? Неслыханно!

Мой живот скручивается и выворачивается наизнанку; пятки готовы бежать, а губы нервно улыбаться. По мне льётся водопадом холодный пот. Боже, Боже, это несправедливо! Я автоматически поворачиваюсь лицом к священнику, который уже говорит с какой-то пожилой женщиной. В груди резко что-то кольнуло, и я почувствовала волну боли. Эта боль напомнила тысячу иголок в тело; или, как молотом по пальцам рук, или как сильная жажда в пустыне. Я обернулась и не застала Эрика. Моргаю несколько раз, чтобы прийти в себя и избавиться от тревожного чувства. Его нет. Я даже не знаю рада ли этому. Продолжаю стоять, как статуя, думая ни о чем. Однако… Я чувствую чье-то дыхание на своём затылке. Вновь по телу пробежала дрожь; вновь появились все эти чувства. Я понимаю, что меня ждёт, если я обернусь. И как мне быть?

– Кажется, ты ищешь меня? – по голосу понятно, что Эрик довольно улыбается. Его ход сделан, теперь мой. В конечном счете, я не сдержалась и повернулась к нему лицом. Передо мной стоит причёсанный Эрик в белой рубашке, поверх которой был ещё чёрный свитер. Его разбитая губа начала процесс заживления, и теперь все не так плачевно, как было в первый день. Он поправляет свой дутик, улыбаясь, смотрит на меня. Его белоснежные зубы прям таки блестят, как в рекламах по телевизору. Даже разбитая губа ему к лицу… Что за глупые мысли?

– С чего бы это? – мой голос был уверенней меня самой. Это радует. Я складываю руки на груди, в ожидании ответа.

– Не знаю, – парень пожал плечами и осмотрелся, – просто такое предчувствие.

– Что ж, тебя оно подводит, – последовало молчание. Я вспомнила о разговоре священника, и решила спросить, – твоему отцу стало хуже?

Невозмутимый взгляд Эрика исчез. Он побледнел. Неужели все так плохо? Парень прошёл к скамейке и неаккуратно присел за неё, я поступила также.

– Да. Сейчас с ним мама и дежурные врачи. Я не думал, что будет все так быстро.

В его голосе столько отчаяния и сожаления. Ужасно знать, что тот кого ты любишь скоро умрет, и никак не помочь ему. Да и нечем. Рак никогда не отпускает свою жертву. Он либо убивает быстро, либо мучительно. Это страшно. Невозможно передать словами, как мне его жаль…

– Не отчаивайся, Эрик. Ты должен верить в лучшее. – я оглянулась. – Смотри, ты сейчас в сердце Бога. Попроси Его о помощи.

– Просил, – произнёс тот, доставая из кармана звенящий мобильник. В церкви запрещены сотовые телефоны, но видимо брюнету все равно. Он поднял на меня встревоженный взгляд, – это мама.

– Ответь же скорее! – требую я.

– А если она скажет, что отец скончался?

– Не скажет, я так чувствую, – на самом деле мне было страшно не меньше Эрика. Я жутко боюсь, что наши пессимистические мысли окажутся правдивы. Представляя, как Эрик начинает кричать от боли, меня морально убивает. Я этого не переживу.

Брюнет неуверенно отвечает на звонок. Я слышу нежный голос женщины. В мыслях повторяю: «Все хорошо, все хорошо, все хорошо». Пытаюсь по лицу Эрика прочесть об этом, но он сидит, как каменная глыба. Он без каких-либо эмоций. Может, это шоковое состояние? Пожалуйста, пусть все будет хорошо! Умоляю!

– Ну слава Богу! – облегченно выдыхает брюнет, довольно улыбаясь. – Он сейчас спит?

От услышанного я не сдерживаюсь, и начинаю громко смеяться и ликовать. Мне даже все равно на замечания священников. Все страшные мысли сразу же испарились. Сердце нервно бьет по грудной клетке, словно ломая мои рёбра. Я по-настоящему счастлива. Его отец жив! Жив!

– Ну что там? – вмешиваюсь я в разговор, но Эрик не отвечает, продолжая говорить по мобильнику.

Он долго осматривает мое лицо, а затем поворачивается от меня на шестьдесят градусов. Что за дела? Он сел ко мне спиной? Обидно.

– Можно я приведу гостью к отцу? – спрашивает тихо Эрик у матери. Но мои уши этот вопрос уловили. – Хорошо, я согласен. Обещаю, мы будем недолго.

Парень разворачивается обратно, выключая мобильник. Я в смятении. Мой вопросительный взгляд направлен в зелёные глаза парня, но тот лишь хитро улыбается. Что этот лис задумал?

– Эрик.?

– Ты ему понравишься, я это точно знаю.

– Ч-что? Я не понимаю.

Эрик улыбнулся шире и вскочил со скамьи.

– Пора знакомиться с родителями.

Глава 10: Как прежде уже ничего не будет

На окраине города, где в основном простираются леса и горы, расположен одноэтажный дом с потрепанным флигелем. Внутри меня все горело, и я боялась сделать шаг к белому забору. Дом снаружи выглядел мило и уютно. Обычно при виде таких построек, у меня всплывает в памяти рекламный ролик о фермах нашего штата. Первое о чем я подумала: «Странно, что семья Эрика проживает в таком ветхом домике». Его отец вроде бы бизнесмен. Но не мне судить.

Мы стоим около белой калитки, и ждём пока я наберусь смелости пройти в дом. Кстати о доме. Он небольшой; сделан из дерева и напоминает ранчо. Возможно это загородное жильё, но повторюсь: не мне судить.

– И долго мне тебя ждать? – устало спрашивает Эрик, дёргая левой ногой зеленоватую траву.

Понимаю – ему надоело стоять на улице, но мне неловко. Зачем он вообще привёл меня к себе домой? Я чувствую себя не в своей тарелке, как пятиклассница, которая не справилась с задачей у доски. Мои глаза направлены в сторону домика, но украдкой замечаю взгляд измученного брюнета.