Вечно 17
Шрифт:
Вот ещё один секрет: я прям-таки жажду спросить брюнета о чем-либо. Что угодно, лишь бы продолжить нашу беседу. Надо подумать.
– Эрик, а кем ты хочешь стать? Куда поступаешь? – я повернулась к нему, скрывая дурацкую улыбку. Он оглянулся.
– Я поступаю на экономиста. Уезжаю в Лондон. Этого хочет мой отец.
Почему-то мне показалось, что Эрик поник. Нет больше загадочного блеска в глазах, улыбки на лице. Он серьёзен; и этот тон взрослого человека, что работает в элитной фирме и воспитывает двоих детей, меня напрягал. Что так удручило молодого парня? У каждого из нас есть своя грустная история.
– А чего ты хочешь сам? – аккуратно спрашиваю, смотря на дорогу. Мы уже совсем близко
– Хм, – кашлянул брюнет, – я хочу заниматься спортом. Это мое хобби, да и вообще, мне просто это нравится. Увы… только вот… не нравится отцу. Не хочу его расстраивать и лишний раз заставлять нервничать, поэтому скрываю о «сходке». – Эрик устало выдохнул. – Моя семья очень скучная и до смерти правильная. Ты не представляешь, как мне хочется сказать перед мамой обычное «черт возьми».
Почему-то я засмеялась.
– Звучит и вправду очень скучно. – согласилась я с другом. – А у меня иначе. У тебя хотя бы есть семья, а у меня есть только мама. – замечаю взгляд парня и быстро добавляю: – отец ушёл от нас.
Эрик протер глаза левой рукой и отрывисто выдохнул.
– Ты мне этого не говорила, хочу сказать, – брюнет замолчал, а потом грустно рассмеялся, – скоро и у меня будет только мама.
Мы посмотрели друг на друга. Я чувствую, как сердце панически бьется. Ноги дрожат так, как обычно это происходит у наркоманов при ломке. Боже, Рэйчел, скажи уже что-нибудь! Чем больше я смотрю в его глаза, тем меньше мне хочется от них отрываться. Что же это…
– Я…
– У нас с тобой больше общего, чем мы думали, да? – Эрик широко улыбнулся, что на его нежных щеках появились ямочки.
«Тук-тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук» – именно так сейчас кричит мое сердце. Все остальное стало вдруг неважным. Весь мир исчез. Есть только мы – я и Эрик. Есть только этот миг, это мгновение и этот взгляд. Он – главная причина, по которой я все ещё живу. Мне резко стало холодно, а затем резко тепло, словно зима и лето объявили мне войну. Я больше не вижу смысла в чем-либо, помимо этих глаз. Я догадываюсь о своей болезни, но не стану этого произносить вслух. Нет, нет, нет. Это неправда. Я не могла. Господи, этого не может просто быть.
Я не могла так поступить.
Я не влюбилась. Этого не может быть.
***
Дождь барабанит по стеклу и потолку автомобиля «Шевроле». Вдали громыхает гром и сверкает молния. Эрик снимает с себя ремень безопасности и поправляет одежду. Как помнится, парень просил сидеть в машине, но это не значит, что я так и поступлю. Я переживаю за него. Мне это впервой… Впервой переживать за парня не друга, а кого-то другого, только непонятно кого. Машина стоит около ржавого гаража, значит, мы где-то недалеко от «сходки». Возможно, даже очень близко. Эрик хватает с заднего сидения биту, чуть ли не ударив меня ею в лоб. Мы улыбнулись друг другу. Опять дрожь в ногах, опять дурацкий взгляд.
– Сиди тут и жди меня, я постараюсь уделать их быстро, – энергично обещает брюнет, схватившись за ручку двери.
Я нервно вздыхаю и едко хватаю рукой плечо Эрика. Тот оборачивается.
Ну что же, Рэйчел, скажи теперь что-нибудь.
– Будь осторожней, – почти шепотом говорю я, параллельно краснея. Он, улыбаясь, кивнул и вышел из «Шевроле». Я осталась в одиночестве. Вижу, как брюнет пробегает к одному из гаражу. Его каштановые волосы моментально стали мокрыми, как и весь он сам.
«Прошу, пусть с ним все будет хорошо», – говорю я в уме, провожая взглядом парня, что уже исчез из виду.
Мне страшно за Эрика. Если бы мне сказали, что сегодня я буду думать о парне
не просто, как о друге, я бы рассмеялась и продолжила бы жить обычной жизнью. Но это правда. Мне до сих пор не верится. Боже, я отступилась… Как такое могло произойти? Я же обещала себе, что не испытаю боли и никогда никого не полюблю. Если любви нет, то, что я тогда сейчас ощущаю? Почему мне хочется обнять Эрика Нансена и поговорить с ним о чем угодно. Роуз и Скотт – идеал любви в моем мире. Смотря на них, хочется взять любого парня за руку, уехать с ним в Лас-Вегас и сыграть веселую свадьбу. Черт, почему я сейчас смеюсь? Моя ладонь сжимает рот, чтобы хоть как-то заглушить смех. Это не я… Рэйчел Милс – неуверенная девчонка, которая никогда никого не любила и не собиралась любить. Её приоритетами была лишь учеба и помощь маме. Где же теперь она?В одиннадцать лет во мне умерла вера в любовь, а в семнадцать мне её вернули. Один человек, а столько эмоций…
Я подсела на самый сильный наркотик, от которого у меня началась ломка. Влюбившись, люди начинают глупеть, ибо отныне они думают сердцем, а не мозгами. Неужели, теперь и я оглупею?
Меня возвращают обратно шум дождя, разбивающегося об стекло и звук сообщения на телефоне. Я достаю мобильник из кармана брюк. Пишет мама, видимо, она волнуется. Зря, я в безопасности.
Мама: Ты где? Обещают шторм, вернись домой. Я переживаю.
Рэйчел: Мам, все хорошо. Скоро буду дома.
Больше сообщений не было.
Прошло уже достаточно времени, но Нансена все ещё нет. От волнения мое сердце ушло в пятки. Колени дрожат, как от 12-ти бального землетрясения. В горле пересохло, и я бы отдала все свои сбережения за один глоток воды. Мысли перемешались в одну кучу. Я думаю: идти или нет? Я буквально разрываюсь на части. Если я останусь, то так и буду умирать от волнения, а если уйду, то есть вариант, что Эрик меня убьёт сам.
Так-с, тихо Рэйчел, тихо. Вдох и выдох.
Моя бледная ладонь потянулась к дверной ручке, но я не могу рискнуть и открыть дверь. А что если меня похитят? Нет, бред. А если по моей вине побьют Эрика? Хм… А если его уже бьют???
Всё. Я решила. Поправив верхнюю одежду и накинув на голову капюшон, я открываю дверце и выбегаю наружу. Моя одежда сразу же промокла до ниточки. Я неуклюжей, напряженной походкой бегу к зеленому, ржавому гаражу, куда недавно побежал Эрик. От ужасного дождя дорога превратилась в комок грязи. Черт, мои кеды утонут в этой жиже! Времени думать не было. Я неуверенно делаю шаг и чуть ли не проваливаюсь в коричнево– оранжевую лужу грязи. Выдыхаю, и теперь быстро пробегаю по испорченной дорожке. Небо затянулось тучами; ветер дует в противоположную сторону, давая холодные пощёчины. От такого сильного порыва мой капюшон сорвался с головы, и волосы в миг намокли. Мне холодно и сыро, но я не сдаюсь и продолжаю идти вперёд, хоть я и не знаю, куда именно. В итоге, мои ноги привели меня в какой-то лабиринт. Повсюду ржавые гаражи и какие-то разобранные тачки. Небо вновь озарилось желтой вспышкой, от которой мои глаза заболели. Шторм усиливается. Смотрю на землю – чьи-то следы, что почти пропали.
«Наверняка это Эрик», – подумала я в уме, делая уверенные быстрые сдвиги. Все это так пугающе и забавно одновременно, будто я в каком-то кино.
Сквозь воющий ветер и вопли дождя, я улавливаю чьи-то голоса. Много голосов. Я подбираюсь ближе к шуму, облокотившись к мокрой стенке гаража.
– Что он имел ввиду, Скотт? – спрашивает мужской голос, очень похожий на Джея.
– Какого черта?! – кричит другой голос.
Больше я не могу ничего расслышать – раздался гром. Теперь нужно все хорошенько обдумать. Что будет, если я выйду к ребятам? Даже не могу представить… Но если я продолжу стоять здесь под дождем, то мало что изменится, кроме простуды.