Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
– Чертовски вовремя! – Кир скосил на него шалые глаза.
Не отвечая, Соловьев снял предохранитель и дал оглушительную очередь в небо, заставляя всех пригнуться.
– Отставить бардак!! – рявкнул он, едва звуки выстрелов затихли. – Отойти на пять метров. Исполнять!!!
Его поведение, стрельба, а еще больше яростный рев, повергли парней в легкий ступор. Тот, кого он от души пнул, упал в рыжую пыль, выпустив из рук оружие, и смотрел на Виктора снизу вверх. Взгляд его, поначалу мало что выражающий, кроме злости, медленно прояснялся, хотя красные пятна на щеках все еще пылали, свидетельствуя о поступлении в кровь бесплатного допинга
– Назад, я сказал! Пять шагов назад! Всем опустить оружие и разойтись!
Задние ряды наконец-то смешались и попятились, но они и не горели особым рвением. Двое же зачинщиков, получившие крепкий аргумент в виде готового к использованию «калаша», замерли, прикидывая, имеет ли права светловолосый работник «Ямана» отдавать им приказы. Его умения, конечно, говорили, что он совсем не так прост, как кажется, но статус его оставался неясным.
– «Глаза» - стратегически важные и ценные объекты! – произнес Соловьев по-прежнему грозно, но на порядок тише, стараясь, чтобы речь не походила на истерику. – Кто причинит им вред, отправится под трибунал! Вы обязаны их охранять и следить за порядком, а не устраивать самосуд.
– Нам поступил приказ устранить источник смертельной опасности!
– выкрикнул с земли лежащий. Он осторожно сел, подтянул к себе за ремень автомат, но не делал попыток пустить его в ход, настороженно разглядывая Виктора.
– Кто отдал приказ?
– Майор Гогадзе. По телефону.
Вик не поверил, но спрашивать, откуда бы майору знать про Милкины проделки на расстоянии, смысла сейчас не имело. Солдаты не приучены рассуждать.
– У него нет полномочий распоряжаться судьбой сотрудников проекта. Как член экспедиции я временно отменяю его приказ!
– Но она напала на нас первой! Эта девушка – тикающий часовой механизм, и он взорвался!
– Да-да, вы на Азамата посмотрите!
– с вызовом добавил второй смутьян, все еще стоящий в позе кулачного бойца, правда, слегка подрастерявшего кураж.
– У него баллон с газом прямо в руках сдетонировал. Из-за нее!
«Обращается на «вы», оправдывается, значит, поверил, что у меня есть право свернуть его в бараний рог», - подумал Вик и уверенно заявил:
– Это нарушение техники безопасности при обращении с горючими веществами. Повторяю еще раз: до полного разбирательства никакого самосуда не потерплю! Если сейчас же не разойдетесь, последуют репрессии. Считаю до трех! Раз…
Задние ряды, как самые благоразумные, отступили, растекаясь по лагерю, недовольно бурча и качая головами. Делали они это неуверенно, то и дело поглядывая на Соловьева, и никто из них не пытался вразумить своих нечаянных вожаков, но главное, что для них конфликт окончательно потерял ценность, чтобы в нем участвовать.
Вразумлять двух оставшихся на позиции пришлось Виктору.
– Два! – крикнул он, вскидывая автомат к плечу.
Тут в центр пятачка откуда-то выбежала Лилия Чебышева. В поднятой руке она держала телефон.
– Майор на проводе! – звонко крикнула она. – Приказывает всем опустить оружие!
Вик потянулся к телефону, и Чебышева отдала
его, включив громкую связь.– Что там у вас, мать вашу, стряслось?! – грубо выругался Гогадзе.
– Все под контролем, - сказал Вик, не спуская, однако, глаз с зачинщиков. – Паника пресечена.
– Какая еще паника, к чертям собачим?! Вы белены объелись? Доложить обстановку!
Вик еще раз обвел взглядом застывших бойцов, убеждаясь, что охота делать глупости у них пропала, и произнес, чеканя слова:
– Выполнявший обязанности на камбузе рядовой Азамат Едыгеев получил ожоги при взрыве баллона. Он компенсирован и стабилен, с ним главный врач миссии. Других пострадавших нет. Разрушения минимальны…
С берега показались бойцы, тащившие носилки с Загоскиными. Патрисия вышагивала впереди. Встретившись глазами с Соловьевым, она кивнула, показывая, что все в порядке, и тотчас устремилась к дочери.
Вик продолжил говорить в телефон:
– Загоскины доставлены в лагерь в удовлетворительном состоянии, сейчас их грузят в машины. Азамата отправлю вместе с ними. Первая медицинская помощь ему оказана, но долечиваться придется в стационаре.
Гогадзе на том конце снова выругался.
– Соловьев? – уточнил он, но больше для порядка и чтобы собраться с мыслями, поскольку голос Виктора знал хорошо. – Это ты там командуешь?
– Это я, - подтвердил Вик. – У нас все в порядке, Георгий, не волнуйтесь.
– А где Патрисия?
– Решает организационные вопросы.
– А что мне там докладывала Чебышева про угрозу и стрельбу?
– Конфликт исчерпан.
– Посмотрим еще, что исчерпано, а что нет, - ворчливо произнес майор, но хотя бы прекратил орать и ругаться. – Ждите: приеду и разберусь!
– Будем ждать, - предельно вежливо ответил Вик и нажал отбой. Возвращая трубку девушке, улыбнулся: - Спасибо, Лиля! Вы помогли.
Чебышева взглянула на Мухина, неопределённо повела бровью и удалилась. Вслед за ней отступили и последние любопытствующие. Ситуация стабилизировалась.
– Ффух! – сказал Кир, карикатурно вытирая пот со лба. – Ну, ты, Вик, и крутой тащер, однако! (*хороший игрок, помогающий товарищам по команде «вытащить» даже провальный матч, молодеж.жарг).
– Кто?
– Спасатель Малибу!
– А что тебе не понравилось? Все хорошо, что хорошо кончается. Да и Лиля очень вовремя вмешалась.
– Ага. Ее выход на арену – чистая пушка! (*крутая вещь)
Соловьев подошел к Сабурскому, чтобы узнать, что с Азаматом. Убедившись, что парень пострадал не слишком сильно, распорядился донести его до «Хаммера». Отдавал приказы он не стесняясь, и, что удивительно, военные подчинились беспрекословно, приняв его главенство. Одним из тех, кого Вик отправил в помощь доктору, был тот самый лейтенант с рассечённой прикладом губой, отиравшийся поблизости.
Он, как и все, принял поручение без возражений, но попросил:
– Оружие только верните.
Вик посмотрел на автомат в руке, о котором забыл, поставил его на предохранитель и отдал бывшему противнику:
– Ты понимаешь, Сергей, что майору будет доложено о самоуправстве во всех деталях?
– У нас был приказ, – угрюмо напомнил бутозёр.
– С этим приказом я еще разберусь. Ни Москалева, ни Грач, ни кто-либо еще вашему суду не подвластны. За сегодняшнее вы ответите. Так это своим товарищам и передай!