Вернуться в Антарктиду

– Нормально! – сказал Кирилл, провожая лейтенанта глазами. – Вик, я думал, ты предпочитаешь улаживать конфликты мирным путем. А ты мало того, что стрельбу поднял, так еще и сострадания к проигравшему не испытываешь.

– А тут как в вестерне: хотел стрелять вторым – умер первым, - сухо произнес Соловьев.

Теперь пришло время разобраться с другой насущной проблемой. Сдерживая страх увидеть что-то нехорошее, он наконец-то обернулся к Миле. К счастью, она уже пришла в себя и стояла на своих ногах, пусть и покачиваясь. Грач сжимал ее лицо ладонями и, наклонившись, нашептывал нечто успокаивающее. Девушка дышала тяжело, черты ее кривились, когда по ним пробегала эмоциональная судорога, но слушала Володю внимательно.

Вик хотел к ней подойти, но опасался помешать Грачу, тот явно еще не закончил. Сейчас Володя был для нее важнее, а он, Соловьев, бесполезен, чего бы там не воображала Патрисия, и это чувство беспомощности по-настоящему ранило его.

– Володя тоже крут, - прокомментировал Мухин, не отходивший от Соловьева ни на шаг. – Примчался, всех раскидал, Милку из вражеских лап вырвал…

– Что ее спровоцировало на сей раз? – резко перебил Вик. Он, конечно, старался вести себя как обычно и держать в узде эмоции, но ярость от собственного бессилия клокотала в нем, неожиданно прорываясь в такой вот вспышке.

– Да не знаю я, все очень быстро случилось.

– Не юли. Ты был с ней, не так ли?

Кир ковырнул землю носком кроссовки, искоса разглядывая Соловьева:

– Ну, был, и что? Мы сидели за столом. Мила и Адель беседовали, кормили лемуров бананами. Потом – бах! Баллон в лохмотья, Азамат орет и катается по земле, сбивая пламя. Милка перепугалась. Я к ней, но споткнулся и упал. Но она ничего не делала, честное слово! Это уже потом, когда на нее эти налетели, стала глаза закатывать, а до этого все почти нормально было.

– Почти нормально, значит?
– Вик взял Мухина за плечо, разворачивая к себе. – Повтори-ка все еще раз и теперь только правду!

– Так я и не вру!

– Ты умалчиваешь. На столе стоит твой ноутбук и не просто так стоит. Что ты ей такого сообщил в наше отсутствие?

– А чего сразу я? – притворно возмутился Кирилл, и по этому притворству Вик понял, что двигается по верному пути: Мухин был причастен, и это мучило его. Совесть мальчишка все-таки имел. – Она, к твоему сведению, с самого утра была странная. Все думала о чем-то и хмурилась. Может, вы с ней ночью чего-то не поделили.

Вик чуть сильнее сжал его плечо:

– Стрелки не переводи. У Милы второй раз серьезный прокол, и снова это происходит в твоем обществе. Если тебе на все плевать, берегов не видишь, то с ней осторожнее надо. Сначала думать, потом говорить. И тебя об этом предупреждали.

Кир высвободился от хватки. Вик не удерживал.

– Я просто сказал, что ее отец в Антананариву и намедни наводил справки о ней, юзая всякие темные сайты(*заходил на сайты). Я же не знал, что вы от нее скрыли факт его перевода на Мадагаскар, и из-за этой мелочи тут полный зашквар (* нечто плохое) начнется.

Вик глубоко вздохнул, запрокидывая голову к бесцветному небу в прорехах голубизны. Облака после обеда разошлись, и стал виден лазоревый зенит, расчерченный безжалостными солнечными лучами. Погода налаживалась, а вот налаживалась ли их жизнь – это оставалось под вопросом.

«Ну да, я тоже виновен, - подумал он с тоской. – Жалея, резал хвост коту по частям». Совесть имелась и у него. И кусалась очень больно.

– С какой стати ты вообще завел с ней разговор про отца? – задал он вопрос, с усилием подавив в себе остатки негатива. – Это связано с новой диффузией?

– Нет. Я смотрел, чем заняты американцы в столице Мадагаскара и прочие связанные с ними людишки.

– И чем они заняты?

– Мелкими группами перемещаются куда-то к северу от столицы. У них точка сбора в… э-э... кажется, Андиламене. А оттуда они двинутся в… э-э-э… - Кир снова затруднился с произношением и полез в карман за телефоном.
– Маровоалаво. Блин, язык сломаешь!

– Плато де Маровоалаво, - повторил Соловьев, вызывая в воображении подробную карту Мадагаскара.
– Это провинция Туамасина. Очень мало намеленных пунктов, нет ни толковых дорог, ни регулярного воздушного сообщения... Голые плоскогорья, непроходимые долины рек и густые дождевые леса в узких ущельях. Там нередки вспышки малярии даже среди местного населения, голодно и очень бедно, совершенно не туристическая зона, хотя... небольшой частный аэропорт для парочки «кукурузников» в Андиламене имеется, он обслуживает бизнес по вывозу драгоценных камней и золота. На карте город помечен значками амбулатории, почты, полиции и гостиницы… какая-никакая, но цивилизация. Они самолеты арендовали?

– What the fuck (* англ. Вот же черт)! – восхитился Кир. – Мне бы такую память! Да, они переправляются туда частично самолетами, частично на арендованных машинах. В Андиламене одна-единственная гостиница при трактире, так они в ней все не поместились. Набились по пять человек в комнату, а семеро сразу в леса двинуть намереваются, а там, как ты сам только что сказал, сплошные криповые джунгли (*страшные) и малярийные комары размером с кулак. Чего они там забыли?

– Плато де Маровоалаво расположено в той же стороне, что и остров Сен-Мари, о котором писал в своих дневниках Ваня Устюжанинов. И на выжженной на шкатулке Загоскина карте примерно в том месте стоял крестик…

– Шутишь? Так это план-капкан по поиску чего-то там? Кстати, вы Зеркало-то в храме уже обнаружили?

– Его там нет. Поэтому нам тоже придется ехать на плато де Маровоалаво.

Мухин сунул в карман телефон и с готовностью уточнил:

– Когда отправляемся?

– Сначала проверь, что там с диффузией. У Грача голова болела.

– С «Васькой» свяжусь, фигня вопрос!

– Если не будет крупных потрясений… впрочем, даже если и будут, составляй маршрут в Маровоалаво с учетом доступного транспорта. Наложи карту Загоскина на спутниковую карту острова и вычисли ориентиры. Я потом к тебе присоединюсь.

Кир, довольный, что претензии по поводу Милкиной нестабильности с него сняты, убежал под остатки навеса, где на столе до сих пор стоял его ноутбук, чудом совсем не пострадавший в заварушке.

Сзади к Соловьеву подошла Мила.

– У меня такие замечательные защитники, а мне страшно, - виновато проговорила она. – Так страшно, как никогда раньше.

Вик порывисто заключил ее в объятия. Девушка прижалась к нему, и он ощутил, что ее тело все еще сотрясает мелкая дрожь. И все же, вопреки всему, в ее присутствии он ощутил невероятное облегчение и счастье.

– Мы не дадим тебя в обиду!

– Я знаю, но все равно боюсь. Я не взрывала этот злополучный баллон! Веришь?

– Верю.

– Я вообще сидела далеко. Конечно, я распсиховалась, но совсем чуть-чуть, и старалась держать себя в руках. Я делала аэробные упражнения, которые рекомендовал Миша…